Римский сад - Антонелла Латтанци

на столе. Ноутбук был открыт. Рядом громоздились ее наброски, забрызганные молоком, разорванные и почти совершенно бесполезные. Но выбрасывать их ей не хотелось. Она восстановила, что смогла. Однако вспомнить, как она доставала ноутбук и старые черновики, не удавалось. Но ей так не терпелось перейти на следующий уровень: попробовать что-нибудь нарисовать на компьютере, начать работать по-настоящему! Она сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду.

— Да.

Она прикоснулась к компьютеру, и он ожил. На экране высветилось несколько неплохих эскизов: большой улыбчивый белый лабрадор с высунутым языком играет на лугу. Когда она изобразила этого лабрадора? Она даже не помнила, как стала рисовать и почему начала с питомца маленькой девочки, а не с образа самой девочки, главной героини истории.

Она испугалась.

Что происходит? Почему я не помню, как… «Хватит ломать голову по пустякам», — раздался ободряющий голос дома. И в тот момент ей не хотелось бояться и думать. Хотелось работать.

Через полчаса раздался звонок в дверь.

Франческа была погружена в работу. Ей показалось, будто трезвон доносится откуда-то издалека. Она неохотно встала, музыка «Нейшинал»[15] успокаивающе плыла по гостиной. Когда она последний раз слушала свою любимую группу? А ведь раньше всегда ее включала, никогда не начинала работать в тишине. Франческа взглянула на экран, оценивая, что успела сделать, и пошла к двери. Обреченно, предвкушая неизбежность помех, открыла. Может, Массимо забыл ключи?

Но за дверью не обнаружилось ни членов ее собственного семейства, ни синьоры Колетт. Ни Марики, например. Там был Фабрицио.

Лицо красное, вспотевшее, как после пробежки, глаза горят, взгляд напряженный, выражение лица странное, непонятное. Франческа была одета в футболку с принтом, сохранившуюся с университетских времен, и шорты. Босиком. Некоторое время он смотрел на нее, стоя в дверном проеме и не произнося ни слова.

Несколько секунд в молчании, глядя друг другу в глаза.

Затем Франческа с усилием отвела взгляд.

— Добрый день, — сказала она.

— Добрый день, — сказал он, и на его лице появилась задумчивая улыбка. Его черные волосы были растрепаны (странно, потому что Фабрицио всегда выглядел таким опрятным, элегантным), рубашка темно-серая, джинсы старые, выцветшие.

«Ты красивый», — подумала Франческа и вздохнула, но тут же отругала себя за эту мысль. Ей хотелось закрыть дверь и ничего не вспоминать, а поскорее вернуться к своим рисункам, у нее же так мало времени, когда можно работать и не думать о семье.

Он, должно быть, обо всем догадался.

— Я не вовремя, — сказал он. И собрался уходить.

«У тебя красивый голос» (да о чем ты думаешь, просто отправь его восвояси — да-да, отправлю, но не буду грубить). Только тогда Франческа сообразила, что, стоя в дверях, буквально не пускает гостя в дом. Солист «Нейшинал» пел о Дженнифер — не единственной причине, по которой его разум горит, а руки холодны, словно лед.

— Нет, прошу прощения, — она сделала шаг в сторону. И, проходя мимо нее, он улыбнулся своей полуулыбкой, наполовину светлой, наполовину темной.

Фабрицио вошел в ее дом. Она забыла спросить, хочет ли он присесть, хочет ли чего-нибудь, или уточнить, зачем он здесь. Она застыла у входа в гостиную, а он огляделся:

— Я вас от чего-то оторвал, да?

Фабрицио посмотрел на открытый ноутбук с красочными рисунками на экране.

— Ничего подобного, — сказала Франческа. Шагнула вперед и закрыла крышку ноутбука.

Он провел рукой по волосам (это движение, одно это движение взволновало ее).

— Я хотел спросить, нет ли у вас гаечного ключа. Раковина засорилась, сейчас воскресенье, и… Мастер из меня тот еще, но я жду гостей к ужину и хочу попытаться все починить.

Жду гостей или гостью, какую-то женщину? Против воли в голове Франчески вспыхнул четкий образ: Фабрицио и прекрасная незнакомка ужинают при свечах, а затем он целует эту незнакомку и… Перестань думать об этой чуши и отправь его восвояси, чтобы успеть поработать. В конце концов, ты же именно этого хочешь.

— Кажется, нет, — серьезно сказала она. И сразу решив, что это прозвучало грубо, добавила: — Но давайте проверим. На самом деле, посмотрите сами, я в таких вещах не очень разбираюсь.

Она подошла к шкафу, в котором Массимо хранил все, что, по его мнению, было полезно иметь под рукой, придвинула стремянку. И пока тянулась к коробке на верхней полке, вдруг осознала, как выглядит, и ей захотелось надеть что-нибудь менее детское, менее небрежное. Она чувствовала присутствие Фабрицио спиной. Покачнулась на ступеньке, цепляясь за чертову коробку, и чуть не упала. Он подхватил ее и мгновение сжимал в объятиях, надежных, крепких. А потом отпустил. Франческа обернулась, пылая от смущения.

— Думаю, лучше, если вы достанете его оттуда, — и она, показав на ящик с инструментами, слезла со стремянки. Они внезапно оказались лицом к лицу, очень близко — когда вернутся Массимо и девочки? — он поднял руки и одним движением снял ящик с верхней полки. Она посмотрела на него, улыбнулась, как бы говоря: «Ну вот видишь». Он засмеялся. Смеется, как смеются мужчины. Прекрати.

— Ищите, — сказала она и ускользнула на кухню, будто ее ждали там какие-то важные дела.

Механически переставляя посуду — да-да, пусть будет готовка, — она ждала, пока Фабрицио уйдет, ругая себя: что с тобой, Франческа? Ты похожа на маленькую девочку. Через несколько минут он заглянул с гаечным ключом в руке.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Оставаться дальше на кухне казалось слишком интимным. Некуда отступить. Она ждала, пока Фабрицио соберется уходить. Он посмотрел ей прямо в глаза и спросил:

— Можно мне кофе?

— Да.

И он остался. Франческа молола кофе, чувствуя присутствие Фабрицио всей спиной, и ей было неловко. Где вы все? А потом — раз! — и ощущение пропало. Ушел — она поняла — наверное, в гостиную, и подумала: вернись. И упрекнула себя: что ты такое говоришь, он должен уйти, ты должна работать. Фабрицио исчез, растворился, не издавал ни звука. Где он? Она подавила желание выглянуть в коридор поискать и стала ждать, пока закипит кофе, положив руки на край плиты, не отрывая взгляд от кофеварки. Кофе никак не закипал. Затем, наконец, начала вспухать пенка. Франческа наполнила чашки, поставила их на поднос вместе с сахарницей и чайными ложками, покрутила головой: куда же подевался гость? Она вышла в гостиную и испугалась: Фабрицио неподвижно замер на фоне окна черным силуэтом. Потом шагнул к ней и взял поднос.

— Позволите?

И они снова оказались очень близко друг от друга. Массимо, где ты?

— Сядем тут? — предложила Франческа и указала на диван, где на подушках до сих пор