Дневная Красавица - Жозеф Кессель

— Оставайся здесь и жди сколько потребуется, — приказал Марсель, выходя из машины.

Альбер в ответ проворчал:

— Так рисковать я согласен только ради тебя и Ипполита.

Северина и Марсель вошли в сквер.

— Ну рассказывай, — потребовал он.

Северина посмотрела на часы — еще не было двенадцати. Время для объяснений у нее было.

— Понимаешь, в самый мой последний день у Анаис к ней пришел один человек. Он друг моего мужа. И вот сегодня в половине первого он собирается все ему рассказать.

— Потому что не смог тебя заполучить?

— Если бы только это.

— Сволочь, — ругнулся Марсель. Потом холодным тоном сказал: — Ты не хочешь, чтобы он тебя заложил, я понимаю. Только вот если бы ты сказала мне об этом раньше, все было бы гораздо проще.

— Я узнала это только сегодня утром.

Марсель был взволновал тем, что Северина сразу же, не рассуждая отправилась за помощью к нему.

— Будь спокойна, я все утрою, — заверил он ее.

Он увлек Северину к скамейке, скрытой деревьями, и теперь со стороны паперти Нотр-Дама заметить их было совершенно невозможно. Марсель закурил сигарету, они помолчали.

— А потом? — спросил Марсель. — Да, что потом? Если все пройдет нормально, ты будешь только со мной? Разумеется, я не говорю о твоем муже.

Северина решительно кивнула. Кто же когда-нибудь выручал ее так, как он?

Марсель курил, не произнося больше ни слова. Время от времени он измерял взглядом расстояние между их скамейкой и железными воротами, открывавшимися в сторону паперти, прикидывал, как далеко от них стоит машина с работающим на медленных оборотах мотором, звук которого время от времени доносился до них. Северина, обессиленная, не способная ни о чем думать, ждала. Никогда еще она так ясно не чувствовала, что не принадлежит себе.

— Двадцать пять минут первого, — сказал Марсель и встал. — Сейчас тебе нужно будет смотреть в оба и сразу, как только он появится, показать его мне.

Северина обернулась, ее стала трясти дрожь. В сотне шагов от них, в аллее, ведущей к воротам, через которые должен был пройти Пьер, стоял Юссон. Марсель тут же угадал причину этой дрожи.

— Он здесь? — спросил он. — Покажи.

Северина не смела. На лбу у Марселя она заметила складку, которую уже однажды видела в тот вечер, на рынке.

— Говори же, — яростным шепотом приказал он. — Ты не понимаешь…

— Нет, нет, пошли отсюда, — пролепетала Северина.

Но не сдвинулась с места. Из тени собора в сад входил Пьер. Юссон направился к нему.

— Вон тот, худой, который подходит к моему мужу, — шепнула она.

И потом с диким надрывом в голосе, с каким спускают с поводка собаку-убийцу, добавила:

— Иди, Марсель.

Он слегка пригнулся. В его напряженном затылке было нечто такое, что повергло Северину в смятение, и она, растерявшись, бросилась бежать. Инстинктивно она побежала в сторону, противоположную той, куда направился Марсель. Так что, сама того не желая, она проскочила в тот же вход, откуда они с Марселем пришли. Альбер и его машина были на месте.

— Залезай, — скомандовал он, и в его голосе прозвучало что-то похожее на ненависть.

Они прислушались. До них донеслись неясные крики. Они увидели, как туда, где кричали, побежали люди. Альбер продолжал ждать.

Шум усилился. Мимо них пробежал полицейский. Альбер с силой нажал на акселератор.

Когда Юссон писал письмо Пьеру, то не без основания предполагал, что тот будет крайне удивлен и расскажет о нем Северине. Он нисколько не сомневался в том, что Северина позвонит ему или даже придет к нему домой. Он надеялся насладиться поражением ее упрямого высокомерия, а потом прекратить игру, которая начала уже утомлять его и которой он уже стыдился.

Однако утро прошло, а никаких известий от Северины так и не последовало. Он позвонил ей. Ее не оказалось дома. Юссон заколебался: стоит ли идти в сквер к Нотр-Даму? Естественно, он заготовил правдоподобную тему для беседы с Пьером, но молчание Северины заронило в его душу предчувствие какой-то смутной опасности. Однако именно это предчувствие как раз и заставило его принять окончательное решение.

Подобно многим достаточно благородным, но страдающим от какого-нибудь тайного порока людям, Юссон стремился искупить этот порок, всячески развивая хорошие качества. И коль скоро предстоящая встреча с Пьером вносила в его душу изрядную долю беспокойства, он решил, что не отменит ее.

