Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р.

– Бельвас-Силач проголодался! – громогласно заявил он, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Бельвасу-Силачу надо поесть! Эй, Белобородый, тащи еду Силачу Бельвасу!

– Можешь идти, – сказала Дени оруженосцу. Он снова поклонился и поспешил к человеку, которому служил.

Сир Джорах с хмурым выражением на своем простом, честном лице посмотрел ему вслед. Его, высокого, плечистого, с сильной челюстью, нельзя назвать красавцем, но более верного друга у Дени еще не было.

– Я бы посоветовал вам хорошо солить то, что говорит этот старикан, – сказал он, когда Арстан отошел подальше.

– Королева должна выслушивать всех, – заметила Дени. – Знатных и простых, сильных и слабых, благородных и корыстных. Один голос может солгать, но из множества всегда добывается истина. – Она прочла это в одной книге.

– Выслушайте тогда и меня, ваше величество. Арстан Белобородый вас обманывает. Он слишком стар для оруженосца и слишком красноречив, чтобы служить этому тупице-евнуху.

Дени не могла не признать, что это действительно странно. Бельвас-Силач – бывший раб, выросший и обученный в бойцовых ямах Миэрина. Магистр Иллирио послал его охранять ее – так по крайней мере говорит сам Бельвас. Она и правда нуждается в охране. Узурпатор на Железном Троне обещал земли и титул лорда тому, кто убьет ее. Однажды ей уже подсунули чашу отравленного вина, и чем ближе она к Вестеросу, тем вероятнее новое покушение. А в Кварте колдун Пиат Прей подослал к ней Жалостливого, чтобы отомстить за Бессмертных, которых она сожгла в их Доме Праха. Говорят, что колдуны никогда не забывают сделанного им зла, а Жалостливые никогда не терпят неудач в своем ремесле. Многие дотракийцы тоже настроены против нее. Бывшие ко, старшины, кхала Дрого теперь водят свои кхаласары, и никто из них не поколеблется напасть на ее маленький караван, перебить или взять в рабство ее людей, а ее, Дени, увезти обратно в Вейес Дотрак, чтобы она, как ей и положено, доживала своей век среди старух дош кхалина. Она надеялась, что хотя бы Ксаро Ксоан Даксос ей не враг, но этот торговый магнат положил глаз на ее драконов. И есть еще Куэйта из края Теней, странная женщина в красной лакированной маске со своими загадочными советами. Кто она – тоже враг или опасный друг?

Отравителю помешал сир Джорах, а от мантикора в Кварте ее спас Арстан Белобородый. Возможно, в следующий раз это будет Бельвас. Он могуч, ручищи у него, как молодые деревца, а за поясом большой кривой аракх, такой острый, что Бельвас мог бы им бриться, будь на его гладких коричневых щеках хоть какая-нибудь растительность. Но при этом он – большой ребенок, и как защитник оставляет желать лучшего. К счастью, у нее есть сир Джорах и ее кровные всадники. И драконы – о них тоже нельзя забывать. Со временем драконы станут самой надежной ее охраной, как для Экегона Завоевателя и его сестер триста лет назад. Но теперь они скорее угроза, нежели защита. Во всем мире существует только трое живых драконов, и они принадлежат ей. На них дивуются, они внушают ужас, и цены им нет.

Она обдумывала, что ей сказать дальше, когда в затылок ей подул прохладный бриз, шевельнув прядку серебристо-золотых волос на лбу. Снасти заскрипели, паруса затрепетали, и матросы подняли крик:

– Ветер! Ветер возвращается!

На глазах у Дени паруса «Балериона» надулись, снасти загудели – эту сладостную песнь никто не слышал целых шесть долгих суток. Капитан Гролео бросился на корму, выкрикивая команды. Пентощицы с радостными криками полезли на мачты. Даже Силач Бельвас взревел и пустился в пляс.

– Боги милостивы к нам! – сказала Дени. – Видишь, Джорах? Мы опять плывем.

– Плывем, только вот куда, моя королева?

Ветер дул весь день – сначала ровный, с востока, потом порывистый. Закат был красен. «От Вестероса меня все еще отделяет полмира, – напомнила себе Дени, – но с каждым часом я приближаюсь к нему». Что-то она почувствует, впервые увидев издали землю, которой ей суждено править? Должно быть, это будет самый прекрасный из всех берегов – как же иначе?

