Самый лучший коммунист 2 (СИ) - Смолин Павел

В компании секретаря и Пятого мы спустились вниз и через черный ход прошли за кулисы зала для Съездов. Через обычный вход пройти сложно — народу тьма тьмущая, и только благодаря хмурой роже Пятого нам давали дорогу в забитых коридорах. Секретариат уже был в сборе, вместе с товарищем Тяжельниковым. Опытный аппаратчик должен догадываться, зачем это все — у них чутьё почти звериное — но виду не показывал, со спокойной улыбкой пожав мне руку:

— Изменения в Устав внести необходимо — хорошо, что вы проявили инициативу, Сергей Владимирович.

Инициативу касательно идеологии движения тебе проявлять положено, ты же главный!

— Вся страна прет вперед как на дрожжах, а мы, получается, отстаем, — улыбнулся я в ответ. — Отстающим быть неприятно — Комсомол должен работать если и не на опережение, то хотя бы в ногу с Партией и Правительством.

— Безусловно, — покивал Евгений Михайлович.

Я поручкался с остальными, подмигнул прелюбодею Лазареву — тебя ждет блестящая карьера в полноценном ЦК, ну улыбнись! — и доносящийся из зала шум начал стихать. Пора. Выбравшись из-за кулис, я профессионально окинул взглядом зал — битком, телекамеры работают, журналисты с блокнотиками в готовности номер «один» — и занял свое место в Президиуме, между Варданяном и Лазаревым. Первый сидит по правую руку от Тяжельникова, последний — по правую от меня, но символизма искать не стоит: местничество у нас еще при Империи изживать пытались, и рассадка никакой роли не играет. Сидящий с краю модератор поправил очки и зачитал в микрофон наши имена с должностями. Перечисление закончилось положенными в таких случаях бурными и продолжительными аплодисментами. Ага, внеплановый Съезд — большая радость для всех нас.

Далее модератор зачитал короткую повестку дня:

— Пункт первый — внесение изменений в Устав ВЛКСМ с учетом сложившихся в стране экономических, идеологических и социальных реалий и в соответствии с Генеральной линией Партии. Докладчик — Евгений Михайлович Тяжельников. Пункт второй — доклад «О важности личной инициативы». Докладчик — Сергей Владимирович Ткачев.

Когда аплодисменты смолкли, Евгений Михайлович зачитал «с листа» длинный и запутанный доклад минут на двадцать. Сильно подготовился, но лучше бы просто сказал «Устав надо менять», потому что от его доклада невыспавшихся из-за спешного приезда в Москву делегатов начало клонить в сон, а озвученный текст старательно избегал конкретики, предлагая сегодня признать необходимость менять Устав, а как именно менять предлагалось подумать всем вместе. Подумать вплоть до следующего планового Съезда — семнадцатого по номеру — который назначен на 74 год. Неплохо так времени на «подумать» отсыпали — почти три года!

Тяжельников закончил, и в дело снова вступил модератор:

— Выношу предложение товарища Тяжельникова на голосование. Прошу поднять в воздух Комсомольские билеты за внесение изменения в Устав.

Красные книжечки — в том числе наши — взметнулись в воздух. Единогласно, но протокол потребовал от модератора продолжения:

— Прошу поднять билеты тех, кто против внесения изменений в Устав.

Ни одного.

— Принято единогласно! — подытожил модератор, и зал утонул в аплодисментах.

Через минуты три тишина вернулась.

— Товарищ Ткачев, прошу, — передал мне слово модератор.

Мне листочки не нужны:

— История первого в мире государства рабочих и крестьян не была простой. С самого его зарождения…

Двадцатиминутная речь представляла собой короткий конспект на тему «почему страну так штормит с каждым новым правителем» — здесь и про снижение темпов научно-технического прогресса, и о невозможности за пару поколений воспитать нового человека, об объективных проблемах в дореформенной экономике, и мое любимое — путь к победе коммунизма будет долгим, но это не повод не идти по этому пути.

— Сейчас, когда свойственная молодому государству рабочих и крестьян наивность и максимализм изжиты, изменившийся мир потребовал пересмотра безоговорочно принимаемых на веру нашими предшественниками догм. Марксизм-Ленинизм — не религия, товарищи, а наука, и как всякая наука стремится к развитию с учетом накопленного опыта и выученных уроков. Одним из таких уроков является признание Советским Союзом важности личной инициативы — как в экономике, так и в других сферах общественной жизни. Будучи материалистами, мы обязаны смотреть правде в глаза — наша страна за последние годы изменилась, и изменилась к лучшему!

