Остров Разочарования - Лазарь Лагин

За поворотом они наткнулись на негров, о которых совсем было забыли в переполохе. Бросив свою кладь, негры лежали ничком, уткнувшись в траву и зажав уши пальцами. Они все еще не могли прийти в себя от выстрелов и с ужасом ждали продолжения стрельбы.

- А ну, вставай, ребятки! - благожелательно промолвил Егорычев по-русски, рассудив, что к ним можно с одинаковым успехом обращаться на любом из европейских языков.

Негры оставались недвижимы и безгласны.

Егорычев присел на корточки и похлопал одного из них по плечу.

- Вставай, вставай, браток! Нечего трусить...

Негр продолжал молчать, стараясь еще глубже спрятать лицо в траве.

Мообс брезгливо смотрел на островитян.

- Вы не умеете обращаться с цветными, - заметил он Егорычеву тоном более опытного и решительного человека. - Посмотрите, как они у меня сейчас заговорят.

И он размахнулся, чтобы пнуть ногой ближайшего негра.

Лицо Мообса, еще только что добродушное и полумальчишеское, теперь было жестоким, злым и гадливым.

Но Егорычев изо всей силы стукнул Мообса по ноге.

- Вы что, с ума сошли?!

Репортер охнул от боли и насупился, как мальчишка, которому не дали ответить урок в тот единственный раз. когда он его знал на пятерку.

- Ну, чего же ты, парень? - еще ласковей обратился Егорычев к негру по-русски. - Вставай!.. Никто тебя не укусит...

- Милорд! - неожиданно ответствовал негр по-английски, все еще не решаясь оторваться от земли и глянуть на говорившего с ним. - О сэр, не извергайте на нас смертоносного огня из вашего мушкета!

- Ого, - поразился Егорычев, - да ты разговариваешь по-английски почище меня! Как тебя зовут, дружище?

- Меня зовут Гамлет, сэр, - отвечал негр, все еще не решаясь подняться.

- Его зовут Гамлет, милорд, - подтвердил второй негр, тоже не меняя своего положения.

- А ну, вставай, Гамлет, принц датский! - весело промолвил Егорычев и попытался приподнять его.

Подбодренные дружелюбной интонацией этих слов, негры наконец подняли свои головы. Oни увидели улыбающееся лицо Егорычева, и их физиономии, с которых еще не успело сойти выражение простодушного испуга, вдруг выразили поистине священный ужас, тотчас же сменившийся радостью, восторгом, блаженством, экстазом.

Они вскочили на ноги, словно их подбросила какая-то невидимая пружина, и с торжествующими криками: «Белый с желтой бородой! О, белый с желтой бородой!», стремглав бросились вниз по тропинке.

X

- Вы поняли что-нибудь? - спросил Егорычев.

- По совести говоря, ничего, - честно сознался Мообс. - Кажется, они испугались вашей бороды.

- Не думаю. Скорее, она их обрадовала. В первый раз встречаю людей, кроме меня самого, которым моя борода так искренне понравилась... Да, вы заметили, они говорят по-английски?

- Ничего удивительного. Все негры у нас, в Штатах, говорят по-английски.

- Одно дело - в Америке... Но здесь ведь не Америка... Голые, бесспорные дикари, а говорят по-английски на острове, не обозначенном на карте!.. Удивительно!.. Голого дикаря зовут Гамлетом! И потом вам, Мообс, не странно, что на этом острове оказались именно негры? Скорее здесь можно было бы ожидать индейцев. Ведь мы ближе к Южной Америке, чем к Африке...

- Ну, это уже философия. По-моему, нам нужно поскорее возвращаться наверх. Там, безусловно, беспокоятся. Особенно после вашей стрельбы и наших криков.

- Ваша правда, Мообс, - согласился Егорычев. - Пошли! Они подобрали брошенную неграми кладь и спустя несколько минут уже были на лужайке.

Фламмери и Цератод осторожно вышли им навстречу из-за дальних деревьев.

- Ну что, вы его убили? - спросил Цератод, автоматически впадая в начальственный тон.

- Он выскользнул из рук, как угорь, - сказал Егорычев. Мообс понурил голову. Вот сейчас станет всеобщим достоянием злосчастная история с предохранителем. Но Егорычев не обмолвился об этом ни единым словом.

Предоставив Мообсу рассказывать о том, как удалось ускользнуть последнему оставшемуся на воле эсэсовцу, Егорычев заглянул в пещеру к Смиту. Оба эсэсовца спали или прикидывались спящими. Кочегар сидел в дверях на деревянном ящике и боролся с дремотой.

- Ну как, - встрепенулся он, завидев Егорычева, - поймали?

- Тссс! Не будем будить пленных! - подмигнул Егорычев, присел на краешек ящика и шепотом, на ухо, поведал Смиту, как обстоят дела. Но о промахе репортера он и ему ничего не сказал.

- Вам придется еще немного покараулить, - добавил он напоследок. - Сейчас я уложу нашего репортера отдыхать, а через часок он вас сменит.

- Невредно было бы подежурить и этому мистеру Фламмери, - высказал свое мнение кочегар. - А то как бы он не разжирел от безделья.

- Ему, может быть, было бы и невредно. Но нам, нашему общему делу, это, пожалуй, могло бы повредить.

Для полной ясности Егорычев мотнул головой в сторону пленных и выразительно пожал своей правой рукой левую.

- Понимаю, - сказал кочегар, тщательно обдумав слова Егорычева. - Это мне тоже приходило в голову.

- То-то же! - развел Егорычев руками и вышел из пещеры. У выхода его перехватил Мообс.

- Егорычев! - патетически обратился к нему репортер. - Благодарю вас от всего сердца. Вы настоящий джентльмен, и я вас еще больше полюбил!

- Ложитесь отдыхать, старина, - деловито промолвил Егорычев, который терпеть не мог приподнятых интонаций. - Через час вам придется сменить Смита.

- Не грех было бы заставить и мистера Цератода включиться в это дело, - заметил Мообс, движимый не столько чувством справедливости, сколько неприязнью к англичанам.

- Стоит ли? Мы еще успеем нагрузить его работой. Дела хватит на всех.

- Но это я так, между прочим, - поправился репортер. - А вообще, я буду счастлив оказать вам эту услугу.

- Не мне, а нам. В том числе и самому себе. Только одно условие, Мообс: не давать этим эсэсовцам переговариваться ни с вами, ни между собой. И чтобы они ни в коем случае не подымались со своих мест. Вы понимаете, почему?

- Вы, кажется, считаете меня ребенком, Егорычев!

- Упаси меня бог от такого мнения! И пока вы на вахте, не допускайте в пещеру никого, кроме меня и Смита. Ясно?

Мообс утвердительно мотнул головой.

- Даже Фламмери.

- Даже Фламмери? - кисло переспросил репортер.

- Даже Фламмери. Обещаете?

- Обещаю.

- Потом я вам объясню причину. Сейчас ложитесь спать. А я спешу.

- С удовольствием. Только меня нужно разбудить. Вряд ли я сам так скоро проснусь.

- Разбудим.

В Мообсе вдруг заговорил товарищ:

- А может быть, лучше бы вам сейчас прилечь? Ведь вы больше всех нас устали.

- Мне еще рано, - ответил Егорычев и направился к Фламмери и Цератоду. - Ложитесь, ложитесь, не теряйте драгоценного времени!