Солнечные искры. Мой идеальный смерч - Анна Джейн

– …задумала заманить меня в свои женские ловушки? Решила соблазнить?

– Вот баран, – с чувством произнесла я, осторожно за подбородок отодвигая его лицо подальше от собственного. Во избежание казусов.

– Я жду объяснений, – вновь уселся он прямо, закинув ногу на ногу.

Я поерзала на стуле, повздыхала и ответила:

– Решила прикольнуться. Я же не думала, что ты станешь выкидывать такое.

– И что конкретно выкидывать?

– Мой мозг из черепной коробки. Смерчинский, ты вел себя недостойно мужчины, – решила я его поддразнить и принялась с удовольствием и подробно пересказывать его ночные злодеяния позапрошлой ночи. Если уж я виновна, то выберу стратегию «лучшая защита – это нападение» и буду обвинять во всем Смерчинского.

Начала я не по порядку, а с того, как он приставал к рыжеволосой девушке, приняв ее за сестренку, и как непочтительно разговаривал с дедушкой и черноволосым парнем в очках.

– Ты этого Петра конкретно бесишь, – сказала я.

– Это мой кузен, – отозвался беспечно Дэн. – Мой милый двоюродный братик. У нас конфронтация. Что еще было?

Я продолжила, стараясь мастерски передразнить пьяного парня. Сначала Смерч даже улыбался, потом его улыбка стала гаснуть, и сам он стал серьезным, отстраненным. Когда я дошла до феерического предложения руки и сердца (специально оставила на «десерт»), то улыбка исчезла в неизвестном направлении. Дэн занервничал. А стоило мне упомянуть о том, что он называл меня не кем-то, а прекрасной Морской богиней, Денис вдруг перевел на меня глаза, и я с удивлением, переросшим в беспокойство, поняла, что они слегка покраснели.

– Что с тобой? – тут же прервала я рассказ, забеспокоившись.

– Ничего, – произнес Смерч, сцепляя пальцы на коленях с силой, так, что побелели костяшки. – Все в порядке.

– А потом ты стал…

– Хватит, я понял, что было, – довольно жестко прервал он меня, уставившись на собственные руки – теперь пряди волос полностью скрывали от меня его глаза.

– Но я тебе самый прикол еще… – не желала умолкать я. – Ты вообще меня…

– Прекрати, Маша. Я все понял. Я приношу искренние извинения за такое поведение. Ты можешь попросить у меня все, что ты хочешь, и я исполню это в качестве компенсации.

– Это… ты…

– Закроем тему? – поднял он на меня уже ясные глаза, ставшие вдруг отчего-то еще более яркими, чем обычно. Дэнни уже улыбался, как всегда, беспечно и очаровательно, и на его щеках появились ямочки, а морщинка между бровей, напротив, исчезла, и теперь его лицо снова стало спокойным, излучающим уверенность в самом себе и в окружающих.

– Не буду я ничего закрывать. Слушай дальше о своих поступочках, – заартачилась я.

– Маша, пожалуйста.

– Я вчера тебе «пожалуйста» тоже говорила!

– Пожалуйста.

– Нет.

– Пожалуйста, – вибрация его тихого, чарующего голоса с воздухом проникла в мои легкие и, струясь по нервным клеткам и нейронам, попала в мозг, вместо меня отдавая ему приказ согласиться.

– Ну ладно, ладно, – проявила я невиданную тактичность. – Что с тобой?

– Стыд замучил, – отозвался партнер с холодной неестественной улыбкой. – Ненависть – самое сильное негативное чувство. А стыд – это ненависть, направленная на себя. Чувствуешь, как мне нехорошо?

– Нет. Серьезно, что-то случилось? Мы ведь типа партнеры, – вспомнился мне договор, мой экземпляр которого лежал далеко в столе, запрятанный под кипой тетрадей. – Говори мне, что с тобой.

– Когда ты решила меня разыграть, о партнерстве забыла напрочь, – с укором произнес он.

– И еще я твоя Клубничная фея. Из-за любимой страдаешь?

– Да, – коротко и правдиво отвечал Дэн. – Я не хочу об этом говорить.

– Не хочешь – не надо, – обиделась я, подумав, что он не доверяет мне.

Отряд моих разноцветных мыслей-головастиков принарядился в зимние шапки и шарфы и, взяв миниатюрные лопаты, пошел копать снег в соседнем ледяном мире, чтобы насыпать его между мной и Дэном, чтобы потом залить водой, дабы снег превратился в лед между нами.

– Почему ты мне не доверяешь? – заело меня. Мы ведь ночь вместе провели!

– Вспомни позавчерашнюю ночь, – отозвался парень, витая где-то в другом месте.

Минут десять мы просидели, не проронив ни звука и не глядя друг на друга. Я злилась на себя за свой поступок – ладно, ладно, он был недальновидным и идиотским! Он тоже злился на меня, хоть и сидел невозмутимо. А еще я злилась на его друзей, на своих друзей и на Смерча, еще на Никиту, но злость на Князеву затмевала разве что только нелюбовь к англичанке.