Аплодисменты.

— В связи с описанными мною изменениями, жизненно необходимой для окончательной победы социализма на планете и дальнейшего улучшения уровня жизни трудящихся социалистических государств, является кадровая работа. Евгений Михайлович Тяжельников всю жизнь трудился на благо Советского государства. На его счету множество достижений, включая образцово-показательную организацию ударных строек.

Нету других достижений — просто аппаратчик, которого держали за умение спокойно разбираться с «текучкой» и личную преданность дорогому Леониду Ильичу.

— Признавая заслуги и учитывая безупречный послужной список Евгения Михайловича, я с большим нежеланием вынужден поднять вопрос о почетной отставке товарища Тяжельникова с должности Первого секретаря ЦК ВЛКСМ по причине безынициативности. Евгений Михайлович — прекрасный организатор и преданный нашему делу товарищ, но обновленная страна требует обновленного Комсомола. Позволю себе говорить прямо, — окинув взглядом напряженные лица в зале и краем глаза наблюдая покрывшееся потом лицо Тяжельникова, заявил я. — Два года назад Партия внесла изменения в Устав. Два года Евгений Михайлович закрывал глаза на расхождения его с Уставом вверенной ему организации. Даже сейчас, когда Съезд в полном составе признал необходимость перемен, товарищ Тяжельников отложил их внедрение на долгих три года.

Я замолк, зал запоздало захлопал, Евгений Михайлович укоризненно посмотрел на меня, я ответил тихим вздохом и легким пожатием плеч — не больно-то оно мне и надо было, и это — правда. Модератор постучал по микрофону, призывая к тишине, покосился на Первого секретаря, потом — на меня, и мудро решил не вставлять палок в колеса:

— Голосуем, товарищи! Прошу поднять комсомольские билеты за снятие с должности Первого секретаря ЦК ВЛКСМ Евгения Михайловича Тяжельникова.

До самого конца преданный партийной дисциплине Тяжельников поднял собственный билет вместе с залом и секретариатом.

— Против?

Против никого не оказалось — члены ЦК же себе не враги.

— Единогласно, — огласил беспощадный вердикт модератор.

— Евгений Михайлович, могу я попросить вас дать Комсомолу напутственное слово? — проявил я цинизм.

Тяжельников игранул желваками и десять минут поговорил о том, как много он сделал на своем посту, но Ткачев, собака такая, прав — новые времена требуют нового руководителя. Красиво уходит Евгений Михайлович, сохранив достоинство.

Бывшему Первому секретарю похлопали, и я явочным порядком взял слово:

— Предлагаю провести плановый, 17-й Съезд десятого декабря сего года. До него мы успеем выработать изменения в Устав и подобрать достойную замену Евгению Михайловичу.

Проголосовали — все ожидаемо «за».

— Предлагаю назначить временным исполняющим обязанности Первого секретаря ЦК ВЛКСМ Ивана Араратовича Варданяна, — продолжил я устанавливать свои порядки.

Снова единогласно. Товарищ Варданян взял слово, поблагодарил за высокое доверие, и в соответствии с нашей с ним договоренностью инициировал «фазу 2»:

— Настоящий комсомолец обязан обладать чистотой как внутриполитического, так и внешнеполитического понимания. Настоящий комсомолец обязан интересоваться международной жизнью, привлекая для этого не только наши лучшие в мире средства массовой информации, но и научные и научно-популярные издания. Согласно опубликованной в свежем номере журнала «Азия и Африка сегодня» статье кандидата экономических наук Владимира Васильевича Крылова, в Центральноафриканской Республике набирают силы националистические и монархические силы. Главным их вдохновителем является Жан Беде́ль Бокасса — дуйствующий президент. Он обманул наших товарищей из внешнеполитических ведомств обещаниями построить в Центральноафриканской Республике социализм. Помогать несчастным, ограбленным колонизаторами странам Африки — наш интернациональный долг, однако мы не должны позволять использовать человеколюбие Советского человека в качестве дойной коровы.