1921 год. - Василий ШУЛЬГИН

* * *

Из этих соображений (может быть, и даже наверное, иначе формулированных), мне кажется, родился Русский Совет, т.е. попытка в условиях эмиграции власти «исполнительной» (генерал Врангель) приспособить власть «законодательную» (общественность)…

Я относился вначале к этому начинанию несколько скептически. Мне осточертели всякие Совдепы, Комиссии, Совещания — просто, и «Особые» в особенности — словом, всякое заведение, где творится что-то скопом: par depit[34] мне хотелось бы, чтобы мир управлялся так:

Три лица…

I. Тот, кто думает, человек, которого никто не знает. Son eminence grise…[35]  Рамольный старик, прикованный к постели… Вся жизнь сосредоточилась в мозгу, совершенно необыкновенном, и в сердце, еще более удивительном. Он обдумывает и обчувствывает, что надо сделать.

II. Тот, кто приказывает . Глава Правительства, железный канцлер. Он приводит в исполнение все, решенное старцем.

III.Тот, кто говорит. Словоизвергатель — главнокомандующий. Делатель общественного мнения посредством печати и производства выборов. Он подсказывает «народу» решенное умным и добрым стариком.

Революционные правители были таковы. Князь Львов не умел ни думать, ни приказывать, ни говорить. Керенский умел только говорить. Ленин умеет приказывать и говорить, но совершенно не способен думать — он очень упрямый дурак или сумасшедший. (Позднее оказалось, что он «прогрессивный»…)

В Столыпине совмещались все три качества: думал, приказывал, говорил…

Если в Русском Совете найдутся три лица, способных выполнить эти три задания, то такой Русский Совет я бы понял:

Думающий, приказывающий, говорящий…

* * *

Но если не найдутся, а просто генерал Врангель хочет привлечь к своему делу «общественность», то и это нужно…

Но, Боже мой, как мясо зашипело…

«Белая кость… генеральско-помещичья клика»…

Точно его прижарили…

И не захотело «демократическое» розовое мясо обрасти «аристократическую» белую кость…

Так Русский Совет и остался скелет-скелетом…

* * *

Как бы там ни было, дело было поведено очень энергично, и 5 апреля нового стиля Русский Совет открылся…

* * *

Ambassade de Russie. Там есть шикарный вестибюль с белыми колонами. Так вот там это было…

Торжественный молебен. Архиерейское служение. Народом (и каким — elite!) залито все между колонами и даже величественная лестница в цветах… Голос диакона, журчащего священные слова, словно из глубины Китеж-Града; золототканая парча, говорящая о сказке, Боге и Родине; кадильный дым — как струящаяся молитва, и звуки молитвы, как кадильный фимиам… Стройные ряды молодых лиц, и высоко над ними и над всеми изящный профиль Главкома… И кругом все… все, кто верует в Бога и Россию… и даже некоторые неверующие…

* * *

Потом началось заседание. Торжественное заседание. За столом «крытым сукном» — только что родившийся Русский Совет; кругом — приглашенные…

Речи…

Вот речь Главкома. Главком (на звук) говорит смесью светского человека и «фронтовика». Выговор салонный, а фразы скандируются в короткие и протяжно заканчивающиеся возгласы — чтобы далеко было слышно и рядом… Пока идет спокойное изложение, доминирует «светскость»… Затем, когда начинаются призывы к сопротивлению… к мужеству… к борьбе… «фронтовые» нотки явственно врываются в «салонность»… Пахнет штыками, длинными рядами замерших войск, шелестящими знаменами, нависшими, как приближающийся прилив, «ура»…

— Здорово, орлы! Да поможет Бог всем нам и России!..

* * *

«Господа члены Совета. Учреждение, вызванное к жизни нашими совместными усилиями, приступает к трудам чрезвычайной важности.

Новое учреждение, созданное при такой исключительной обстановке, не может притязать на совершенство. Но, к сожалению, трудно было рассчитать, что оно образуется иным путем. Разбросанность русского населения по всем концам света, противоположные, враждующие течения, в пределах одного и того же политического толка, а также другие обстоятельства не позволяли надеяться, что русские люди сами сговорятся и создадут орган, более полно отражающий общественность. Наоборот, имелось много оснований для опасений, что важный и спешный вопрос — создание единого русского органа за границей, предоставленный своему стихийному течению, не пойдет дальше бесплодно затяжных разговоров и препирательств.

