Приходящие из Мора - Кирилл Юрченко

«Чему быть, того не миновать», — и он пошел по колее, сквозь лес ведущей в неизвестность.

На часах было около восьми вечера, когда дорога пошла под уклон. Далеко внизу сверкнула полоска реки. Лука постарался вспомнить поездку — похоже, осталось еще от силы километров десять или два часа пути. Значит, он выйдет из леса как раз перед заходом солнца. Впрочем, важно ли это, если лес мог быть опасным и в светлое время. Разве не в самый полдень они слышали с Виктором душераздирающие крики?

И все же Лука решил ускорить шаг. Больше не останавливаясь на отдых, несмотря на усталость, он твердо тащился вперед. Дорога сворачивала влево, на пологую сторону сопки, где делала большой крюк, огибая крутой подъем. Чтобы срезать путь, Лука решил двинуться напрямик — так быстрее. Когда он уже порядочно спустился вниз и увидел вдруг впереди овраг, понял, что допустил очередную промашку. Он встал на краю, разглядывая, где можно спуститься. Было чересчур круто, чтобы отважиться прыгнуть с поврежденной ногой. Место, где он стоял, образовывало карниз и могло осыпаться в любой момент. Так и случилось — он слишком поздно понял опасность и только собрался сойти с места, как вдруг земля под ним поползла вниз. Уцепившись за спасительные ветви растущей на краю оврага молодой сосны, Лука вспахал ногами две глубоких борозды по краю обрыва, кое-как удержался и на четвереньках отполз подальше. Проклиная себя за недальновидность, он отдышался и когда пульс постепенно вернулся к норме, медленно зашагал вдоль изломанной границы оврага, надеясь найти место, где высоты достаточно для безопасного спуска. Получалось, что он нисколько не сэкономил, решив сойти с дороги. Овраг петлял не хуже дорожного серпантина, кое-где даже подымаясь вверх.

Больше часа прошло в утомительной ходьбе, когда Лука, наконец, заметил неподалеку участок, где обе стороны оврага были невысокими и покатыми. Но вместо того, чтобы, отринув всякие ухищрения, продолжить поиски дороги, он решил съехать на дно оврага как с ледяной горки. И только в последний момент, уже приготовившись к полету вниз, он почувствовал вдруг, что если так и будет действовать дальше — живым до Моры не доберется.

«Что ж я делаю?..» — подумал он, глядя на свисающие корни под собой, торчавшие словно щупальца осьминога. Посмотрел на другую сторону оврага: «А если я не смогу туда взобраться?»

Внезапная тишина навалилась на окружающее пространство. Лес, в котором только что раздавались разные звуки, неожиданно умолк. И тут Лука услышал вопль. Уже знакомый ему вопль, переходящий в леденящий кровь визг, подталкивающий его к определенному действию: прыгнуть от страха вниз, не думая ни о чем.

«— А я все думала — узнаете ли вы меня?», — ворвался в сознание голос Марины, когда он вспомнил, как девушка пыталась напугать его. Он так ясно услышал эти слова, будто они звучали где-то поблизости.

Крик повторился — уже гораздо ближе и отчетливее.

— Ну, уж нет! — заорал вдруг Лука на весь лес.

Он отошел от оврага на несколько шагов. Собравшись с духом, снова крикнул:

— Кто бы ты ни был, выходи! Даже если мне не жить — хочу хотя бы посмотреть на тебя!

От усталости и напряжения рябило в глазах. Солнце близилось к закату и в лесу было темно, особенно с той стороны, откуда раздался крик. Лука крепко обхватил руками ствол соседнего деревца, и силился разглядеть хоть какое-нибудь движение в сумраке леса. Вслушивался в каждый шорох.

Сильный треск раздался где-то впереди.

И он вдруг увидел!..

С шумом рассекая небольшими крыльями воздух, стремительно приближаясь, с дерева на дерево перескакивала серая тень. Каждое движение сопровождалось хрустом. Должно быть, трещала кора, с трудом выдерживая удары цепких когтей.

Снова последовал крик.

Только страх мог владеть человеком в это мгновение. Страх перед неизвестностью, страх перед ожидаемой болью, а отчетливей всего — страх перед близкой и ужасной смертью. Но того, что произошло, Лука от себя никак не ожидал (он потом с трепетом вспоминал эту минуту, словно заново переживая случившееся).

В каком-то неосознанном движении он упал на колени и рванул на себя укрытую мхом тяжеленную ветвь. Снова вскочил на ноги, держа это нехитрое орудие над головой и, набрав полную грудь воздуха, крикнул в ответ, надрывая голосовые связки:

— Давай сюда!

Сделав очередной прыжок, тень внезапно остановилась, вцепившись в малорослое деревцо.

С близкого расстояния в полумгле Лука разглядел существо.

У него было крупное, размером с большую собаку, и мускулистое тело с короткой шерстью. Невероятно сильными искривленными конечностями тварь держалась за раскачивающийся ствол, почти сливаясь с ним цветом. Больше всего поразила ее морда: безобразно лысая, почти крысиная голова, вытянутый нос, широко распахнутые ноздри, низко посаженные уши по бокам и матовые светящиеся глаза.

Он даже слышал дыхание существа, отчетливо — удары сердца (только не твари, конечно, а собственного). И еще какое-то неясное потрескивание.

Разглядывая человека, существо видимо было озабочено непредсказуемой реакцией жертвы. Возможно, никто и никогда не пытался дать ему отпор. Да и Лука не сразу понял, что за потрескивание он услышал.

А когда понял, не стал мешкать. Набравшись решимости, сделал замах.

Тварь вышла из оцепенения слишком поздно. Может быть, когда она в нерешительности остановилась, ее саблевидные когти, державшие грузное тело, вспороли тонкий ствол так глубоко, что сломали его. Возможно, само дерево было хилым и готовым обломиться при малейшем усилии. Как бы там ни было, все уже было предрешено: готовясь для последнего молниеносного прыжка, существо в решительности сжалось, но в этот момент ствол деревца лопнул. Рывок сделан был уже в падении.

Ударив ногами пустоту, тварь вытянулась в полный рост. Ее крылья взметнулись над спиной, но помешали ветви.

Лука уже был рядом, когда тварь с застывшим криком повалилась на землю. Обломок сучковатой ветви он с разбега обрушил чудовищу на голову.

Однако существо не собиралось умирать без боя. Оглушенная тварь все-таки зацепила его когтями. Но Лука в ярости продолжал бить, пропуская встречные удары, не обращая внимания на боль в животе и липкую теплоту, текущую под одеждой. Его дубинка взмывала вверх и резко опускалась, ударяя с хрустом, до тех пор пока существо не перестало биться в конвульсиях.

Почти сразу навалилась безумная усталость, Лука пошатнулся и упал на тварь — лицом прямо в ее вонючую и мокрую от крови шерсть.

Все было кончено…

Когда он очнулся, уже окончательно стемнело. Лука поначалу ничего не вспомнил из того, что случилось, понял только, что ему тяжело дышать, что лицо прилипло к чему-то, и в ту же секунду все вспомнил. Он нащупал пальцами еще липкую местами шерсть существа, и неожиданно отпрянул, как будто оно все еще могло быть живым.