Наследие Вермахта (СИ) - Архипов Алексей Сергеевич

— Ну и что ты предлагаешь? Взять их в кольцо и водить вокруг них ковбойские хороводы? — немного раздражённо спросил «Малыш Хью».

— Именно! А почему нет? — ответил «Джокер», — лучше будет закрутить вокруг них кольцо сразу, используя одного нападающего для отвлечения внимания, а уже затем, когда они будут окружены, пикировать из него к центру, нападая со всех сторон. Таким образом, мы будем сохранять оптимально ограниченную площадь развёртывания боя, чтобы не тратить время в продолжительных погонях, удаляясь в разных направлениях.

— Хорошо, тогда заходим правым флангом вперёд, а левый фланг будем использовать для отвлекающей атаки. Я пойду крайним справа. Кто из вас будет отвлекать — решайте сами! — сказал «Малыш Хью».

— Ладно, я пойду крайней слева, — отозвалась «Little Coldy», — может, получится сбить кого-нибудь сразу.

— Что скажешь, «Снеговик»? — спросил «Джокер», подразумевая расстановку в центре ряда.

— Я использую дальнобойные орудия, поэтому мне лучше заходить на атаку с более отдалённой дистанции. Значит, пойду рядом с «Coldy», а ты тогда держись впереди за «Малышом Хью», — отозвался «Снеговик».

— Ну, вот и договорились! — уверенно произнёс «Джокер».

Настроение в группе заметно оживилось, к тому же до зоны огибания хребта осталось всего десять миль. На горизонте уже начала появляться вытянутая полоса горных массивов, заметно редеющая к своему хвосту. И вот, уже спустя пять минут ведущий в группе, которым был «Малыш Хью», начал постепенное отклонение влево на скорости сто девяносто узлов, заметно кренясь при этом одной стороной фюзеляжа вниз и поднимая вверх напористый поток снега, попадающий в турбулентную линию ионизированных рабочих масс, спиралевидно вытягивающихся за его сновигатором и постепенно выгибающих на фоне белого снежного пространства такой же плавный поворот. За ним, немного сбавляя темп на вираже, шла «Little Coldy», за ней «Снеговик» и «Джокер». В этом месте группа постепенно переходила из области Полярного Плато на пространство Равнины Бэрда, до точки соприкосновения с немецкой оборонительной парой оставалось чуть меньше пройденного пути.

— Не сбавляем темп! — прозвучала в эфире команда «Малыша Хью».

Машины выровнялись по курсу и продолжили своё стремительное ускорение в направлении шельфового ледника Росса, с каждой минутой всё больше и больше сокращая расстояние и время до своей неизбежной полярной дуэли, которая уже сейчас, ещё не начавшись, несла фундаментальное эпохальное значение для обеих её сторон.

ГЛАВА XV. ПЕРВАЯ СХВАТКА

Эберт Кляйбер сидел внутри своего «Juger Wolf» и спокойно ждал, наблюдая сквозь ветровое стекло кабины немногозначительное волнение пейзажа окружающей белоснежной пустыни и отдалённого пояса горных хребтов, которое заключалось лишь в лёгких ветреных порывах, поднимающих и закручивающих небольшие вихри снега то там — то здесь, а также на вершинах гор и между ними на скатах у их подножия. С достаточной степенью регулярной систематичности он то и дело обращал внимание на экран основного спутникового радара, масштаб которого был выбран с учётом слежения только за интересующей зоной в радиусе нескольких десятков миль. По всей Антарктиде от разных станций, так или иначе, могли постоянно перемещаться различного рода грузовые, строительные, научные и геологоразведочные экспедиции, поэтому отслеживать более объёмное по площади пространство было нерационально. Эберт и Харман, как собственно и Ганс были отставными офицерами ВВС Германии. Немецкое руководство не стало долго плутать в трёх соснах и по показателям результативности всех пилотов Программы за первые два года её существования приняло решение комплектовать новые группы специалистами именно такого профиля. В Германии нашлось бы не очень много людей, чьих предков мужского рода в чётвёртом поколении обошёл бы стороной боевой фронт Второй Мировой Войны, и так же как у Ганса с Йозефом, прадеды Эберта и Хармана являлись ветеранами. Прадед Эберта был лётчиком-истребителем «LuftWaffe» и в течение войны был награждён Железным Крестом. А прадед Хармана Клоца служил водителем танка «Тигр-I» в 3-ей танковой дивизии СС «Totenkopf» («Мёртвая Голова») и к концу войны был комиссован в тыл с тяжёлым ранением.

