Наследник для медведя (СИ) - Владимирова Анна

— Нет, конечно! — возмутилась.

— Оно и понятно, таким не делятся, — и он снова отобрал у меня ребенка. — Садись.

— Ну-ну? — поощрила я, усаживаясь. — Ты, кажется, абсолютно спокойно уже можешь мне все рассказывать, потому что скоро у меня не будет возможности применять полученные сведения.

— Интересный вывод, — заметил он.

А я вдруг поймала себя на мысли, что без вчерашнего напряжения тоже могу его «развернуть». То, что мы можем просто беседовать утром за завтраком, узнавая о мирах друг друга все больше нового, немного кружило голову.

Денвер уже привычно схватился сначала за его вилку, потом принялся ворошить содержимое тарелки руками, и Рэм вроде бы не облегчал ему жизнь… но как-то едва заметно обеспечивал ее безопасность.

— Так с чего ты решила?..

Я так увлеклась, что едва вспомнила, к чему его вопрос.

— Сначала ты, — невозмутимо намотала бекон на вилку. — Так что там с… твоей спиной?

— Пока на спине мужчины есть отметины его женщины, между ними все в самой здоровой стадии, — посмотрел он мне в глаза с уже позабытыми искрами во взгляде.

— Ничего себе здоровая стадия, — округлила глаза я.

— Страсть и секс обеспечивают выработку особых гормонов…

— Это я знаю, — довольно кивнула и тут же смутилась. Гормоны мужчины в паре оказывали довольно сильное влияние на него в целом, но каких-то закономерностей нам установить не удалось — у всех влияние проявлялось по-разному. Кто-то становился агрессивней, кто-то — беспокойней. — То есть, обрабатывать не будешь…

— Затылок и область между лопаток — самые уязвимые у оборотней места, — серьезно продолжал он. — И отметины на них просто регенерируют медленно. Ответ на твой вопрос "нет".

— Смысл в них, если никому не показать? — хмурилась, еле сдерживая усмешку.

— Они приятно согревают, — полноценно оскалился Рэм, и я капитулировала, улыбнувшись и закатив глаза. — Твоя очередь.

Денвер развернулся в его руках и выскользнул с полным ртом на пол, намереваясь вернуться к мукам выбора.

— Просто мысли, — проследила за ним до дивана и вернулась взглядом к Рэму. — Вернее, уверенность, что на обеих сторонах быть невозможно. А быть с тобой и не быть не на твоей стороне… — я не закончила, опустив взгляд. Не слишком ли быстро я делаю выводы? Прочитал мне лекцию о гормонах и царапинах, и меня уже понесло по сторонам.

— Я не ждал, что ты так решишь, — внимательно смотрел он на меня.

— Нет, — спокойно пожала плечами. — Я думаю, ты вообще многого не ждал и не предусмотрел, поэтому я и выбираю… твою сторону.

Щеки уже пылали во всю, а я мысленно обещала себе вернуться в ванную и поискать "взрослую Вику", которую там оставила.

— Значит, перестанешь со мной воевать? — недоверчиво прищурился он.

— Польщена, что ты это считаешь войной, — усмехнулась, — но давай признаем: у меня не получается тебе противостоять.

— Ты себя недооцениваешь, — заметил он. — Ребенка возьмешь с собой?

Только тут я обратила внимания, что Рэм ни разу не называл его по имени.

— Да, — кивнула, исполненная уверенности, что за ним там присмотрят.

* * *

К папарацци у здания департамента я отнеслась на удивление спокойно. Добраться до нас им никто не дал, но меня и Рэма отщелкали на камеры тщательно. Рэм подал мне Денвера из детского кресла и проводил до проходной.

— Звони в случае чего, — придержал меня за руку перед турникетом.

Я кивнула, мельком глянув в его глаза, и шагнула на досмотр. Денвер сжимал в руке гладкий камешек, выбор в пользу которого сделал незадолго до выхода из квартиры.

— Мисс Кэвил, — приветствовали меня охранники.

Я не спешила их исправлять. Мне самой предстояло привыкнуть. А вот к такому повышенному вниманию, наверное, никогда не привыкну. Народ замолкал при моем появлении, и это смешило. Я даже позволила себе усмешку, которая в тишине лифта оказалась очень эффектной. Денвер всегда вел себя тихо, и теперь скользил внимательным взглядом по лицам коллег.

