Пушечный наряд - Юрий Корчевский

– Я Пафнутий Корзун, воевода и посадничий этого города. Земля и город всегда были русскими, никогда им не быть шведскими, стоять будем до конца, так и передай своему начальнику. Больше разговоров не будет, это весь мой сказ.

Всадник пожал плечами, развернулся и с ходу пустил коня в галоп.

Я перебрался по переходу на стене к башне, подошел к воеводе.

– А пушки в городке есть?

Воевода обрадовался:

– Никак, огненный бой знаешь? Пошли, я покажу.

Обогнув башню, подвел меня к небольшой пушечке на вертлюге – кулевриной называется.

– Во, гляди какая!

М-да, этой пушечкой навоюешь.

– А другие еще есть?

– Нетути, откуда им здесь взяться? И огненного зелья маловато будет. Он окликнул одного из воинов: – Геронтий, принеси из воинской избы зелье, ну то, что в бочонке.

Пока воин нес порох, я осмотрел пушечку. Состояние было средней паршивости, в стволе только что тараканы не завелись. Воевода собрал еще двух воинов, приказав нести заряд. Они, кряхтя, и притащили – здоровенный мешок камешков.

Я думал, хоть картечь в городишке найдется. Ладно, будем выкручиваться тем, что есть.

– Ну а мушкеты, ружья, мултуки есть?

Воевода почесал в затылке.

– Есть у меня дома один мушкет, да не стрелял никогда. Какой из меня воевода – городом времени управиться бы хватило, да и воины у меня – считай, стража городская.

– Хорошо, несите сюда мушкет.

Я решил остаться на башне – здесь повыше и видно дальше, опять же – стрелять сподручнее. Я прочистил пушку, насыпал в ствол пороха, забил пыж, бросил в ствол пару пригоршней камней. Постоял, прикинул и сыпанул еще одну горсть. Осмотрел принесенный мушкет – он был новым, но сроду не чистившимся, не смазывавшимся. Пока было время, привел его в порядок, зарядил картечью – мешочек картечи и рожок мелкого ружейного пороха воевода тоже отыскал. Проверил свои пистолеты. Ну что, господа шведы, я готов. А там – а ля гер, ком а ля гер – на войне как на войне.

Ждать долго не пришлось, шведы в конном строю бросились в атаку. Мне стало смешно – они что, на конях хотят стены штурмовать? Или попугать решили? Со стен полетели стрелы, несколько шведов упали с лошадей. Подпустив метров на восемьдесят, я вертлюгом довернул кулеврину в самую гущу и поджег фитиль. Пушечка хоть и была маленькой, грохнула хорошо, аж уши заложило. Попал удачно, среди нападавших появилась целая просека. Не ожидавшие пушечного огня, шведы замешкались, но еще успели проскакать с десяток метров. Я схватил мушкет, прицелился в ближайшую парочку и выстрелил. Шведов снесло с лошадей. Справа и слева от меня нападавших осыпали стрелами. Первая атака наскоком не получилась. Шведы и сами это поняли. Поворачивали лошадей и уносились к лесу.

На поле боя я насчитал пятнадцать неподвижных тел, среди них бились раненые лошади. Вот кого мне было жалко. Пока атака захлебнулась, я стал перезаряжать кулеврину и мушкет. Появился воевода Корзун, он обходил стены. Подойдя ко мне, похлопал по плечу:

– Молодец, справно дело знаешь! Пушкарь?

– Да, воевода, знаю маленько.

Воевода засмеялся:

– Ты говори, что надо. Что в силах, подсобим. Зря я раньше пушки не уважал, считал – баловство, а тут поди ж ты. Эх, кабы таких с десяточек, вовек ворогам города не взять.

– Раньше, Пафнутий, думать надо было, не только пушки и припасы надобны, людей обучить надо.

– Боятся, не хотят учиться огненному бою. В Пскове по недосмотру пушка взорвалась, четверых поубивало, пыл-то у наших и угас.

– А много ли потерь?

– Нет, одного убило – высунулся уж сильно из-за стены, да двое раненных легко, бабы перевязали.

– Смотри, воевода, шведы больше в лоб кидаться не будут, какую-нибудь пакость учинят. Как будто услышав мои слова, из лесу выехал десяток, встали ровной линией и давай палить из мушкетов.

И чего толку из такой стрельбы, только порох переводить – пули на излете шлепались в стены, оставляя небольшие вмятины в бревнах. Что-то здесь не так. Я по стене побежал к дальней башне. Воевода встретился буквально через двадцать шагов, усмехаясь, смотрел на стрельбу шведов.

– Пойдем-ка, Пафнутий, посмотрим с тыла, эту комедию они не зря перед нами ломают – кабы не отвлекали от задней стены.

Воевода нахмурился, приказав еще пятерым воинам идти за ним, двинулся за мной. Еще не дойдя, мы услышали частую стрельбу и крики обороняющихся.

