Счастлива по собственному желанию - Злата Виноградская

Он кивнул и слабо улыбнулся:

— Ну, конечно, дорогая!

В дверях она остановилась.

— Игорь, почему ты мне не веришь? — Наташа заплакала. — Это же наш ребенок!

— Наташа, я тебе все объяснил. Извини, но я не могу больше тебя видеть и слышать твое вранье. Я считаю, что заслужил за годы совместной жизни капельку доверия с твоей стороны. Или тебе доставляет удовольствие делать из меня рогоносца и наслаждаться этим зрелищем?

— А ты, Игорек, чист как только что из ванны, да? — злорадно прищурившись, спросила супруга олигарха. — Сколько у тебя их было, любовниц-то, за эти четырнадцать лет? Десятки или все-таки сотня наберется?

— Почему тебя это интересует? Ты хочешь поменяться со мной рогами? — насмешливо спросил Полевой.

— Да куда мне до твоих высот, — присвистнула Наташа. — О твоих похождениях скоро будут писать газеты. На фоне этих мелодрам моя измена будет выглядеть всего лишь нечаянной слабостью. Но вот тогда я буду чувствовать себя отомщенной.

— Газеты? — удивился Игорь.

— Да, газеты. И не только о тебе, а еще и о твоей спортсменке, Алисе. Ее так, кажется, зовут?

— Откуда ты знаешь об Алисе? — резко обернувшись, спросил Полевой.

— Мне Вадим рассказывал, что ты с ней спишь. Еще он говорил, что она была замешана в каком-то допинговом скандале.

— Вадим? — от неожиданности Полевой присел на диван.

На мгновение образ Алисы соединился в его сознании с образом Кульника. Хотя Дмитрий Головин давно успокоил его, сообщив, что Алиса Плеханова действительно живет с Вадимом Высоковским, художником-авангардистом в его квартире, Игоря не отпускала постоянная ассоциация связи Алисы с Вадимом Кульником. Некоторое замешательство супруга Наташа трактовала как свою тактическую ошибку. Она подумала, что сболтнула лишнего.

— О какой Алисе ты говоришь? — Полевой придвинулся к жене.

— О твоей теперешней любовнице. И Марат подтвердил, что Алиса Плеханова, по которой ты с ума сходишь, прокололась на допинге во время чемпионата мира. Тогда, конечно, эту историю замяли, чтобы не запятнать честь страны и заодно славные имена спортсменов. А сейчас, в начале твоей карьеры политика, вспомнить об этом будет весьма кстати.

— Наташа, уйди, пожалуйста. Мне осточертел этот разговор.

— Я передумала и никуда не пойду, слышишь? Надеюсь, ты не забыл, что это и мой дом. И я буду жить здесь до официального раздела имущества.

— А про свое чистое намерение отрешиться от всего земного и суетного во имя жизни вечной ты уже забыла? — съерничал Полевой. — Или ты уже столько всего натворила, что даже вегетарианство не помогает?

— Полевой, перестань издеваться, мне нельзя нервничать, — она достала из кармана пузырек и, вытряхнув на ладонь две таблетки, проглотила их, запив глотком виски. Увидев это, Полевой покачал головой:

— Если ты не хочешь уходить, тогда уйду я.

Он встал, собрал бумаги со своего стола и положил их в портфель.

— Я пока буду жить в загородном доме, а за вещами приеду позже. Пожалуйста, береги себя, — очень заботливо попросил он. — И ребенка береги, ведь он ни в чем не виноват.

Он захлопнул за собой входную дверь и пошарил в кармане. Только шоколадки там не было.

— Эх, чем же я прогневил тебя, Господи, почему же выходит так, что мне оставляют любимые женщины? — обычно очень сдержанный, Полевой испытывал настоящий приступ отчаянья. — Неужели Алиса и есть та самая замена, о которой говорила Сашенька? Неужели она следит за мной? На кого она работает? И зачем ей самой все это нужно? Что она от меня скрывает?

Он вышел из подъезда.

— Мы едем в загородный дом, — сказал он Головину. — И, пожалуйста, останови у супермаркета. Мне кажется, в доме нет шоколада.

Глава 17 Нота сердца

Полевой смотрел на своего зама.

— Пеньков, я не понимаю, каким образом эти бумаги оказались на твоем столе. Я же просил тебя принести их мне, ты сказал, что понятия не имеешь, где они.

— Я и не знал. Тогда не знал, а потом нашел, но ты уже уехал из офиса с этой твоей новой бабой.

— Моя личная жизнь тебя не должна интересовать.

— Ты считаешь, я должен был узнать обо всем из газет? Я предпочел найти информацию самостоятельно и в случае заинтересованности кого-либо поделиться фактами, — рассудительный Пеньков вертел в руках карандаш.

— Какими фактами? О чем именно? Ты решил застукать женатого человека с любовницей, Мальчиш-Кибальчиш? И растрезвонить по секрету всему свету? Хочу тебя разочаровать, но мне кажется, это избито, и уже никому не покажется сенсацией.

— Это тебе так кажется, что история ни для кого не будет представлять интереса. Рискну предположить, что, например, твоя жена придерживается иного мнения.

— А вот мою жену я порекомендую тебе не трогать. Мы уклонились от темы нашей беседы. Кому ты, говоришь, отдал копии документов?

— Я об этом не говорил. Я еще раз повторяю, я не брал этот контракт из твоего кабинета, и не могу понять, каким образом он оказался у меня, — Пеньков продолжал стоять напротив шефа.

— У меня к тебе больше нет вопросов, — казалось, Игорь иссяк. — Разреши, я немного поработаю?

— Мне уйти? — продолжал испытывать терпение Полевого его зам.

— Ага, и не надо смотреть на меня такими добрыми глазами, — Игорь углубился в чтение вновь обретенного документа.

Дверь за Пеньковым захлопнулась, а Полевой вскочил в невероятном возбуждении. Он снова и снова вчитывался в контракт с «Нефтькомплектом», не веря своим глазам.

— Откуда взялись эти цифры? — вопрошая невидимого собеседника, воскликнул он. — Я же прекрасно помню, что специально снизил цену на четыре процента, чтобы проверить, в чем дело, почему они так настойчиво отказываются от сотрудничества. Когда мы предложим такие низкие цены, сразу станет ясно: либо Кульник вообще не хочет со мной работать, либо его коммерческий совсем мышей не ловит!

Он снова и снова перечитывал документ. Ошибки быть не могло, в контракте были указаны цены, лишь на два, а не на четыре процента ниже первоначальных условий, которые они обсуждали с Пеньковым, и идти на которые Кульник наотрез отказался.

— Я ничего не понимаю, — Полевой взялся за телефон. — Надо поговорить с «Нефтькомплектом». Может быть, это жадный Куль пошел на уступки? Вадим Юрьевич все-таки смилостивился и не станет обирать меня до нитки?

— Вадим Юрьевич, извини, что беспокою, — начал разговор Игорь. — Хочу еще раз обсудить с тобой наше последнее предложение.

— А о чем там разговаривать? — на том конце, явно занимаясь чем-то другим и не желая поддерживать разговор, спросил Кульник. — Ты предлагаешь мне поработать себе в убыток? Решил сам позвонить, думаешь, сумеешь меня уломать? Пеньков, что ли, нажаловался?