Первым делом я зашла в лабораторию, намереваясь сдать ребенка на попечение его любимой медсестры, но оказалось, любимой она быть перестала. Денвер вцепился в меня всеми конечностями, отказываясь оставаться здесь, а потом вообще разрыдался, что случалось с ним крайне редко. Угрюмый Джастис тоже не был принят на прежнюю роль — малыш его даже не заметил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ден, — позвал он медвежонка, но тот воротил нос, всхлипывая.

— Малыш, мне нужно на работу, слышишь? — увещевала я. — Боже, что делать? — Опустилась обессилено на стул и прижала его к себе. Джастис шумно вздохнул в нескольких шагах. — Кажется, наши планы ребенка не интересуют, — покачала головой.

— Похоже, — подал голос Джас. — Отпустил тебя на работу?

— Отпустил, — пожала плечами. — Только не успела я стать мамой, как придется осваивать искусство работы с ребенком в руках. Да, Ден? — Тут меня осенило. — Слушай, кто мог дать ребенку имя до того, как мы его забрали?

— Что? — прищурился Джастис.

— Рэм говорит, что первое имя, которое слышит малыш…

— Это непроверенная информация, — перебил он упрямо.

— Но он и правда не реагирует на свое, — возразила я. — Даже человеческие дети начинают отзываться в этом возрасте на имя. И Рэм говорит, что Денвер чувствовал бы себя спокойнее…

— Какие интересные разговоры вы ведете, — усмехнулся Джастис зло.

— Слушай, иди к черту, — поднялась я. — Сообщи, когда интоксикация собственной никчемностью пройдет.

Я вылетела из отдела, удобнее перехватывая Денвера. Кажется, нужно будет пересмотреть гардероб, обувь, обзавестись какой-нибудь перевязью или рюкзаком, раз мелкий так категорично настроен. Хотя с этим тоже нужно как-то совладать. Дети оборотней особенно ничем не отличались в плане психологии от человеческих. Так же уязвимы в атмосфере эмоциональной нестабильности взрослых, так же нуждались в заботе и приятии. Были, конечно, и нюансы. И никто не отменял индивидуальные особенности ребенка. Денвер — очень особенный уже хотя бы потому, что не был «Денвером».

Таша, как обычно, встретила на входе с кофе:

— Доброе утро, — она не рискнула ошибиться с новым статусом. — Вы с Денвером…

Тот не растерялся, сразу вручив помощнице камешек. Когда та счастливо заулыбалась и зачирикала с ним, еще не понимала, что ее ждало. Я же не сдержала победной улыбки. Значит, кастинг временной моей замены нам не понадобился. Денвер даже перекочевал ей в руки во время доклада новостей и оглашения задач. Все касались вопроса упразднения злосчастного отдела аналитики.

Когда меня вызвал к себе Келлер, новоиспеченный тандем получил шанс пройти проверку на прочность, и я улизнула из кабинета, обозначив Денвера главным приоритетом в работе секретаря.

Келлер поднял на меня взгляд от стола:

— Как ты? — нахмурился обеспокоено.

— Нормально, — настороженно замерла посреди его кабинета.

— Садись. — Келлер дождался, когда я пройду к столу. Я намеренно проигнорировала привычное ближнее кресло и села от него подальше. — Что это еще за новости?

— Почему вы позволили распустить мой отдел? — сложила руки на столе.

— Ты попросила мне остаться. Таковым было условие.

— А что Дан?

— Лучше бы Арджиев его прибил по тихому, — отвел он взгляд в окно.

26

— Просто Рэм не боится.

— Стокгольмский синдром? — усмехнулся Келлер.

— Наблюдать и делать выводы — моя работа. Даже в условиях замужества. Вы меня позвали, чтобы уволить?

— Нет, чтобы защитить, — поднялся он. — Прости, что пришлось отойти в сторону с твоим отделом, но тогда бы я не смог тебе помочь. — Он подошел ко мне и положил на стол нечто мелкое в пластиковой капсуле. — Я смогу примчаться за тобой, где бы ты ни была.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я нервно сглотнула, а он продолжал:

— Это наша новейшая разработка, еще не выпустили в пользование — микро-датчик, они не заметят.

— Кто они? — нахмурилась я.