Вовремя подоспели – воины встали за укрытые стены и стали из луков посылать стрелу за стрелой в нападавших. Жалко, пушечку не перетащить. Я выбрал цель, приложился к мушкету. Выстрел. Еще двое уже не полезут на стены. Подбирая убитых, шведы откатились к леску.

Воевода повернулся ко мне.

– А как ты догадался, что они здесь полезут?

– Сам подумай – десяток человек стреляют, видя, что без толку, не двигаются вперед. Явно отвлекают. От чего? От обходного маневра. Думай, Пафнутий, воинское дело – не только мечом махать или из лука стрелять, а допреж думать.

Воевода нахмурился, не понравились ему мои слова. В конце концов я не новый доллар, чтобы всем нравиться. Не подоспей мы вовремя, еще неизвестно – забрались бы шведы на стену? Потеряем стену, прорвутся в город, не устоять – бой сразу разобьется на множество мелких стычек, а поскольку боеспособных горожан меньше, чем шведов, нетрудно предвидеть исход. Все это я попытался внушить Пафнутию.

– Ладно, сам понимаю, что стены надо держать. Что обиделся – извини, впредь наука будет. Давненько нас никто не беспокоил, вот жирком и обросли. Я предлагаю тебе, Юрий, оборону ворот возглавить, чую – воин ты сметливый да умелый. А я за тылами присмотрю, не беспокойся, здесь не прорвутся. Ежели что – гонца посылай, любого из горожан. С тобой Игнат Косой пойдет, он город и стены хорошо знает, в случае чего у него спросишь. По рукам?

Я вынужден был согласиться. Трудно командовать людьми, не зная, кто на что способен, не зная города, слабых мест городских стен.

Вернулся к воротам. Местные женщины уже развели костры и варили похлебку для воинов. Пока одна смена дежурила на стенах, другая по-быстрому пообедала. Я тоже вспомнил, что с утра ничего не ел.

Подсел к мужикам. Мне вручили миску и ложку, и я, обжигаясь и дуя на ложку, стал есть вкуснющую пшенку с мясом. Мяса и масла хозяйки не пожалели. Если город возьмут, врагам меньше достанется, устоит – дело наживное, заработают снова. Рядом со мной сидели во второй смене обедающих почти все из псковского обоза. Один из купцов пробасил:

– А говорил, что лекарь, вона как с пушкой да самопалом обращаешься, как кухарка с картошкой, видно, опыт богатый.

– Истинно – лекарь. Сначала калечу, потом лечу.

Мужики засмеялись:

– Это не ты нам за подводу платить должен, а мы тебе за оборону от ворога.

– Рано о деньгах говорить, православные, ворог сильный, его еще одолеть надобно.

Мужики согласились и разбрелись по своим местам. Пока было тихо, даже движения на опушке не было, или обедают, как мы, или новую каверзу придумывают. Часа через два выскочили из леса человек десять верхами, да стали с галопа стрелять по стенам стрелами с горящей паклей. Да после недавних дождей не горели бревна, а где и начинало заниматься пламя, защитники быстро гасили. Не удался шведам день.

За суетой как-то незаметно наступили сумерки. Я оставил на стене дозорными троих ополченцев, строго наказав не спать, остальных отправил отдыхать. Утомленные, воины не уходили далеко: кто лег на телеге, кто побрел домой. Даже спящие не снимали кольчуг или броней, оружие лежало под рукой. Шведы, небось, тоже притомились, не железные, отдыхать будут.

А вот главарь их думать будет, как взять маленький, но упорный городишко.

И мне подумать не грех. Я улегся в амбаре, прикинул – что бы я сделал на месте шведа.

Стены не поджечь – они пробовали, остается или длительная осада, на что шведы на чужой земле вряд ли решатся – силы не те, или штурм ворот. Так, скорее всего, и будет. Надо вставать, устроить шведам сюрприз. Не хотелось вставать, да надо.

Я нашел воеводу:

– Пойдем к кузнецам.

– Чего у кузнецов ночью делать.

– Пойдем, воевода, завтра шведы ворота штурмовать будут. Надо к кузнецам – пусть сделают, что скажу. Меня они не послушают – я для них чужой, а ты как-никак посадник.

Корзун важно кивнул головой.

Мы обошли четыре кузни, я объяснил, что надо. Вернулись к воротам, я поднял людей из купеческого обоза, рассказал, что делать. Поворчали, но начали работать – жить всем хотелось. К утру сюрприз был готов – между стенами башен было натянуто несколько рядов проволоки, сантиметрах в пятидесяти от земли. Все пространство за воротами, уже на территории площади, метров на двадцать – двадцать пять было утыкано вбитыми железными кольями. Я подумал, что ворота будут выбивать тараном, а затем в освободившийся проход ринутся конные, тут нам проволока да колья и помогут – лошади покалечат ноги, массированного конного удара не получится, а в пешем бою и наши воины кое на что способны.