В постели с Кинг-Конгом - Дарья Донцова

Меня зазнобило.

– Навряд ли это место можно назвать домом отдыха, – вырвалось у меня.

– Ощутили ауру? – кивнул Леонид. – Я во все такие штучки вроде дурной энергетики не верил, пришел сюда на службу и понял, черные места есть, это не выдумка. Насчет курорта скажу – смотря с чем сравнивать. Мать Гордина проститутка и наркоманка, сыном она не занималась. Егор постельное белье впервые увидел, когда сюда попал, и ел он здесь три раза в день, плюс кефир и булочка от спонсоров на ночь, мы его читать научили, считать, мылся парень регулярно, ботинки получил, новую форму, кино у нас показывают, концерты дают, библиотека отличная.

– Вероятно, мальчик не врожденный киллер, а несчастный ребенок, – попыталась я защитить незнакомого Гордина.

– Нет, – резко возразил Федорчук, – я знаю его отлично. Из таких вырастают «Солдат» и «Македонский» [«Солдат» и «Македонский» – клички профессиональных киллеров. «Солдат» – Алексей Шерстобитов, член медведковской преступной группировки, «Македонский» – Александр Солоник, вторая кличка «Курганский терминатор».]. И вдруг рядом с ним – бедный Ваня Фирсов. Я понять не мог, как такой мальчик сюда угодил.

– За убийство, – повторила я слова Макса.

– Вы знакомы с его делом? – спросил Леонид.

– Нет, но очень надеюсь, что вы меня просветите, – ответила я.

Федорчук поставил передо мной кружку и сел к столу.

– Вроде ничего из ряда вон. Иван Фирсов, ученик десятого класса, отличник, характеристика школы такая, что хоть в президенты его выбирай, убил свою девушку Маргариту Логинову, девятнадцати лет, продавщицу магазина «Курс». Вернее, он ее утопил в ванне, в квартире, где проживал вместе с матерью Зинаидой Ефимовной Фирсовой. Иван раскаялся в содеянном, прятать труп не стал, сам вызвал милицию и чистосердечно во всем признался. Криминальных намерений он не имел. С Маргаритой его связывали интимные отношения. Поскольку Логинова жила в одной комнате вместе с больной бабушкой, а Иван делил «двушку» с матерью, работавшей санитаркой в больнице, заниматься сексом паре удавалось раз в неделю, когда Зинаида оставалась на круглосуточном дежурстве.

В тот день Рита и Ваня решили устроиться в ванне, набрали воды и приступили к любовным играм. В процессе Ваня не заметил, что партнерша перестала шевелиться, а когда он забеспокоился и стал тормошить Риту, было поздно, Логинова захлебнулась. Для людей, профессионально расследующих преступления, ничего удивительного в происшествии не было. Случаи, когда один из партнеров нечаянно тонет в ванне, происходят с неприятной регулярностью.

Медэксперт подтвердил, что Маргарита захлебнулась, он также отметил, что в половые отношения Логинова вступила добровольно, но на шее и плечах несчастной нашли следы удерживания. Ваня сказал, что в интимный момент Рита внезапно начала барахтаться, а он не отпустил девушку, потому что не владел собой, был в пылу страсти. Ивану дали срок два года и отправили в специнтернат.

С первого дня появления юноши в отряде Федорчук стал ему симпатизировать. Ваня отлично учился, у него был явный талант к точным наукам.

– Выйдешь отсюда – подавай документы в МГУ, – посоветовал как-то раз воспитатель.

– Нет, поеду в Принстонский университет, – возразил Фирсов, – я сдам туда экзамены.

– Американцы не дадут тебе визу, – с жалостью остудил пыл подростка Леонид, – они не пускают в страну судимых россиян, даже тех, кто по малолетству сидел на зоне по случайности.

– Как-нибудь все устроится, – легкомысленно воскликнул Иван.

По правилам все передачи для воспитанников тщательно проверялись, и их число ограничивалось, существовал список, за рамки которого нельзя было выходить. Контингент в специнтернате подобрался разный, в отрядах было много ребят из хороших семей. Их матери постоянно стучались в кабинет Федорчука и выпрашивали для своих сыночков разнообразные послабления, хотели, чтобы воспитатель разрешил передать чадам запрещенные шоколадные конфеты, одеколон, нитки-иголки, притаскивали ботинки, свитера, нижнее белье. Федорчук устал отбиваться от заботливых мамаш, которые предпочитали не видеть объявления, вывешенного в комнате свиданий, где черным по белому значилось: «В нашем учебном заведении все ходят исключительно в форме, которая выдается при поступлении». Поэтому, когда Зинаида Ефимовна робко переступила порог кабинета Леонида, тот приготовился произнести сто раз озвученную фразу: «Не имею права нарушать инструкцию. Перечень продуктов и личных вещей утвержден вышестоящей организацией. Лекарства передайте в медпункт, наш врач сам будет их давать воспитаннику по мере необходимости».

