Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

И о том, что нужно червя беречься, и о том, что как ты не берегись, черви злые создания, всё равно появятся, нападут, пристанут, и дальше только держись. Черви многих уже сожрали, они такие. «Червь извечный враг Господа нашего». Но кто сможет от червя устеречься, будет благословенен. Он и спасёт священный мицелий мира, он и из ада выручит.

Надо же, хмыкал про себя Кай. Вроде, самостоятельная грибная цивилизация, а как сильно здесь, под Зеоном, понабралась сектантской фразеологии. Очень грустно, прямо аж уши вянут.

Глава 6. О заклёпках в головах,

или Механистическая метафора системы умственных тупиков

1

Выходя от впечатлённых музыкантов, Бенито поздравлял себя с удачным ходом, коим решил сразу две проблемы. И группу «Оу Дивиляй» защитил, и заложил основу нового подполья в Свободном Содоме взамен утраченного. Высший пилотаж, не так ли?

Нет, ну не без отдельных шероховатостей. Ясно, что рассчитывать на доступ кого-то из «Оу Дивиляй» да к секретным сведениям всё-таки не придётся. Им же первым придётся сказать, на кого работают, а либертины, не будь идиотами, примут к сведению.

Да к тому же, видимость вербовки и вербовка реальная — очень разные отношения. Может, первое и шаг на пути ко второму, но шаг очень уж предварительный. Грамотно сделать остальные шаги… Сколько внимания потребуется! Раз тобой вербуется группа, надо учесть отношения внутри неё. Всякий конфликт внутри «Оу Дивиляй» очень просто перерастёт в их конфликт по поводу тебя, а затем и с тобой.

Плюс, конечно, группу будут усиленно шатать содомские власти. Удочки забросят к самым слабым и малозаметным. К тем, чьих имён Родригес и запомнить-то не успел, даже лиц из фона не выделил, а не то, чтобы хоть парой слов перекинуться. Ненадёжные звенья дальше рвутся в самый не подходящий для тебя момент, а не промониторишь. У Бенито времени нет, надо спешить в Новый Джерихон в поисках не простывших ещё следов Кая с Олафом.

Дойдя до содомских врат, Родригес готовился вскочить на моноцикл, когда к нему обратился хитрый улыбчивый лис — доктор Хойл:

— Бенито, не откажите в любезности старому знакомцу…

О, Бенито с удовольствием отказал бы в любезности, учитывая хорошую память на все эпизоды знакомства с доктором Хойлом, и не только же своего личного. И Гонсалес, и Трентон, и Лопес рассказали ему о докторе много чего поучительного. Да такого, что и сомнений не возникало: этому — одна дорога, в Свободный Содом. А другие посёлки, так невзлюбили за что-то доктора. Хех… Собственно, за докторство и невзлюбили.

— …пригласить вас на приём к начальнице Свободного Содома, несравненной госпоже Мэри Бастинде Сью Добсон! — Хойл нижайше поклонился, оставляя гадать, кому адресован поклон: Родригесу или начальнице. Может и себе самому — с пройдохи станется.

— Надеюсь, речь идёт об официальном приёме без всякого непотребства? — тоном шутливой озабоченности осведомился Бенито. Шутки шутками, но провёл границу.

— И не сомневайтесь! — хихикнул Хойл. — Госпожа одета, прикрыта и даже застёгнута. Но главное, полностью удовлетворена половой жизнью.

— Ну ещё бы. К её услугам целый посёлок.

— И не он один! — Хойл жизнерадостно подмигнул.

2

Одета госпожа Бастинда, или неодета, дело, конечно, десятое: долго ли ей раздеться, течной кошке Эр-Мангали? Удовлетворена — такого отродясь не бывало. Но раз Хойл обещал, провокаций не будет. Властительная нимфоманка доктора побаивается. Кто она без него?

От ворот, на выезде из которых был застигнут Родригес, и до палаццо, в котором обитала правительница, предстояло пройти практически весь посёлок. Хорошо, моноцикл — штуковина не тяжёлая и удобная в переноске, но для нежелания туда пройтись есть и другие основания. Главным образом, просто некогда. Ну и актёрствовать почём зря не хотелось. И, наконец, Бенито от власти содомской ныне почти совсем ничего не нужно.