Из-за этих раздумий он пришел в сад всего за несколько минут до назначенного времени. Едва он двинулся по маленькой аллее, откуда был виден левый берег, как тут же заметил Пьера и направился к нему.

Марсель рванулся как раз в этот момент.

Даже если бы решение Марселя не было таким твердым, уже один только крик Северины, страстный, смертоносный, идущий из недр плоти, заставил бы его ударить. Этот крик настраивал душу на боевой лад, подогревал кровь — именно этого опасался Ипполит, когда говорил о Марселе. А поскольку удача уже несколько раз сопутствовала ему в трудных делах, сейчас уже ничто не могло остановить его.

Он бежал, держа пальцы на раскрытом в кармане ноже со стопором. Голова у него была ясная, и Марсель размышлял: «Он упадет, я прыгну на газон, и, раньше чем меня хватятся, Альбер рванет вперед». Он верил в свою силу, в ловкость и в сноровку своего шофера. Но в расчетах он не учел возможность вмешательства Пьера и настороженности того, кого он наметил своей жертвой.

Видя, что прямо на Юссона несется какой-то человек, Пьер, шедший им навстречу, сделал предупреждающий жест. Юссон резким движением инстинктивно обернулся и уклонился от удара. Перед его лицом что-то сверкнуло. Марсель, ловкий, как животное, тут же обрел равновесие и опять занес нож. Но Пьер бросился вперед. Рядом со своим лицом он увидел чье-то искаженное металлической ухмылкой лицо. Удар достался ему. Поразил его в висок.

Марсель еще мог бы убежать. Но он понял, что ударил мужа Северины. Замешательство длилось всего секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы его погубить. Пьер зашатался, Юссон схватил руку, которая держала потускневшее оружие. Марсель попытался вырваться, но в тощем теле его противника жила редкая сила. К тому же на подмогу уже спешили прохожие, уже раздавались свистки полицейских. Марсель прекратил сопротивление. У его ног лежал неподвижный человек.

Глава 10

После всех окольных путей, поворотов и бесконечных остановок Альбер окончательно остановился на площади Бастилии.

— Ну а теперь давай сматывайся, — сказал он Северине.

Та не поняла.

— Вылезай, — с угрожающими нотками в голосе приказал Альбер. — Сегодня не тот день, чтобы слишком высовываться.

Северина вяло повиновалась и, лишь когда он уже готов был тронуться с места, спросила:

— А Марсель?

Альбер посмотрел на нее со злостью, но ее искреннее непонимание было столь очевидным, что он только проворчал:

— Читай вечером газеты! И подумать только, что все это ради тебя!

«Форд» быстро исчез из виду.

— Я должна возвратиться домой, — громко сказала Северина.

Двое прохожих, обернувшись и улыбаясь женщине, которая разговаривала сама с собой, вывели Северину из оцепенения. Ее способность воспринимать действительность прервалась в тот самый момент, когда она увидела, как Марсель готовится к прыжку. Тряска в машине и бесцельная езда окончательно ее истомили. Северине показалось, что она ехала целую вечность в этом подозрительном автомобиле с этим немым, вцепившимся в руль человеком. Между тем теперь нужно было снова пускаться в путь, не зная, куда он приведет. Бросая Марселя вперед, она надеялась выстроить стену, вырыть ущелье, воздвигнуть нечто непреодолимое между собой и будущим. А тут она вдруг почувствовала, что ни одно живое существо не в состоянии вырваться из непреложного сцепления событий. С трудом, на ощупь продираясь сквозь плотную, как хаос ее мыслей, мэку, она пыталась связать то, что она прожила, с тем, что ей предстояло прожить.

Марсель убил, в этом она не сомневалась. Это не вызывало у нее никаких эмоций. Мужчины, их поступки, как и ее собственные поступки, выглядели абстрактными знаками, преходящий смысл которых ей нужно было расшифровать. Марсель убил Юссона. Юссон должен был рассказать Пьеру то, что тому не следовало знать. Отсюда все ее страхи. Юссон больше ничего не скажет. Следовательно, ей больше нечего бояться. Значит, она может повидаться с Пьером. Даже должна. Уже пора обедать.

Когда Северина пришла домой, у нее даже не хватило сил, чтобы удивиться тому, что Пьер еще не вернулся. Она прилегла на постель и тут же заснула. Даже громкий звонок, раздавшийся часа в два в безмолвной квартире, не смог ее разбудить. Она не слышала, как горничная постучала и потом вошла.

— Мадам, мадам, — стала горничная звать все громче и громче, пока Северина наконец не открыла глаза, — там пришел доктор, он хочет сказать что-то очень серьезное о господине Серизи.