– А, да, Мария, я переслал тебе на почту логин и пароль почтового ящика твоего Клары, – нарушил молчание Дэн. – Пароль от его аськи и пары мест, где он еще зарегистрирован.

– О, наконец-то! – обрадовалась я такому шикарному подарку, предвкушая, как смогу залезть во все тайны Ника.

– Но там нет ничего интересного. Клара – скучный и до ужаса приличный, – тут же разбил мои ожидания Смерч. – С чтением сообщений хуже – их мне пересылает друг. Но, поверь, и там нет ничего необычного.

– А сюсюканья с Князевой есть?

– Немного. Твой Никита парень не эмоциональный, и его сообщения не изобилуют «солнышками», «котеночками», «малышами» и прочей сладкой ерундой, а также признаниями в вечной любви.

– Что, тоже такое не нравится? – спросила я. Терпеть не могу, когда парочка излишне сюсюкается. Брр…

– Да, это часто звучит пошло, – задумчиво ответил Смерч.

– А ты своих девушек как называешь?

Смерч посмотрел на меня, как на малолетнего ребенка, решившего выведать у родителей, как на свет появляются детишки, и сказал:

– По именам.

– Как меня? – обрадовалась я.

– Да, Бурундук.

– Меня зовут Маша, – плотно сжала я губы. Неужели трудно запомнить? А он продолжал:

– Называть человека, которым дорожишь, всеобщим «котеночком» неинтересно.

– Интересно придумывать что-нибудь типа «Морская» или какая-нибудь там еще? – спросила я. Его лицо не дрогнуло, но взгляд, которым меня одарил Смерчинский, мне не понравился.

– Это ты много чего выдумываешь, Маша.

Кто я для него: Маша или Бурундук все-таки? По именам он зовет своих многочисленных подружек, а специально что-то придумывает для тех, кто ему дорог? А я что, где-то между этими двумя категориями? Спросить, что ли?

Нет, спросить не могу. Подумает, идиот, что он мне нравится или еще что-нибудь в этом роде.

Снега натаскали достаточно и знатно полили его водой из шланга.

– Кстати говоря, ты, умник-разумник, когда всем скажешь, что мы не пара?

– Когда? – задумчиво протянул парень.

– Ты вообще сделаешь что-нибудь?

– Тебе не кажется, что это немного поздно? Нам уже все равно никто не поверит, – спокойно отозвался Дэн. – Судьба нехорошо перетасовала колоду, и нам с тобой, играющим в паре, выпали плохие карты.

– Что за глупости.

– То, что мы якобы пара, будет нашим прикрытием от Ольги и Никиты. Они точно не смогут нас ни в чем заподозрить, – решил вдруг Смерчинский. – Оставим все как есть.

– Я не буду корчить из себя твою девушку, – заявила я тут же.

– А этого и не нужно. Поверь, Чип, те, кому нужно будет, сами сделают правильные выводы, – вымученно улыбнулся Смерч. Что-то наш ветерок до сих пор в себя прийти не может. Стыд? Какой стыд? Нашел дуру! Может быть, в его башке у Гоблина Морская богиня что-то типа позывного? Спьяну принял меня за нее и в любви признался. Хо-хо, если бы я перепутала Дениса и Никиту и призналась бы первому в своих сильных чувствах, то сейчас тоже бы сгорала от стыда. К тому же этот мелочный Смерчинский как-то таки заставил мою душу испытывать что-то похожее на раскаяние за содеянное. Память услужливо подбросила кадр из прошлой ночи, когда я утешала этого красавчика-болвана, рассказывая ему басни про фей, и стыдно стало еще больше.

Пару минут мы опять сидели молча. Я допивала его «спрайт» и зачем-то разглядывала ящерку, вытатуированную на его шее. Изредка мой взгляд перебегал на его плечи или руки, на лицо. А Дэн смотрел в окно, чуть выше моей головы. Вроде бы спокойный, как статуя, но несколько раз он едва слышно вздохнул, и я еще больше занервничала.

– Кстати, новое свидание Ольги и Ника намечается на субботу, – продолжал Дэн. – И я знаю, где и во сколько.

– Ого! А это значит… – я многозначительно замолчала.

Мы встретились глазами и синхронно коварно улыбнулись, поняв друг друга с полуслова: мы продолжим свою миссию по спасению нашей любви. Все-таки тонкий лед между нами, неожиданно появившийся сегодня, растаял, и орел, прохаживающийся по нему, едва не утоп в веселом весеннем прозрачном ручейке.

– Я обожаю тебя за понимание, – произнес Смерч. Я скромно пожала плечами. Мол, да, я такая.

– Ой, они даже улыбаются одинаково, – восхитился кто-то, хихикая над моим плечом.

– Прикольная пара, такая необычная…

– Классные ребята.

Я оглянулась и увидела за столиком рядом с нами трех девчонок. Все три клуши с благоговением глядели на Смерча (часть их восторга распространялось и на меня)