Река Богов - Йен Макдональд

На тот вечер у нее был запланирован душ после пробежки, быстрый просмотр отчета о совершенно непредвиденном массовом вымирании морских обитателей на Альтерре, а затем обед в столовой университета — вполне официальное мероприятие с фраками и смокингами, завершавшее конференцию. Ах, насколько приятнее находиться здесь, на многолюдной улице, залитой нежным золотистым предвечерним светом, мягким прикосновением скользящим по вашим обнаженным рукам...

В комнате ее ждал Лалл.

— Рад вас видеть, Лиза Дурнау, — сказал он. — Рад вас видеть в этих нелепых облегающих шортах и в такой маленькой-маленькой маечке.

Лалл сделал шаг к ней.

— А сейчас я сам сниму с вас ваши глупые маленькие шортики.

Обеими руками он рванул вниз шорты и трусики. Лиза Дурнау вскрикнула. Одним движением она скинула с себя спортивную майку, сбросила кроссовки и прыгнула на Лалла, обвив его ногами. Так, прижавшись друг к другу, они направились в ванную.

Пока Томас сдирал с себя одежду, проклиная слишком узкие носки, Лиза открыла душ. Он неуклюже последовал за ней под горячую струю, прижал к кафелю стены. Лиза, работая бедрами, вновь обхватила Томаса ногами, попыталась направить его член себе во влагалище. Лалл отступил, нежно отстранив ее. Лиза опрокинулась навзничь, оперлась на руки и застыла, крепко обхватив ногами Томаса. Он наклонился вперед, вошел в нее языком. Почти захлебываясь в потоке воды и почти теряя сознание от наслаждения, Лиза хотела закричать, но сумела побороть это желание. И от того, что ей удалось сдержаться, она получила еще большее наслаждение.

Девушка задыхалась, тонула в горячем потоке, в висках нестерпимо стучала кровь... Затем Лиза снова крепко сжала Лалла бедрами: он взял ее на руки, мокрую, скользкую, швырнул на постель — и трахал, трахал, трахал под вечерний звон оксфордских колоколов...

В университетском банкетном зале она сидела рядом с аспирантом из Дании, у которого глаза горели от счастья: ведь он получил возможность побеседовать с самой создательницей проекта «Альтерра». Сидя во главе стола, Томас Лалл обсуждал проблемы социал-дарвинизма и генной инженерии с самим Мастером. Лиза лишь однажды бросила взгляд в его сторону, услышав слова: «Уничтожьте брахманов сейчас, пока их не так уж и много». Таковы правила. Интрижка может завязаться на одной конференции, получить развитие на второй и достичь кульминации на третьей. Когда же настанет время для ее неизбежного завершения, то условия расставания будут оговорены в промежутке между обсуждением двух научных проблем.

Но до той поры секс был восхитителен.

Лиза Дурнау всегда воспринимала секс как вполне приемлемую часть жизни других людей, но в свой жизненный сценарий она его не включала. Она могла превосходно про жить и без этого. И вдруг с самым неожиданным человеком Лиза нашла наслаждение в чувственной любви, которое к тому же подкреплялось и ее природной склонностью к спорту.

Девушке встретился партнер, который любил ее потную, только что прибежавшую с тренировки... Ему нравилось делать это al fresco* [на открытом воздухе (ит.)] и al dente** [зубами (ит.)], сдабривая тем, что она хранила в глубинах либидо на протяжении почти двадцати лет. Вряд ли кто-то мог предположить, что спортивная дочурка пастора Дурнау будет заниматься такими вещами, как игры в изнасилование и тантрический секс.

В то время конфидентом Лизы была ее сестра Клер, жившая в Санта-Барбаре. Они проводили вечера у телефона, в подробностях пересказывая все непристойные моменты, грубо и вульгарно хохоча... Женатый человек. Ее босс. Мнение Клер сводилось к тому, что Лиза смогла реализовать самые сокровенные фантазии только по той причине, что ее отношения с Лаллом были аморальны и покрыты такой тайной.

Все началось в Париже в зале ожидания в аэропорту Шар ля де Голля. Вылет в О'Хара задерживался. Какая-то ошибка в авиадиспетчерских системах в Брюсселе ввергла в полный хаос работу всех аэропортов вплоть до Восточного побережья США. Рейс ВАА142 откладывался уже в течение целых четырех часов. Предшествующая неделя оказалась для Лизы и Лалла особенно изнурительной, так как им в столкновении с группой французских неореалистов пришлось яростно отстаивать мысль Лалла по поводу того, что термины «реальное» и «виртуальное» суть совершенно бессмысленные слова. К моменту приезда на аэродром Лизе хотелось только одного: как можно скорее добраться до своей веранды и проверить, исправно ли господин Чекнаворян, сосед девушки, поливал ее цветы.