Но Фирсова его удивила, она положила перед Леонидом листы с текстом на английском языке и тихо сказала:

– Разрешите приносить Ване задания.

Переписка несовершеннолетних преступников тщательно проверялась, человек, который читал их почту, не владел иностранными языками, Федорчук был обязан запретить передачу непонятного текста, но заинтересованно спросил:

– А что это?

Фирсова замялась.

– Иван готовится к поступлению в Принстонский университет. Ему присылают из США задания, он их решает и отправляет назад. Могу дать координаты профессора Джорджа Неймана, он куратор иностранных абитуриентов.

Леонид под свою ответственность разрешил Ване брать задачи, но попросил учительницу математики, Анну Михайловну, проверять, что тот возвращает матери.

– Вы не исправляйте ошибки, – предостерег ее Федорчук, – мы просто должны убедиться, что Фирсов действительно делает вычисления.

Спустя две недели Анна Михайловна заглянула в кабинет Федорчука и смущенно призналась:

– Леонид Григорьевич, я не могу контролировать работы Фирсова.

– Почему? – удивился воспитатель.

Учительница покраснела.

– Извините, я никогда не прикидывалась Софьей Ковалевской [Софья Ковалевская (1850 – 1891) – великий русский математик.]. Хорошо разбираюсь в школьной программе, даю детям ее в полном объеме. Но Иван находится на более высоком уровне, который для меня слишком сложен. Я не понимаю этих задач, не способна их решить.

– Это математика? – уточнил Федорчук.

– Да, – подтвердила училка.

– Ну и хорошо, – успокоил ее начальник, – по-вашему, Фирсов талантлив?

– На мой взгляд – он сверходарен, – с пылом заявила Анна Михайловна, – целеустремленный, старательный, работоспособный. У нас среди воспитанников подобных нет.

Наилучшим образом к Фирсову относились и другие учителя, на него никогда не жаловались за непослушание. Всему педагогическому коллективу было понятно: Иван очутился в специнтернате из-за трагической случайности, он никогда не свяжет свою жизнь с криминалом. Ваня не хотел убивать девушку, он просто потерял способность соображать в момент занятия сексом. Лишь психолог Игорь Борисович поглядывал на воспитанника с некоторым сомнением и однажды сказал Федорчуку:

– Иван не прост, есть у него второе, а может, и третье дно.

– Думаете, он что-то скрывает? – забеспокоился Леонид Григорьевич.

Психолог кивнул:

– Полагаю, он не имел к жертве никакого отношения. Сомневаюсь, что между ним и девушкой были сексуальные отношения.

Федорчук испытал беспокойство, психолог в специнтернате очень опытный, он не станет швырять слова на ветер.

– Считаете, что Фирсов намеренно лишил Маргариту жизни, а затем представил ситуацию несчастным случаем? – испугался начальник.

– Нет, – отмел его предположение Игорь Борисович, – у меня сложилось другое впечатление. По структуре своей личности Фирсов должен испытывать глубочайшее чувство вины перед Логиновой. Я бы не удивился, обнаружив у него признаки депрессии, желание наказать себя. Но вот странность: Иван безо всяких эмоций говорит о Рите. Правда, произносит слова сожаления и раскаянья, но никаких чувств за ними нет. Я бы назвал все это светской любезностью. А теперь разложите ситуацию по полочкам. Любимая девушка лишается жизни во время полового акта. Такое происшествие вышибет из седла взрослого мужчину, даже если его партнерша являлась проституткой. Что уж говорить о пятнадцатилетнем мальчике! Но посмотрим, как вел себя Иван, увидев труп.

Поняв, что Логинова скончалась, Фирсов оставляет девушку в воде. Абсолютное большинство подростков попыталось бы вытащить несчастную, сделать ей искусственное дыхание, а Иван идет звонить в милицию.

– Он очень испугался, сообразив, что Маргарита лишилась жизни, не всякий взрослый рискнет прикоснуться к мертвому телу, – начал защищать Ивана Федорчук.

– Он звонил в милицию! – повторил Игорь Борисович. – В подавляющем большинстве случаев человек кинется набирать ноль три. Я заинтересовался этим делом, просмотрел его и был поражен эмоциональным спокойствием мальчика, на все вопросы приехавшей бригады он давал четкие, исчерпывающие ответы, ни разу не заплакал, не потерял самообладания.