У Эберта были рыжие коротко стриженые волосы и вытянутое сухощавое лицо с острым носом, а Харман наоборот был круглолицым брюнетом с твёрдым волосом, поэтому носил короткую стрижку «Ёжик», но из-за ранней обильной седины чёрные корни только оттеняли основной пепельный фон его волос. Они поступили в Программу Полярной Навигации из разных частей, Эберту было тридцать два, а Харману тридцать пять. Оба являлись некурящими спортсменами: Эберт занимался плаванием, а Харман — боксом. Среди своих бывших сослуживцев они являлись одними из лучших: Эберт был пилотом вертолёта-штурмовика, а Харман — первым пилотом двухместного тяжёлого многоцелевого истребителя.

«Meerschlag» Хармана находился на расстоянии пяти метров от машины Эберта, это позволяло вести так называемый у пилотов Полярной Навигации «параллельный эфир» или «дублированный эфир», когда помимо основного радио эфира, на кибер-панели активировались трансмиттеры внутренней радиосвязи термокомбинезонов. Это позволяло слышать переговоры общей группы и параллельно общаться между собой, не засоряя основной эфир. Переход трансляции в основной эфир осуществлялся кратковременным нажатием кнопки прерывания внутренней связи на кибер-панели левого рукава, в частных случаях для левшей он выполнялся соответственно справой стороны термокомбинезона, который носил Эберт. Штурвалы его сновигатора также были синхронно отражены, что было технологически заложено в конструкцию всех машин в самом начале их проектирования главным инженерно-конструкторским бюро Программы Полярной навигации и заключалось в том, что электронно-цифровые джойсты штурвалов достаточно быстро демонтировались, вместо них устанавливался аналог другого типа под левую руку, а в программных настройках системы просто менялся режим управления.

Харман также сидел и молча наблюдал за происходящим снаружи, периодически посматривая на монитор штурман-локации в оперативно-дежурном режиме. В этот момент он размышлял о предстоящем осеннем отпуске, как он со своей женой фрау Хайке Клоц во второй половине сентября поедет из Берлина в родной Мюнхен на ежегодный фольклорный фестиваль «Oktoberfest»(«Октоберфест»), также среди мюнхенцев именуемый «Weisn»(«Луг»). Они снимут номер в отеле на неделю и после дневных празднеств и развлечений, обоюдно подзахмелев, будут гулять вдвоём по хорошо знакомым ему Мюнхенским улочкам, а в последний день он от души оторвётся в «Hofbräu-Festzelt» (шатёр пивоварни «Хофброй», «HB»)! Внезапно его мысли оборвали несколько появившихся на мониторе точек.

— Эберт, ты видишь это?! Кажется, к нам пожаловали, — настороженно произнёс он.

Точки одна за другой появлялись в поле радара из-за края монитора и ползли вперёд, как жуки.

— Да, — отозвался Эберт, — это наши гости! Пора готовится к встрече! Запускаемся!

Прорезиненные тумблеры защёлкали вверх, каскадно активировались подсветки включения больших системных кнопок на центральной панели. Из могучих недр корпуса машины начал доноситься системный гул, снаружи послышался свист турбин, в воздух ударом тяги из сопел подняло кучи взметённого снега, распространившегося вокруг туманным облаком. В эфире послышался громкий голос Эберта:

— «Группа «Dia Maulwürfe»! С западной стороны к нам приближаются четыре сновигатора! Мы выдвигаемся им навстречу! До точки соприкосновения около десяти минут! В случае провокации сразу вступаем в бой! Конец связи!»

— Принято! — прозвучал короткий лаконичный ответ.