Мурли - Анна Мария Гертруда Шмидт

знаем, что вы были правы. Я, между прочим, тоже слышал, что Эллемейт наехал на селедочника. А сейчас полиция нашла двух свидетелей.

— О! — воскликнул Тиббе. — Отлично. К сожалению, у меня нет сигарет — я не курю, но я хочу угостить вас карамелькой.

— С удовольствием, — кивнул господин Фан Дам. — А потом у вас еще есть… эта… секретарша.

Он оглянулся по сторонам.

— Есть, — согласился Тиббе, — только сейчас ее нет дома. Она сидит на крыше.

— Какие у вас милые котятки, — умилился господин Фан Дам. — Я бы с радостью взял одного себе.

— За чем же дело стало, им только нужно еще чуть-чуть подрасти.

— Нет-нет, что вы! Моя жена терпеть не может кошек. Этим все сказано. Но одно я вам точно обещаю: вы остаетесь жить здесь. И точка!

— Это просто замечательно, — с облегчением согласился Тиббе.

Ему так хотелось сообщить радостную весть Мурли, но та все никак не возвращалась. И не успел господин Фан Дам откланяться, как сразу же зазвонил телефон.

Это был главный редактор.

Он потребовал, чтобы Тиббе немедленно пришел в редакцию.

Через полчаса Тиббе сидел все на том же хорошо известном ему стуле в кабинете главного редактора. Редакционный кот Ластик, как обычно, примостился на подоконнике и дружелюбно подмигивал Тиббе.

— В конце концов оказалось, — начал главный редактор, — что ты опять прав. Все, о чем ты написал, Тиббе, подтвердилось.

— Конечно, подтвердилось, — сказал Тиббе. — Иначе я бы не написал!

— Не обижайся, — остановил его главный редактор. — Я до сих пор утверждаю, что в твоей заметке нет ни единого доказательства. Ты не должен ничего писать, когда у тебя нет доказательств. Поэтому ты поступил неправильно. Будем надеяться, что впредь ты будешь осмотрительней.

— Впредь? — Тиббе удивленно взглянул на него.

— Да, ты не ослышался. Ибо я рассчитываю, что ты и дальше будешь работать в нашей газете. Ты не против?

— О да, с превеликим удовольствием! — воскликнул Тиббе.

— Хорошо, тогда договорились. И… ах да, Тиббе… что-то ты давно не писал про кошек. Можешь и побаловать нас иной раз. Лишь бы это было не слишком часто.

— Я с радостью, — улыбнулся Тиббе.

Разговор был окончен, и редакционный кот Ластик стремглав скользнул в окно и рысью помчался по крышам, чтобы первым рассказать Мурли новость.

— Твоего хозяина снова приняли на работу!

Мурли с облегчением вздохнула.

— Теперь можешь спокойно уходить, — сказал Ластик.

— Уходить? Куда?

— Как куда? — удивился Ластик. — Разве твоя сестра не хочет, чтобы ты к ней вернулась? Разве ты сама не хочешь вернуться в свой старый дом?

— Не знаю, — растерялась Мурли. — Кто тебе сказал?

— Да слышал по дороге… кошки болтали… а что, ты до сих пор не говорила со своей сестрой?

— Нет, — покачала головой Мурли.

— Тогда она сама придет к тебе. Чтобы забрать тебя домой.

— Но я не хочу, — разволновалась Мурли. — У меня уже есть хозяин. И я ему все еще нужна. Иначе кто будет добывать для него новости?

— Не нужна ты ему, — хмыкнул Ластик. — Он так изменился! Он теперь совсем не робкий. И способен на смелые поступки. Разве ты сама не заметила?

— Заметила, — вздохнула Мурли. — Это правда. Теперь он не боится подходить к незнакомым людям и задавать им вопросы. Случай с Эллемейтом придал ему храбрости. Теперь он осмелел.

По дороге домой Мурли пообщалась с Помоечницей, которая тоже завела речь о ее сестре.

— Она спрашивала, когда ты изволишь появиться. Сама я с ней не встречалась, но слухами земля полнится. На твоем месте я бы помчалась туда, задравши хвост.

— Да, наверное, — неуверенно согласилась Мурли.

— Я слышала, что она нашла какое-то средство, чтобы вылечить тебя. Вот была бы красота! Поди, не терпится снова стать кошкой?.. Или нет? — Помоечница подозрительно взглянула на Мурли своими желтыми глазами.

— Я… ничего я не знаю, — пробормотала Мурли.

Она застала дома Тиббе, который пребывал на седьмом небе от счастья.

— Меня снова взяли в газету и не гонят с квартиры! — воскликнул он. — Сейчас мы отпразднуем это событие жареной рыбкой!

Упоенный радостью, он не заметил, как молчалива Мурли. Молчалива, задумчива и совсем невесела.

Неужели она снова стала кошкой?

Тиббе проснулся оттого, что кто-то гладил его по лицу пухлой лапой.

Это был Флюф.

Тиббе взглянул на будильник.

— Пятнадцать минут четвертого… Флюф, ты зачем разбудил меня? Ну-ка, быстро иди ложись ко мне в ноги.

Но Флюф настойчиво замяукал.

— Ты что-то хочешь мне сказать? Ты же знаешь, что я ничего не понимаю. Иди к Мурли. Она в своей коробке.

Однако Флюф не уходил и мяукал до тех пор, пока не поднял Тиббе с постели.

Коробка Мурли была пуста. Вероятно, она еще не возвращалась с крыши.

Уже забрезжил рассвет. Котята проснулись и закопошились на своей подстилке, а Флюф все упорно требовал, чтобы Тиббе подошел к кухонному окошку.

— Что случилось? Мне нужно выглянуть в окно?

Тиббе перегнулся через подоконник и оглядел крыши. На соседней покатой крыше рядышком сидели две кошки. В одной из них он признал Помоечницу. Другой была большая рыжая красавица с белой манишкой и белой кисточкой на пушистом хвосте.

Тиббе высунулся еще дальше из окна, и оконная рама пронзительно скрипнула. Рыжая кошка оглянулась.

Он так испугался, что потерял равновесие и вынужден был схватиться за косяк. Это была Мурли.

Кошка взглянула на него глазами Мурли, которые он так хорошо знал. И ее мордочка была точь-в-точь, как лицо Мурли, только теперь оно сделалось по-настоящему кошачьим.

Он хотел окликнуть ее — «Мурли!» — но от страха голос его сел и не повиновался ему. Это длилось лишь одно мгновение. Рыжая кошка отвернулась и в два быстрых прыжка исчезла на другой стороне островерхой крыши.

Помоечница осталась на месте. Она лениво обмахнулась тощим хвостом и многозначительно взглянула на Тиббе своими желтыми глазами.

Голова у Тиббе закружилась, он побрел в комнату, в бессилии упал на диван и стал лихорадочно грызть ногти.

— Черт-те что, — бормотал он.