Порочная красота - Кэти Роберт

которому свойственно обозначать свою территорию, но не ожидал, что начну испытывать такие порывы в отношении этой женщины. – Нет, я ни хрена не доволен.

– Так и думала. – Она отворачивается и выходит из комнаты, не сказав ни слова.

А я еще долго смотрю на дверь.

– Черт. Мать твою! – Тут все определенно. Как бы я ни пытался это повернуть (а мне нелегко придумать разумное объяснение тому, что я, словно гребаное животное, трахнул Елену Касиос на полу своей комнаты), вывод напрашивается один.

Я феерично облажался.

Глава 11

Патрокл

Понимаю, что произошло, как только вижу выражение лица Ахиллеса. Он так привык быть правым, что, совершив промах, начинает вести себя, как собака, которая сгрызла мою любимую пару ботинок. Он входит в мою комнату с опущенными плечами и отказывается встречаться со мной взглядом. Учитывая то, где он сейчас был, и характерный румянец на коже, я сразу догадываюсь, что он натворил. И он все подтверждает, когда наконец решает заговорить.

– Я напортачил. Прости.

Просить пояснений ни к чему. Доказательства передо мной: царапины на предплечьях и испарина, покрывшая его темные волосы и виски.

Он переспал с Еленой Касиос.

Делаю глубокий вдох, но это не помогает, потому что ощущаю едва уловимый запах секса, который все еще от него исходит. Ахиллес делает шаг ко мне, но я выставляю руку.

– Иди, прими душ, прежде чем начнешь рассказывать о том, как сожалеешь.

Он чертыхается и идет в коридор, ведущий в спальню.

На его спине, должно быть, еще больше царапин. Желудок сводит. У меня нет причин расстраиваться по этому поводу. У нас свободные отношения. Ахиллес намерен завоевать титул Ареса, а значит, жениться на Елене. Требовать, чтобы он не спал со своей женой, глупо и несправедливо. Я знал, на что подписываюсь, когда влюбился в этого мужчину.

Он никогда не был только моим.

Но все разумные мысли не могут подавить ужасное чувство, от которого скручивает живот. Все сильнее и резче. Не хочу ничего говорить, но едва он открывает дверь спальни, слова срываются с моих губ.

– Ты ненавидишь Елену.

Ахиллес смотрит на меня.

– Пожалуй, это слишком сильно сказано. – Он принял виноватый вид, но его плечи расслаблены, что служит признаком хорошего секса.

Боль в моем желудке становится сильнее. Мы с Ахиллесом пробыли вместе достаточно долго, чтобы создать отношения, свободные от игр и напряженных ссор. Сейчас все иначе. Он бывает эгоистичным и импульсивным, иногда и я бываю эгоистичным и невнимательным. Но ни он, ни я не поступаем жестоко, а я не знаю, как иначе можно назвать случившееся.

– Неужели ты так сильно разозлился, что я помогал ей с растяжкой? Так заревновал? А как насчет того, что мы не ревнуем, Ахиллес? – Раньше это никогда не было проблемой, но, конечно, он понимает, что сейчас все иначе. Чувства, которые Елена вызывает в нас обоих, выходят за рамки нормы. Возможно, порой Ахиллес строит из себя дурачка, но он слишком умен, чтобы делать вид, будто не понимает, почему я так расстроен.

Выражение его лица становится каменным.

– Это другое.

– Да. Именно. Совсем другое. Так почему ты это сделал? – Продолжаю, пока он не успел ответить. Я говорю, не думая. – Из-за того, что ты на ней женишься? Наденешь кольцо ей на палец, чтобы она была только твоей? – Слова льются из меня, и я не успеваю их сдержать. Мне плохо уже оттого, что я не хочу их сдерживать. – Не прошло и двенадцати часов, как ты сказал, что она под запретом.

Он смотрит в одну точку на моем правом плече. Явный знак, что мне не понравятся его следующие слова.

– Она уже тебя зацепила.

– Ты трахнул ее. Любой, кто видит, скажет, что зацепила она как раз тебя.

Он стискивает челюсти.

– Она прекрасно знает, что делает. Пытается нас поссорить.

Я чертыхаюсь и отворачиваюсь. Не могу сейчас на него смотреть, особенно когда он такой упрямый и глупый. Ведет себя, как гребаный лицемер.

– Хватит винить ее в своих действиях. Она что, связала тебя и взяла силой, Ахиллес?

– Нет, – цедит он.

– Да, вот и я так не думаю. Чтобы заняться сексом, нужны двое, и я не состою в отношениях с Еленой. Я в отношениях с тобой. Не она установила базовое правило, а потом нарушила его в порыве ревности. Не она своей импульсивностью ставит под угрозу наши цели и планы. Дело не в ней.

– Патрокл.

Я неохотно поворачиваюсь к нему. Вид у Ахиллеса сердитый, но я не удивлен. Насколько его знаю, он скорее разозлится, чем расстроится или будет раскаиваться. Злость дается ему легче всего. Хотя надеялся, что мы пережили времена, когда он поступал так со мной. Я на многое надеялся, пока мы не стали претендентами на титул Ареса. Теперь не уверен, где правда.

– Я передумал насчет душа. Лучше уйди.

Он вздрагивает, будто я его ударил.

– Что?

– Выметайся. Видеть тебя не могу. – Слишком больно. Подозревал, что однажды наши отношения придут к завершению, но не так. Только не так. Думал, что у нас больше времени. Это не конец, пока нет, но первый его признак. Мне нужно время, чтобы все обдумать, и не могу делать это, когда он рядом.

Впервые с того момента, как переступил мой порог, он в самом деле выглядит встревоженным.

– Нам нужно поговорить о завтрашнем дне. – Просто предлог, и мы оба об этом знаем.

– Не о чем говорить.

– Аякс хочет объединиться.

Я пожимаю плечами.

– Мы это предвидели. Наши планы остаются неизменными. – И это правда. Ничего не изменилось. Я отправлюсь вслед за Ахиллесом в саму преисподнюю и прокляну себя между делом. У нас всегда было так. Возможно, если бы я был лучшим человеком, более сильным человеком, я бы порвал с ним сейчас, пока все окончательно не вышло из-под контроля и он не бросил мое сердце в мясорубку. Он никогда не ранит меня намеренно, но он беспечен. Чертовски небрежен по отношению к другим.

Но я не лучше. И уж точно не достаточно силен, чтобы уйти от него, какую бы боль ни обещало будущее. Я просто… не могу сейчас на него смотреть.

– Уходи.

Он не сходит с места.

– Я сожалею.

– Я тебе не верю. – Если бы позволил ему, он бы обнял меня и пообещал, что это больше никогда не повторится, но мне невыносима мысль, как он лжет мне, пусть и ненамеренно. Одна из вещей, которую люблю