За четыре года переворота, скитаний, борьбы, попутных опытов строительства мы научились многому. Мы менее поддаемся соблазнам слова, какие бы прекрасные понятия за ними ни скрывались. Мы полностью познали ценность производительной работы, суровая же действительность научила, что не только мечты, воображение и чувства, но даже строго последовательные, казалось бы, выводы бесстрастных умозрений — в приложении к жизни могут обратиться для народа в неслыханные пытки и привести его на край гибели.

Стало ясным и другое: после своих переживаний страна не может вернуться к берегам, от которых она оторвалась четыре года тому назад. Она будет, она должна быть другой. Опыт, купленный такой ценой, не может пропасть даром. Русский народ в своих испытаниях обретает прирост гражданского сознания и дара самодеятельности. Какие бы порядки ни установились в России, во всех будущих построениях надо будет считаться с раздвинувшимися стенками народного разума и души.

Обширны задачи Русского Совета. За рубежом собралась вся вырвавшаяся из большевистского застенка Россия. Не раз уже подчеркивалось, что это мозг нации. Я думаю, что к этому ядру, выкинутому за пределы Родины, примыкает вся нация, что с нами вся нация. Не прекращаются обращенные ко мне призывы о помощи, идущие со всех концов России… Еще на днях из крупнейшего российского центра с великими трудностями мне доставлена икона и приветствие с просьбой «от всех русских людей» довести до конца дело освобождения. Не проходит недели без отлива за границу новых беженцев. Недавно ушли в изгнание новые десятки тысяч из Грузии и Кронштадта. Охвачена противосоветским движением вся оставшаяся дома Россия, стремлениями и чаяниями тесно связанная с Россией за рубежом. Россия, народная толща ее, по-прежнему едина.

На вас, господа члены Совета, лягут заботы по обеспечению многообразных духовных и материальных нужд русского населения, по сбережению живых сил для окончательной борьбы за освобождение России, для будущей работы, направленной к восстановлению хозяйственной жизни и государственного порядка.

Вам предстоит взять на себя сохранение остатков государственного достояния, для расчетливого и целесообразного использования их в интересах русского дела.

Вы будете блюстителями единого святого начала российской государственности. Вам предстоит воплощать это начало перед миром. Оно не может олицетворяться международным заговором, преследующим исключительно цели мирового коммунистического переворота.

Первый долг Совета — возвысить голос в защиту Русской Армии, над которой нависла угроза насильственного роспуска. Три года тому назад Армия отвезла в южные степи бездыханное тело русской национальной идеи и под сенью своих знамен вернула его к жизни безграничными жертвами и кровью лучших сынов России. Ни один русский человек, я скажу больше, ни один прозорливый современник, не может остаться безучастным зрителем распыления силы, сбереженной при столь трудных обстоятельствах и призванной к завершению борьбы за спасение родины и коренных устоев цивилизации.

Вам предстоит стать на страже целостности, экономической самостоятельности и сохранности хозяйственных благ России. Вы войдете в обсуждение вопроса, могут ли почитаться имеющими силу для будущего неосмотрительные соглашения с мнимым представительством России в лице Совнаркома. Совет, в первую очередь, также посвятит внимание необходимости предостеречь державы о недействительности признаний, поспешивших закрепить вызванные смутой преходящие явления временного распада России.

Деятельность Совета должна протекать вне обособленных домогательств партийных образований. Они давно обратились в пережитки, утратившие смысл прежнего своего предназначения. Но даже эти партии, как бы цепко они ни держались прошлых своих заданий и тактических приемов, свободно могли бы идти теперь сомкнутым строем к осуществлению бесспорных и очевидных задач текущего времени. Подобное слияние усилий могло бы последовать, конечно, при условиях, если в сердцах отдельных деятелей образ страдалицы Родины заслонил угасающую жизнь отживших свой век политических сочетаний.

Господа члены Совета! Русские люди ныне отчетливо сознают тяжесть утраты Родины. В то же время никогда еще столь остро не ощущалось кровная связь с родной землей. Невзирая на все ошибки и падения в нас растет гордое сознание, что мы русские и что перед Россией открывается будущее беспредельного исторического значения. Бедствие великого народа — источник его великого подъема!