Город пахнет тобою - Imanka

 У меня аж в зобу дыхание сперло. Как представила себя, цветочка, в обществе тех маргиналов, так дар речи пропал. Видимо по изменившемуся лицу она поняла, что я не в восторге от ее предложения.

 — Послушайте, милочка, я бы на вашем месте не вякала…

 — Вот когда окажитесь на моем месте, — во мне все клокотало от гнева, — тогда и будете не вякать.

 — Если у вас здесь была работа и контракт, а вы тут не занимались проституцией и еще черт знает чем, почему бы вам не обратиться к коллегам по работе? Так было бы хотя бы логично, — холодно произнесла она.

 — Не ваше дело!

 — Мое. Именно я занимаюсь сейчас вашим делом. Более того, я даже предложила вам приюты на выбор, чего вообще не обязана делать. Вы — никто. У вас нет документов, никто не может подтвердить вашу личность, вы мне тут сказки рассказываете о работе и окладе. Почему бы вам не вернуться в вашу оплачиваемую квартиру в Гамбурге на вашу работу? Кстати, не хотите сообщить мне ваш адрес и место работы, чтобы я послала запрос, и мы могли хотя бы подтвердить вашу личность? Может быть, вы разыскиваетесь полицией? Воровка и убийца? Нет? Тогда закройте рот и отправляйтесь, куда вам сказано. У вас везде сейчас пишется одна и та же фраза — «со слов». Думаете, в посольстве вам документы восстановят с ваших слов?

 — Но у меня, правда, украли документы! Как я могу доказать, что я — это я?

 — С вашими документами мы будем разбираться потом, после выходных, а сейчас потрудитесь переодеться, — она кивнула на пакет, стоящий у дверей.

 — Как вы со мной разговариваете? — не выдержала я такого откровенного хамства.

 — Так, как вы того заслуживаете. Сначала едут проституцией заниматься, а потом комедии разыгрывают. Я жду вас на выходе. И не задерживайтесь.

 Фрау Пурген гордо удалилась, оставив меня возмущаться в одиночестве. Какого черта! Что она себе позволяет?! Совсем что ли спятила?! Меня к наркоманам и бомжам? Меня в проститутки! Я со злости пнула пакет с вещами. Старая уродина! Крыса немецкая! Нацистская вобла! Мы вас в сорок пятом душили-душили!

 — Мария, — заглянула в приоткрытую дверь медсестра. Я обернулась, готовая обложить сейчас кого угодно по-нашему, по-русски. — Там к тебе пришли.

 — Кто? — рявкнула я.

 — Парень… Молодой человек.

 Сердце ухнуло в пятки, по спине пробежал холодок, а ноги стали ватными. Билл! Нашел! Боже! Потом по телу прошла дрожь и сознание начало разрывать от противоречивых мыслей — одна моя половина кричала, что надо его гнать пинками и гордо отправляться в приют к наркоманам и алкоголикам, вторая требовала немедленно выбежать ему на встречу и с воплем: «Избавитель ты мой, спаситель ты мой!!!» — повиснуть на шее. И вот беда, я никак не могла понять, какое решение принять — гордое или унизительное. Я точно с ним стану шизофреником.

Глава 7

 — Первый раз вижу, чтобы у человека за такой короткий промежуток времени выражение лица изменилось несколько раз да еще так кардинально, — усмехнулся он.

 Я подобрала челюсть с пола и протерла глаза.

 Не мерещится.

 — Твои вещи.

 Мой попутчик положил пакет на стул. Как же его? На Ш что-то… Шипящее. Шепелявое… Боже, как же его?