Ночью, когда «Балерион» шел вперед во мраке, а Дени сидела, поджав ноги, на своей койке в капитанской каюте и кормила драконов (капитан Гролео в начале плавания любезно заявил ей, что даже на море королевы имеют преимущество перед капитанами), в ее дверь громко постучали.

Ирри спала на полу в ногах койки (постель была слишком узка для троих, и нынче мягкую перину со своей кхалиси делила Чхику), но на стук поднялась и пошла открывать. Дени завернулась под мышками в одеяло. Она была нагая и никого не ждала в такой час.

– Входи, – сказала она, увидев снаружи, под качающимся фонарем, сира Джораха.

Рыцарь нагнул голову и вошел.

– Ваше величество, извините, что я потревожил ваш сон.

– Я еще не спала, сир. Входи и посмотри. – Она взяла кусок солонины из миски у себя на коленях и подняла так, чтобы драконы видели. Все трое жадно уставились на мясо. Рейегаль растопырил зеленые крылья, всколыхнув воздух, шея Визериона закачалась туда-сюда, как белая змея, следуя за движением руки Дени. – Дрогон, – тихо сказала она, – дракарис. – И подбросила мясо в воздух.

Дрогон быстрее, чем атакующая кобра, выбросил из пасти струю оранжево-ало-черного пламени и спалил мясо на лету. Когда он ухватил кусок своими острыми черными зубами, Рейегаль сунулся к нему головой, как бы намереваясь отнять у брата добычу, но Дрогон, мигом проглотив мясо, издал пронзительный вопль, и более мелкий зеленый дракон только зашипел с досады.

– Рейегаль, перестань, – раздраженно сказала Дени, хлопнув его по голове. – Я тебе только что скормила кусок, не будь жадиной. Видишь, – улыбнулась она Джораху, – мне больше не надо поджаривать им мясо на жаровне.

– Да, вижу. Дракарис?

При этом слове все драконы повернули головы к нему, и Визерион изрыгнул бледно-золотое пламя, заставив рыцаря попятиться. Дени хихикнула.

– Поосторожнее с этим словом, сир, не то они спалят тебе бороду. По-валирийски это значит «драконий огонь». Я нарочно выбрала такую команду, чтобы никто не мог произнести ее случайно.

Мормонт кивнул и спросил:

– Ваше величество, могу ли я поговорить с вами наедине?

– Конечно. Ирри, оставь нас ненадолго. – Дени потрясла за голое плечо спящую Чхику. – Ты тоже выйди, милая. Сиру Джораху надо поговорить со мной.

– Иду, кхалиси. – Чхику скатилась с койки нагишом, зевая во весь рот, со спутанной черной гривой, быстро оделась и вышла за Ирри.

Когда дверь закрылась, Дени отдала драконам всю миску с солониной, предоставив им драться над ней, и хлопнула по койке рядом с собой.

– Садись, добрый сир, и расскажи, что тебя тревожит.

– Меня тревожат три вещи. Силач Бельвас, Арстан Белобородый и Иллирио Мопатис, пославший их.

Опять! Дени подтянула одеяло повыше и перекинула один конец через плечо.

– Почему?

– Колдуны Кварта сказали, что вам предстоит пережить три измены.

Визерион и Рейегаль щелкали друг на друга зубами и когтили воздух.

– Одну из-за золота, одну из-за крови, одну из-за любви. – Дени хорошо это помнила. – Первая, из-за крови – это Мирри Маз Дуур.

– Значит, две еще впереди – и вот появляются эти двое. Это тревожит меня, не скрою. Не забудьте, Роберт обещал сделать лордом того, кто вас убьет.

Дени наклонилась вперед и дернула Визериона за хвост, чтобы оттащить от зеленого брата. Одеяло сползло, обнажив грудь, и она поспешно поправила его.

– Роберт мертв.

– Но вместо него правит его сын. – Темные глаза сира Джораха встретились с ее взглядом. – Хороший сын платит долги своего отца – даже кровные.

– Допустим, юный Джоффри тоже захочет моей смерти – если вспомнит, что я еще жива. Но при чем тут Арстан и Бельвас? У старика даже меча нет, сам знаешь.

– Да, но я видел также, как ловко он орудует этим своим посохом. Помните, как он убил того мантикора в Кварте? С тем же успехом он мог пронзить вам горло.

– Однако не пронзил. Ядовитого мантикора подсунули, чтобы убить меня. Арстан спас мне жизнь.