Провожая Родригеса до покоев Мэри Бастинды, доктор пенял ему: дескать, избегаете, не заходите. Даже бывая здесь, в Свободном Содоме, не наносите официальных визитов поселковой власти, а власть обижается, не знает, что и подумать.

Бенито реагировал подчёркнуто живо. На упрёки с любезностью отвечал в том ключе, что не желал отвлекать госпожу от государственных дел. Верно, от поселковых, да суть не меняется... Ну и повода серьёзного не имел, чтобы навести визит. Всё ведь по мелочам!

— Ничего себе мелочи! — возразил Хойл. — Целую резидентуру галактических ассасинов накрыли в нашем Содоме!

— Они были везде, — пояснил Бенито, недовольный, конечно, что доктор в курсе, — и мы намеренно избегали ставить в известность первых лиц. Это небезопасно. Ассасины не оставляют свидетелей.

Да, всё верно сказал, кроме одного. Сколько тех ассасинов ещё не раскрыто — кто бы сказал по секрету? А кого раскрыть посчастливилось, те ведь сразу и самоустранились.

3

Мэри Бастинда Сью его приняла наедине, но в «костюме монашки». Так он у неё назывался официально. И был, несомненно, самым целомудренным платьем в её гардеробе. Балахон, перехваченный на талии золотой цепью, скрывал многие из её прелестей. Лишь две прорези в этом полюсе недоступности говорили об истинном характере хозяйки костюма и половодье её страстей. В эти прорези, оформленные, словно рваные бреши, перезревшая красавица Мэри Бастинда вызывающе высунула обе груди с размалёванными помадой сосками. Крупнокалиберная, так сказать, артиллерия.

Впрочем, Бенито не привыкать. Он улыбнулся и Мэри Бастинде, и её развратной груди, после чего уселся в предложенное кресло.

— Слава Космосу, что вы, наконец, пришли, — сказала она. — Надеюсь, в моём костюме вас ничего не смущает.

— Если ваша надежда такова, то ей суждено было сбыться, — молвил Бенито в той стилистике «светского разговора», которая в звёздной империи Сант-Амазон Эскабар была частью дипломатического протокола, ну а на провинциальных дурочек с аграрных планет Альянса действовала, скажем так, завораживающе. Сильный ответный ход. Ясно же как день, что Бастинда питала надежду, обратную задекларированной.

— А знаете, Бенито, я на вас обижена, — надула губки властительница.

— Да, госпожа начальница, — Родригес улыбнулся лучезарно, почти по-хойловски, — ваш доктор-советник уже обрисовал мои прегрешения в общих чертах. Если дело лишь в том, что я редко вас посещаю, тому есть оправдания, и они довольно серьёзны.

— Знаю я ваше оправдание, — Мэри Бастинда с хрипотцой хихикнула, — вы человек Флореса, всецело ему верны, своей воли не имеете, да?

— Нет, госпожа. Всё не так. Я, как вы знаете, начальник службы безопасности колонии. Всей колонии, а не только Нового Бабилона. Это значит, вашей безопасности тоже. Это значит, я не могу быть лично предан одному лишь Флоресу. Я не его орудие.

— Что не может не радовать, — оценила начальница. — Только не уверена, знает ли о том сам Флорес.

— Знает, — заверил Бенито. — Другое дело, что до сих пор надеется на лучшее для себя. Ведь и служба содержится на бабилонские деньги.

Мэри Бастинда кивнула:

— Это точно. Флорес такой фантазёр… И вы, верно, всё же стараетесь его не разочаровать.

— Да, вы правы. Ни его, ни вас.

— И всё же меня вы разочаровали, — капризно напомнила она. — Редкость ваших визитов ко мне наводит на мысли, в которых…

— …не остаётся места былому очарованию, — закончил Бенито. — Что ж, поясню. Я нечасто посещаю с визитами первых лиц того или иного посёлка. Тому есть важная причина. Я и с Флоресом очень нечасто вижусь: он человек сложный, без особой нужды лично не обращается. И если окажется вдруг, что к начальнику какого-то из посёлков я зачастил, Флорес может подумать худшее. Сами знаете, он ведь склонен к подозрительности… — Мэри Бастинда поджала губы в знак того, что знает, и даже очень. — Потому-то я склонен ограничивать частоту своих официальных визитов.