 — А сумка? — кое-как нашла в себе силы спросить я. Ну как же его? Штудгар? Нет, так сорт лука называется… Как же? Штрудель? Нет, стоп! Штрудель — это фигня такая с яблоками и корицей. Вкусная, между прочим. Господи, какая ерунда в голову лезет…

 — Ой, сумка в машине осталась. Забыл, — он смущенно улыбнулся. Как же тебя зовут? Я ведь действительно не помню. — Фрау Шмидт сказала в обед, что тебя можно забрать. Извини, я лазил по твоим карманам и сумке, хотел найти телефон или какую-нибудь записную книжку, чтобы позвонить кому-то из твоих друзей, но…

 — Я телефон в Гамбурге оставила… — тихо пробормотала. — На каминной полке…

 — Ну вот. В общем, я не нашел никого, кого бы можно было попросить тебе помочь, и решил сам стать твоим другом. Тебе же все равно не у кого здесь жить, а в подружку я не поверил.

 Я возмущенно усмехнулась.

 — Ну, конечно! Ты думаешь, я — больная, чтобы идти куда-то с незнакомым мужиком? А потом в каком притоне меня будут выискивать?

 — Я от чистого сердца, — обиделся парень. — Дело твое. Я хотел предложить отдельную комнату в своей квартире и посильную помощь.

 — Спасибо большое, — фыркнула я. — Но сегодня-завтра мне перекинут деньги, и я уеду домой в Россию. Теперь, когда сумка нашлась, меня ничто не держит в этой стране.

 Он вопросительно посмотрел на меня и нахмурился.

 — Мария, а документы у тебя где? — О! Он знает, как меня зовут, а я не помню его имени. Позор мне. У меня же не было никогда таких проблем.

 — В сумке. — Вытряхнула вещи на кровать, с удовольствием отмечая, что они чистые и выглаженные. Начала натягивать джинсы.

 — В твоей сумке было двадцать пять евро, всякая ерунда и никаких документов.

 Я посмотрела на него, как на придурка.

 — Подожди, я только ночью прилетела из Португалии с этой сумкой. Я не разбирала ее и ничего не вытаскивала.

 — Значит, у тебя вытащили всё.

 — Исключено, — нервно хохотнула я, вспоминая, что сумку-то я вытряхивала, и что Билл, падая, сбил стол… — А диктофон там есть? Блокнот? Органайзер?

 — Блокнот есть, а диктофона и органайзера нет. Кошелька тоже нет. Просто двадцать пять евро и мелочь валяется.

 — У меня нет кошелька… — обхватила лицо руками и плюхнулась на кровать. Кажется, я знаю, где мои документы. Вряд ли их вытащили. Вокруг меня никто подозрительный не крутился, меня не толкали, не отвлекали. Сумка все время была при мне. Хотя не факт. Я была в таком состоянии, что… — А кредитки? Три карточки?

 Он покачал головой.

 Я чертыхнулась.

 Странное ощущение. Я возлагала такие надежды на свою сумку, а в ней нет того, что мне сейчас действительно необходимо. Кажется, что меня жестоко обманули.

 — Девушка, если вы думаете, что я буду ждать вас вечно, то глубоко ошибаетесь, — резкий голос фрау Пурген вернул меня на землю. Я вздрогнула и дернулась, как от крысы, которую суют в лицо.

 Растерянно посмотрела сначала на нее, потом на парня. Страшно. Безумно страшно. Фрау Пурген предлагает мне официальную государственную ночлежку, в которой я хотя бы буду защищена, и плевать, что придется жить в компании наркоманов и бомжей. Он предлагает свое жилье, и черт его знает, чем дело кончится. Этот тип вполне может оказаться сутенером и содержать бордель, а меня притащить туда… ну понятно зачем. Паспорт должен быть в сумке. Я не могла потерять его или оставить у Каулитцев. У фрау Пурген безопасно. У него, теоретически, лучше. Никому и в голову не приходило, что больше всего на свете в данный момент я мечтаю оказаться рядом с тем, из-за кого вынуждена принимать такое сложное и опасное решение. Казалось, что сейчас Билл откуда-нибудь выскочит и радостно заорет: «Сюрприз!» Только вот беда, он не выскочит и не заорет, не закроет собой, не прогонит всех этих чужих людей прочь. Я одна. Меня больше некому защищать.