На табло появилось сообщение, что вылет снова откладывается — на шесть часов. Лиза застонала. Она уже сообщила о своем прибытии по электронной почте. Скорректировала счета. Просмотрела «Альтерру», которая в данный момент переживала относительно спокойную фазу в своем развитии между двумя бурными вспышками эволюции. Было три часа утра, и от усталости, скуки и досады, из-за которых Лизе казалось, что преддверие ада временно перенесли в зал ожидания парижского аэропорта, она опустила голову на плечо Томасу Лаллу. И очень скоро почувствовала, как он тоже придвинулся к ней. Еще мгновение — и они целовались. За этим последовало быстрое перемещение в сторону душевой аэропорта; служитель, протягивающий им два полотенца со словами: «Vive le sport! »

Ей всегда было приятно общество Лалла: он являлся великолепным рассказчиком, обладал блестящим чувством юмора. Кроме того, у них имелось много общего во взглядах на жизнь. А еще — любимые фильмы и книги. Даже еда. Легендарные мексиканские пятничные ленчи... Все это, казалось, было бесконечно далеко от того чернушного траханья, которое они устроили на влажном кафеле душевой четвертого авиатерминала.

Впрочем, подумала Лиза, быть может, и не так уж далеко. Где же еще начинается любовь, как не за соседней дверью? Ты влюбляешься в то, что видишь каждый день. В парня, который живет по соседству. В коллегу, сидящего рядом. В друга противоположного пола, который понимает тебя лучше всех остальных...

Лиза знала, что в ней всегда жило какое-то чувство к Томасу Лаллу. Она просто не могла подыскать ему название — или как-то реализовать его до того момента, когда усталость, нервное напряжение и депрессия ослабили ее самоконтроль.

У Лалла было много женщин до нее. Он помнил всех их по именам. Томас рассказал Лизе о них. Среди его возлюбленных никогда не было студенток: жену Лалла слишком хорошо знали и уважали в университете. Обычно он начинал интрижки во время конференций, и связь длилась всего одну ночь в промежутке между двумя днями работы научного форума. Однажды он завязал отношения по электронной почте с писательницей из Сосалито... Слушая все это, Лиза думала, что и она всего лишь очередная зарубка на столбике его кровати. Где и как закончится их роман, девушка, конечно, не знала. Но пока они продолжали страстно любить друг друга. В основном это происходило в различных душевых.

После обеда и приема с коктейлями Томас и Лиза вырвались из бесконечного круга ученой болтовни и направились к Черуэлл-Бриджес, в более дешевый район. Здесь располагались студенческие бары, еще не ставшие жертвой корпоратизации. Одна выпитая пинта легко переходила в две, а затем и в три. Здесь им предложили по шесть гостевых бокалов каждому.

Где-то на четвертой пинте он остановился и сказал:

— Лиза Дурнау. — С первого мгновения их отношений она полюбила звук своего имени в его устах. — Если что-то случится со мной — не знаю, правда, что люди имеют в виду, произнося эту фразу, — так вот если что-то случится со мной, ты обещаешь позаботиться об «Альтерре»?

— Боже, Лалл! — Теперь она произносит его имя. Лалл и Эл. Дурнау. Слишком много звука «л». — Что должно случиться? Ты... ты... у тебя не?..

— Нет-нет. Просто, когда думаешь о будущем, возникает некая неуверенность. Я знаю, что могу полностью довериться тебе в том, что ты не бросишь «Альтерру». И в том, что ты помешаешь им присобачивать долбаные «кока-кольные» баннеры на облака...

Когда они возвращались в кампус по теплой и шумной ночи, Лиза сказала:

— Конечно же, я позабочусь... Если ты сможешь уладить дело с факультетом, я позабочусь об «Альтерре».

Два дня спустя они прилетели в Канзас-Сити на последнем ночном самолете: за ними сразу же закрыли здание аэропорта. Лиза до такой степени устала, что не заснуть в машине ей удалось только из-за нарушения суточного ритма. Она высадила Томаса Лалла на его огромной зеленой лужайке у дома на окраине.

— Пока, — прошептала Лиза.

Она была не слишком сентиментальной, чтобы ожидать от Томаса прощального поцелуя.

К тому времени, когда девушка поднялась по ступенькам веранды, открыла дверь-ширму, бросила дорожную сумку в прихожей, она почувствовала, как накопившаяся за несколько часов усталость буквально разрывает ее тело на части. Лиза направилась к своей большой постели.