Полюбить врага - Памела Кент

Анни почувствовала, что он чуть было не сказал что-то еще, но в последний момент удержался. Взглянув в окно, она зябко повела плечами.

— Идет дождь.

— Я это уже понял. А вы принадлежите к тем колдуньям, которые тают от воды?

Она улыбнулась и покачала головой.

— Куда вы желаете пойти?

— У вас есть время? Вы ведь работали?

— Да, но это то, чем я занимаюсь в свободное время. Я делаю сувениры для свадьбы одной симпатичной, но бедной молодой пары. У этих ребят не так много денег, а я хочу, чтобы у них сохранились наилучшие воспоминания о свадьбе. Я думаю, несколько сувениров, некоторые декоративные детали для церкви — мелочи, подобные этим, могут очень украсить их торжество.

— Разве вы не можете заказать подобные мелочи? — спросил он, поднимая один из сувениров и вертя его в руках.

— Да, но эти игрушки стоят денег. Это нечто вроде моего подарка им.

Он взглянул на нее, а затем на гору сувениров на столе.

— Пустая трата времени.

— Это мое свободное время. Чем мне еще заниматься?

— Я не знаю, расскажите мне, чем же вы занимаетесь в воскресение дни, — предложил Мигель, небрежно бросив сувенир на стол и откинув голову на высокую подушку. Он сузил глаза и ожидающе смотрел на Анни.

— Я убираю квартиру, хожу в кино, провожу время с друзьями, делаю покупки. — Она пожала плечами. — Что еще вы хотите узнать?

— Как вы проводите ваши дни, ваши вечера, ваши ночи.

Она слегка покраснела.

— Я провожу мои дни на работе, мои вечера с друзьями, а ночи одна! Но это вас не касается. Задавать такие вопросы неприлично.

— Простите. А как ваш друг Тони? Вы часто встречаетесь?

— Конечно, я с ним вижусь, он мой друг.

— Он помолвлен с моей сестрой.

— Какая беда! Я думала, что мы выяснили все о наших отношениях с Тони еще в Испании. Между нами нет и не было романтического увлечения. Он любит свою невесту. — Она поморщилась. Опять эти надоевшие вопросы, ну сколько можно!

— Если он так влюблен в мою сестру, почему он видится с другими женщинами?

— Я не другая женщина, я его друг детства. Мы живем в Англии в двадцатом столетии, а не в средневековом испанском монастыре, где женщин запирали на замок и не разрешали даже видеть мужчин. У меня есть друзья-мужчины, почему Тони не может дружить с девушками?

— А он разрешит иметь друзей-мужчин Лучии, когда они поженятся?

— А вы Кончите?

— Я сообщил вам, что наша помолвка расторгнута.

— Но Тони мне этого не говорил.

— Господи! — Он сел и наклонился вперед, глядя на нее. — Вы обсуждали меня?

— Нет. — Она нервно поправила выбившуюся прядь волос. — Но он ни разу не обмолвился, что ваша помолвка расторгнута. А это странно, вы не находите?

Несколько секунд Мигель смотрел на нее, сжав губы. Анни смело встретила его взгляд, ее собственный гнев уменьшился, она снова почувствовала себя в его власти и уже не могла противиться своим чувствам.

Неожиданно он поднял ее со стула и посадил к себе на колени. От внезапности его поступка она вскрикнула и попыталась спихнуть его руки со своих бедер.

— Я не хотел приходить сюда, и мне не нравится слышать, что ты обсуждаешь меня с другими мужчинами.

— Так зачем же ты пришел?

Анни почувствовала, как от его прикосновений у нее голова пошла кругом, и она почти перестала соображать, что говорит и что делает.

— Я не мог не прийти. Ты бесишь меня, ты соблазняешь меня, как никто другой. Мне не нравится то, что ты так привлекаешь меня, это волнует и выбивает из колеи.

Она обиделась. Он опять вместо слов любви нападает и пытается обвинить ее в своих же слабостях. Господи, что за человек? И как ее угораздило влюбиться в подобного типа? Неужели Мигель чувствует к ней только физическое влечение и ничего больше?

— Твои слова расходятся с делом, — прошипела она и попыталась соскочить с его колен.

— Вероятно, — согласился он, продолжая сжимать ее бедра.

Анни внезапно ощутила его тело, как никогда ранее, — твердые мускулы мужских ног под своими ягодицами, тепло рук, обнимавших ее, сильную грудь, приподнимавшуюся в такт дыханию, чарующую силу и жар тела, опаляющий ее. Она изогнулась и снова попыталась освободиться.

— Прошу тебя, убери руки!

Ей трудно было придумать весомый аргумент, чтобы убедить его отпустить ее. Ей вообще было трудно думать.

Мигель слегка отогнул ее свитер, она положила руку, чтобы остановить его, и их пальцы сплелись. Почва уходила у нее из-под ног, Анни сильно сжала руку Мигеля, чтобы остановить ее движение. Он нежно притянул девушку к себе. Уже не притворяясь, что сопротивляется, она прижалась к его груди, обмирая от легких поцелуев. Если она чуть-чуть повернет голову, их губы соприкоснутся...

— Прошу тебя, Мигель, не надо... — взмолилась Анни, пытаясь увернуться. Он дразнил ее, испытывая от этой игры явное удовольствие. Ласки Мигеля становились все более настойчивыми, у Анни голова пошла кругом, и по всему телу пробежала ошеломившая ее дрожь. Пора положить этому конец, подумала Анни, еще минута, и она будет не в состоянии сделать это.

Но в следующий момент Мигель наклонился к ней и, водя языком по мочке уха, прошептал:

— Ты чудо, Анни, ты чудо! Согласись, это гораздо лучше, чем ссориться друг с другом? — А его настойчивые, нетерпеливые руки уже гладили ее бедра.

Анни крепче обняла Мигеля за шею, страстно мечтая о тех поцелуях, которыми он целовал ее раньше, желая испытать безрассудное забытье, которое всегда ощущала в его объятиях.

Наконец она была вознаграждена — жаркое прикосновение его властных губ опалило ей рот. Все, что было раньше, уже не имело никакого значения, отныне существовало только настоящее. Мигель поцеловал ее в ямочку на шее, потом ниже и еще ниже, пока она, застонав, не запустила пальцы в его густые волосы. Рука Мигеля двинулась под свитер, вызвав волну наслаждения, она вздрогнула и придвинулась ближе. Его пальцы были колдовскими, напряжение, охватившее обоих, все росло, и Анни захотела большего не в силах уже контролировать себя. Когда его большой палец стал гладить под кружевным лифчиком набухший кончик ее груди, Анни сначала вздрогнула от; удовольствия, а потом отпрянула и коротко вздохнула.

Она почувствовала бедром его увеличившуюся твердую плоть. Прикосновение предостерегло ее: он не юнец, который удовлетворится подобными поцелуями и затем уйдет. Ей не следует забывать об этом.

— Не отпускай меня, дорогая, — прошептал он глубоким голосом.

— Мне нравятся твои поцелуи, Мигель... — ответила она, испытывая непреодолимое желание добавить что-то еще, но не зная точно, что именно.