Юрий Звенигородский. Великий князь Московский - Константин Ковалев-Случевский

И они стали происходить. Быстро и решительно.

Завещание Дмитрия Донского

И умножилась слава имени его.

Из «Наставления отца к сыну» XIV столетия: «Сын мой, когда на рать с князем едешь, то езди с храбрыми впереди — и роду своему несть добудешь, и себе доброе имя. Что может лучше быть, если перед князем умереть доведется… Все новое хорошо, но старое — всего лучше и крепче».

В мае 1389 года летописи отметили печальное событие: скончался великий князь Дмитрий Донской. Собирая многие годы воедино русские земли, талантливый правитель был вынужден, незадолго до своей кончины, вновь делить их в своем завещании между сыновьями.

Видимо, уже предполагая такой исход, Дмитрий Иванович продиктовал духовную грамоту, где определил — что, кому и сколько достанется из наследников.

Однажды он уже делал подобное, составив духовную перед событиями 1375 года и перед походом на Тверь, когда впервые русские подняли меч против Орды. Та духовная грамота частично сохранилась (отсылаю читателей в раздел «Приложения» данной книги, где помещены тексты обоих завещаний князя Дмитрия).

Двое его сыновей, как мы уже знаем, тогда были еще в малолетстве. Василию стукнуло четыре года, а Юрий только появился на свет в Переяславле-Залесском. Но почему великий князь не написал духовной раньше, ведь сын-наследник у него уже был?

Факт, что Дмитрий Иванович определит наследство только после рождения Юрия, Таковы были обстоятельства, да и только. Но если попробовать обратить на это особое внимание, если поразмышлять на эту тему? И вот что получится.

Один из сыновей великокняжеской семьи, как известно, скончался в малолетстве (как читатель помнит, Юрий был третьим сыном). Значит, подобное могло произойти и в дальнейшем. О том, что когда-то в будущем появятся и другие мальчики, — никто еще и не ведал. Человек ведь только предполагает…

Князь Дмитрий поступал мудро и делал все вовремя. Он диктует текст, по которому главные отчины уже тогда отдает старшему — четырехлетнему Василию. «А что буде прикупил сел, или примыслил, или починков, или которая будуть села отца моего великом княженье купля, или моя села купленая, или брата моего села, княжи Ивановы, те села и починки сыну моему, князю Василью, и моей княгини, и моим детем».

Формула «сыну моему, князю Василью, и моей княгини, и моим детем» — повторяется в грамоте неоднократно. Тогда князь еще не определился окончательно — отдавать ли в подробностях все только старшему сыну или же оставить на усмотрение всех детей — под руководством великой княгини, которая могла бы мудро рассудить любые возникающие споры. Упоминание Василия первым еще не обозначало конкретно, что он получит всю полноту власти и основную собственность. Оставалась некоторая неопределенность в дележе всего наследства между детьми. Но какими «детьми»?

Под фразой «моим детем» можно понимать, например, дочерей. Но обычно так не делалось. Указывались мальчики. А Юрий на тот момент и был таковым. Множественное число предполагало, конечно, возможное появление и других сыновей — пока грамота не будет переписана. Но известных нам младших братьев Василия и Юрия тогда не было еще и «в проекте».

При диктовке завещания присутствовал митрополит Алексий, повесивший на грамоту свою печать. Также и свидетели, о которых написано: «А послуси на сю грамоту: Тимофей околничий…, Иван Родивонович, Иван Федорович, Федор Ондреевич. А грамоту писал дьяк Нестер».

До следующей духовной (второго и последнего варианта завещания Дмитрий Донского) оставалось 14 лет.

Духовные грамоты — завещания — писались в важнейшие и не простые моменты жизни, когда что-то могло угрожать жизни того или иного князя. Причин было много: состояние здоровья, возраст или предстоящие походы и войны. В таких случаях всегда было необходимо позаботиться о наследстве. В результате данные документы стали важным источником по русской средневековой истории. Они, в частности, показывают, чем владели князья, иногда — как они приобрели те или иные свои владения. По ним мы можем проследить процесс становления, собирания и объединения или раздробления земель различных княжеств.

Когда завещания подписывались, то присутствовали свидетели — «послухи», список которых затем мог включаться в текст. Среди них могли быть весьма уважаемые и пользующиеся авторитетом бояре или княжеские слуги. Так, благодаря документам, мы можем себе представить и состав княжеского двора того времени.

Великокняжеские духовные грамоты хранились достаточно бережно — как ценные и актуальные документы, ведь по ним определялось конкретное наследственное землевладение, и потому дошли они до нас относительно хорошо. Мы можем, например, прочитать комплекс духовных грамот великих князей Московских начиная с Дмитрия Донского.

Само завещание великого князя Дмитрия Ивановича породило в будущем все самые значительные события первой половины XV века. Борьба за наследство имела прямое отношение к духовной грамоте великого князя.

Две духовные грамоты Дмитрия Донского сильно различаются одна от другой. И это понятно — они написаны в разное время, в них отражены разные обстоятельства. Содержание завещания великого князя изменилось за годы.

Именно завещание отца (кроме других прочих летописных источников) спустя десятилетия привозил с собой князь Юрий Звенигородский в Орду для доказательства своих наследственных прав на Московский престол (то есть, судя по всему, он показывал ордынскому хану подлинник этого ценного документа). Именно этот источник и по сей день интерпретируется историками то так, то эдак.

Поговорим немного и о нем.

Новый — второй — текст завещания, составленный в присутствии «игумена Сергия» (Радонежского), был более подробен и детализирован (возможно, были и другие варианты завещаний, но нам они не известны).

Исходя из содержания, подписание документа датируют временем между 13 апреля и 16 мая 1389 года. Так как именно 13 апреля из Москвы уехал митрополит Пимен (он, как мы видим, не участвует в составлении документа, а должен был бы, как митрополит). И, судя по тексту, в тот момент еще не появился на свет последний сын князя Дмитрия — Константин («а даст ми Бог сына…» — читаем мы в завещании). Родился же он 16 мая, за несколько дней до кончины Дмитрия.

Старший сын Василий получал «отчину великое княжение». Неожиданно для многих такой фразой князь Дмитрий впервые за время ордынского ига самостоятельно провозгласил передачу великокняжеской власти, добавив к этому и еще более серьезные определения: «А переменит Бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду». Вот так правитель Москвы начал традицию постепенного отвержения монополии Золотой Орды на определение власти и дани на Руси.