Большая Игра - О. Шеремет

— Судьба. Ей всё подвластны — что ж с того, что в этот раз она оказалась ко мне не столь благосклонна?

— Как сказал бы Клот, повернулась филейной частью.

— Это не самая худшая для созерцания картина, если учесть наше представление о Судьбе как о прекрасной женщине, благосклонной к своим верным поклонникам.

Про себя Скульд отметил, что для него Судьба всегда представлялась почему-то в образе костлявой и угловатой девчонки-подростка, чей характер (и без того не ангельский) ещё больше портится из-за внешности гадкого утенка. И он не возражал бы, чтобы подобная Судьба вообще исключила его из списка интересов. Чёрт с ней, и сам справится!

— Ая-яй, — мягко укорил его Вердан. — Скульд, учитесь скрывать свои эмоции. Судьба может увидеть их и оскорбиться на подобное отношение.

— Вердан, скажите честно: вы верите в существование Судьбы? — неожиданно для себя ляпнул Повеса.

— А как же? Кто создает Лабиринт, Игровое Поле… кто даёт нам власть над Фишками, в конце концов?

— Не знаю. Может, мы сами. Может, это вы всё делаете, Лорд, а потом наслаждаетесь игрой в Игре: удовольствие для истинного знатока.

На секунду Вердан оцепенел, и ему померещилась та самая филейная часть Судьбы, о которой они недавно говорили. Но насмешливая и беззаботная улыбка Скульда развеяла его опасения.

— Кто знает, друг мой, кто знает.

Никто из мужчин не заметил, как промелькнула у стены серая тень и помчалась к своей хозяйке.

Лахе выслушала доклад своей писклявой подданной и нахмурила очаровательный лобик. Информация была ценной, но малопонятной. Кто знает, шутили Игроки или были серьёзны? Она надула щёки, посмотрела в зеркало, машинально поправила волосы. Странные речи Вердана, Повеса, ставший невероятно — и даже пугающе — серьёзным. Атропос, в конце концов, заведшая интрижку с Плутом. Кто бы мог подумать! Уж не её высокомерная «подруга» с невоспитанным и бестолковым Игроком. Он не чета Скульду…

Лахе запретила себе думать о Скульде и вернулась к Атропос и Клоту. Она бы и сама не поверила в то, что Ледяная Дева может позариться на это безвкусное «сокровище», если бы одна из её слуг не стала свидетельницей более чем жаркого поцелуя, которым одарила девушка Игрока в коридоре, когда думала, видимо, что их никто не видит.

Фу, гадость!

В любом случае, даже если они вздумают объединиться, это будет сложно: их Фишки находятся слишком далеко друг от друга и географически, и по социальному положению. Против Лахе они тоже сыграть не смогут — только против Скульда. Предупредить его, что ли? Лахе снова пристально уставилась в зеркало. Нет уж, раз Повеса пренебрегает ею, то она не упустит возможность насолить ему — пусть проигрывает! Она ему ни слова не скажет. Более того…

Белокурая девушка с внешностью невинной принцессы, чей разум никогда не омрачали темные мысли (а то и вообще мысли) хлопнула пару раз в ладоши и заторопилась к Атропос, чтобы пригласить её прогуляться в Райском саду.

Сказать, что Клот удивился, услышав в свою дверь стук — это не сказать ничего. Единственный, кто заходил к нему в комнату (а это был Скульд), прекрасно знал, что дверь в покои Клота была открыта всегда, когда хозяин был внутри. Стоило просто толкнуть дверь, и не утруждать свои костяшки.

«Пожар? Годзилла? Второе пришествие?» — рассуждал Игрок, пересекая комнату. Что ещё могло заставить кого-то из Игроков нарушить Правила и заявиться без приглашения?

— У меня есть важные новости, — холодно объявила Атропос, глядя Клот куда-то в переносицу.

Игрок отступил на шаг и приоткрыл дверь, но девушка упрямо стояла в коридоре.

— Входите же, моя королева… не создавайте сквозняк, — и он втянул внутрь слабо сопротивляющуюся Атропос.

Она присела на диван и огляделась, не скрывая любопытства. Игроки очень редко приглашали других в свои комнаты: например, в её побывали только Лахе и Клот. Всё-таки это личное пространство, рабочий кабинет, в котором вынашиваются планы и расписываются тактики… Но самое главное: покои Игрока выходят окнами на тот пейзаж, что ярче всего отражает сущность. Познаешь сущность другого — считай, уже обыграл. У самой Атропос за окном был спуск к лазурной морской бухте, укрытой в каменной чаше из гор, поросших оливами. В самой бухте не было людей, но сюда приходили молодые из деревень, находившихся где-то пределами окна, чтобы посоревноваться в плавании — или чтобы увидеться с возлюбленными. Была Эллада на Земле, была Эллада… а кусочек её сохранил Лабиринт, чтобы радовать свою прекрасную обитательницу, чей образ был так похож на греческую статую.

Итак, Атропос из понятий вежливости очень старалась держать голову повернутой в сторону двери, чтобы ни в коем случае не увидеть то, на что любуется её союзник. Клот не стал смеяться, он снова взял за руку девушку и подвёл к окну.

— Смотри. Это — мой мир. Нравится?

От вида фьордов, изрезавших суровый, заснеженный берег, захватывало дух. Сразу было ясно, что людей этот мир не любит, лишь терпит — и то, если человек будет достаточно сильным, чтобы бороться с природой. Нет? Равнодушный снег просто покроет ещё одну безымянную могилу, не скорбя и не ликуя.

— Безжалостный, — с каким-то удивлением произнесла девушка, чей возраст насчитывал уже несколько столетий, если память её не обманывала (в чём она уже не была уверена).

— Правда, мы с тобой играем роли, полностью противоположные нашей сути? Могу тебе сказать — не мы одни. Но это секрет.

Конечно, он ведь вхож и к Скульду, и к Вердану — Клот должен знать, что на самом деле представляют из себя мужчины-Игроки. Но расспрашивать Атропос не стала — это было бы уже чересчур. Хватит нарушать Правила, хотя бы в это день.

— Так что же за новости, моя прекрасная Психея?

— Лахе следила за Верданом и Скульдом. Повеса пошутил, что, быть может, Вердан играет нами, Игроками, как мы — Фишками, и Лорд замер на секунду. Лахе считает, что это — метафора, и что Скульд подразумевал заговор, который плетёт против него Вердан вместе со мной и с тобой… И Вердан испугался, что его раскроют.

— Чушь какая. Пастушка превзошла саму себя.

— Нам это на руку! — возразила Атропос. — В любом случае, она жаждет мести из-за того, что Скульд до сих пор не пытался… не пытался…

— Облапать её, — подсказал Плут со свойственной ему непосредственностью. — Ясно. И Лахе сказала тебе, что мы втроём — с Лордом подмышкой — можем продолжать строить зловещие планы по вмешательству в дела Повесы. Она его не предупредит. Так?

— Так. Но, знаешь — Вердан ведь всё-таки запнулся… В наблюдательности Лахе не откажешь, она лучшая среди нас в деле добычи информации. Значит, Вердан по уши завяз в чём-то, что лишает нас памяти, создаёт Лабиринт и Поле, наши кубики.