Ночная бабочка - Розмари Роджерс

— У меня есть более подходящий для вас список, мисс Ван Влит. Но мы не должны вести себя так чопорно. — Он улыбнулся, макнул палец в свой бокал с бренди и затем провел им по ее губам. — Поскольку мы намерены познакомиться поближе, я стану называть вас Кайла. А вы зовите меня Бретом.

Чтобы не дать капле скатиться на подбородок, Кайла слизнула ее языком.

— Я не хочу… более тесного знакомства с вами, ваша светлость.

— Но мы уже решили, что это произойдет. Если вы не изменили своего мнения. Не изменили? Отлично. Выпейте еще бренди.

Когда Кайла подняла бокал и встретилась с его взглядом, руки ее задрожали. В этот момент появилась горничная с подносом. Брет подождал, пока девушка поставит на стол еду и уйдет, затем подошел к Кайле.

— Вы голодны?

— Нет. — Это было сказано почти шепотом, однако, когда он повернулся и посмотрел на нее, во взгляде Кайлы не было страха, лишь настороженность.

— Если хотите есть, подойдите ко мне.

Кайла не двинулась с места. Бренди выплеснулся через край бокала на дрожащую руку. Брет поставил свой бокал и подошел к ней. Отобрав у нее бокал, поставил его на столик, затем повел ее к массивной кровати с темно-синим пологом на четырех столбиках, застланной белоснежными простынями, с которых было сдернуто толстое покрывало. Свет лампы не доходил до затененной кровати, и белые подушки были едва видны в глубине.

Брет остановился у кровати. Кайла выдернула руку, отступила на два шага и покачала головой:

— Я не могу.

— Будете строить из себя недотрогу? Вы не можете сказать, что вам не понравились мои поцелуи. Вам они понравились. Это было ясно и тогда, когда мы целовались в первый раз, и еще очевиднее стало сегодня. Или вы хотите сказать, что не отвечали на мои поцелуи?

— Н-нет. — Щеки ее покрылись румянцем, и глаза из голубовато-зеленых превратились в голубые. — Я не говорила, что они… не понравились. Но я… у меня нет никаких гарантий, что вы выполните хоть какое-то из ваших обещаний!

— Проклятие! Чего вы хотите? Контракта? Уверяю вас, так никогда не делается. И потом, мужчины, как правило, не берут себе в любовницы женщину, которая вымогала у них деньги. Но будь по-вашему. Я оформлю все в письменном виде — но лишь после того, когда увижу, что получу. Я могу не быть столь великодушным в другой раз, так что принимайте решение сейчас, Кайла.

Она посмотрела на него непонимающим взглядом:

— Какое решение? О чем?

— Не прикидывайтесь глупенькой! Вы делали это и раньше. Покажите мне то, за что я должен заплатить, иначе я потеряю интерес.

— Вы имеете в виду — я должна раздеться? — Ее глаза широко раскрылись и стали напоминать бездонные озерца. На минуту в голову Брета закралось подозрение, что она никогда раньше не была близка с мужчиной. Но он тут же отбросил эту мысль, поскольку Кайла внезапно начала смеяться каким-то истерическим смехом, который вызвал в нем раздражение.

— Хватит, Кайла. Я устал от игр.

Кайла кивнула и перестала смеяться.

— Вы совершенно правы, ваша светлость. Игры пора кончать. — Она наклонилась и сняла миниатюрные туфельки, затем посмотрел на Брета. На минуту она замешкалась, но затем, слегка пожав плечами, стала развязывать на талии поясок. — Разумеется, вам придется помочь. Но я нисколько не сомневаюсь, что вы к этому привыкли.

— Разве я похож на горничную какой-нибудь леди?

— Вы похожи, сэр, на человека, у которого богатый опыт в раздевании женщин… Вот, пожалуйста, я не могу дотянуться до пуговиц на спине.

Их было несколько — целый ряд пуговиц. Кайла повернулась спиной к Брету и замерла. Проклятие, он вовсе не собирался играть в эту игру и выполнять ее приказания.

Он подошел поближе, сунул пальцы за верхний край платья и дернул. Тремя быстрыми движениями он разорвал платье, и Кайла осталась в тоненькой, как паутина, рубашке и нижней юбке, да еще в кружевных подвязках, удерживающих чулки.

Кайла повернулась к нему, глаза ее на бледном лице гневно сверкнули, но она ничего не сказала, когда он протянул ей разорванное платье. Она молча отбросила его в сторону и после паузы сказала:

— Хорошо. Дальше мне раздеваться самой или вы разорвете в клочья и все остальное?

Брет пожал плечами и оперся спиной о столбик кровати. Он стоял, расставив для равновесия ноги, уперев руки в бедра. Рубашка его была выпущена из брюк.

— Не имеет значения. Лишь бы вы разделись побыстрее.

Гнев застлал Кайле глаза, тем не менее она развязала ленту на тонкой талии и дала ей упасть на пол. Теперь на Кайле оставались лишь тонкая шелковая рубашка да чулки. Рубашка облегала ее тело от груди до верхней части бедер, сквозь нее просвечивал темный треугольник внизу живота. Брет наблюдал, как Кайла стала развязывать подвязки повыше колен. Развязав, она отбросила их в сторону и стала скатывать чулки, поднимая по очереди ноги и демонстрируя обольстительную полноту бедер. Оставшись в одной рубашке, Кайла мгновение помешкала, а затем, сверкнув глазами, стала медленно сдвигать бретельки.

Брет зачарованно наблюдал за тем, как рубашка скользила вниз, постепенно открывая тело, и наконец упала к ее ногам. Господи, она была изумительна! Длинные стройные ноги, тонкая талия, обольстительно округлые бедра. Высокие и крепкие белоснежные груди с розовыми сосками, которые превратились в тугие бутоны под воздействием прохладного воздуха. Кайла стояла и с вызовом смотрела на Брета, вздернув вверх подбородок, хотя можно было заметить легкий румянец смущения на ее щеках.

Брет испытал острый приступ желания. Черт бы побрал эти тесные брюки! Он оттолкнулся от столбика и приблизился к ней. Кайла не произнесла ни слова, однако настороженно наблюдала за тем, как его рука потрогала груди, затем скользнула к животу и наконец стала тихонько теребить пружинящую подушечку светло-каштановых волос между бедер.

Кайла негромко ахнула, почувствовав прикосновение его руки к столь интимному месту, и схватила его за запястье.

— Вы сказали, ваша светлость, что подпишете письменное соглашение, если я разденусь. И я разделась. Но не было уговора, чтобы вы трогали меня.

В самом деле. Удивление боролось в нем с презрением, однако, испытывая дискомфорт от возбуждения, герцог подошел к секретеру из вишневого дерева, открыл его и достал листок бумаги и перо. Макнув перо в чернильницу, он нацарапал несколько строк на бумаге, подул на нее и, обернувшись, протянул листок Кайле:

— Этого будет достаточно?

Кайла быстро пробежала глазами написанное, с загадочным выражением лица посмотрела на него и кивнула:

— Пока да.

— Этого хватит на все время, и я не намерен выходить за пределы этой суммы. — Он прищурил глаза, когда Кайла отодвинулась от него, чтобы поднять с земли свою одежду, и сжал ей руку повыше локтя: — И довольно проволочек.