Муха в вине (СИ) - Лазарева Элеонора

Молчание. Потом взрослый мужской голос спросил:

— Вы говорите по-английски?

— Да, — ответила Лина, и сердце забилось от волнения.

Она встала.

— Здравствуйте, с вами говорит отец ….Натаниеля.

— Слушаю, вас. Что-то случилось с Натом? — вскрикнула она и стиснула трубку.

— Нет, успокойтесь, — прозвучал властный голос, — С ним все в порядке. Я хочу с вами поговорить, если вы не возражаете.

— Да, конечно, я слушаю вас, — ответила Лина и вся съежилась, как от озноба.

— Вам не сказал … Натаниель, кто он на самом деле? Из какой семьи? — спросил он.

— Нет, но в общем я поняла, что из семьи богатых людей. Он немного рассказывал о вас. Сказал, что у него есть отец, мать и еще трое сестер, и что он наследник.

— Наследник чего? — усмехнулся мужчина.

— Не знаю, — протянула Лина, — вашей фирмы, вероятно.

— Надо же, — хмыкнул голос, — Не сказал. Тогда я вам скажу, что он наследник ……ой короны и имя у него не Натаниель, как зовется у вас в Израиле, а Дитрих. После женитьбы я провозглашу его настоящим наследником. А ваши отношения заканчиваются. Думаю, что вы понимаете, что вы не пара моему сыну и ваш бастард нам не нужен. Кстати, советую избавиться от него. Если надо будет, то мы компенсируем вам пребывание в клинике. И также положим на ваш счет некоторую сумму, как отступные. Советую забыть моего сына. Вы молоды, еще встретите человека, и у вас будет семья и дети. Я знаю, что в вашей стране хорошая медицинская помощь и вам ее окажут в полной мере.

— Я хочу услышать Натаниеля! — закричала Лина, теряя терпение, — Я больше не желаю вас слушать! Только он сможет мне указывать, что мне делать. Ведь это и его ребенок, слышите?

— Да, понимаю, — продолжил он, и жесткость послышалась в его голосе, — Но он скажет вам тоже самое. Поверьте. Так будет лучше вам обоим. И не заставляйте меня принимать крайние меры. Подумайте. И прощайте.

Пошли гудки и Лина осталась стоять, все еще не остыв от разговора.

— Что это было? — произнесла она, с непониманием разглядывая гудящий телефон.

Набрала дрожащими руками номер и глухо сказала:

— Кармит, приезжай. Мне плохо.

Через час в комнату влетела взмыленная девушка вместе с встревоженным Роном.

— Что случилась? — она опустилась на корточки перед бледной, сидящей на полу возле дивана, Линой.

— Он больше не приедет, — тихо произнесла она, — Отец запретил. Только что мне звонил.

— Как это? — вскинула та брови, — А Натаниель? Он что говорит?

— Отец ему запретил. Сказал, что негоже мешать кровь принца с кровью простолюдинки. Советовал избавиться от ребенка.

— Какой такой принц, ничего не понимаю. А сам Нат? Он знает об этом разговоре? Я думаю, что он не согласен со словами отца. Пока не волнуйся. Вот позвонит сам, и тогда поговорите. Думаю, что все это обойдется и Нат обязательно приедет за вами.

— Его зовут не Нат, а Дитрих, — сказала Лина и закрыв лицо руками, разразилась рыданиями.

Кармит и Рон, переглянувшись, покачали головами.

— Чего только не происходит в жизни, — начал Рон, присаживаясь к Лине на пол с другой стороны, — Но ты не должна отчаиваться. Правильно говорит Кармит, дождись разговора с Натом, тьфу, с Дитрихом. И потом будем думать.

Через час позвонил Нат, и она присела к компу. Появилось его хмурое лицо.

— Здравствуй, любимая, — сказал он и закрылся ладонями, — прости, я страшно виноват перед тобой. Не хотел говорить сначала, а потом просто боялся тебя потерять, помня наши разговоры про высший свет и твое отношение к нему. Я бы обязательно все тебе рассказал, но потом. И я хотел жениться на тебе.

— И что же сейчас? — спросила девушка, вглядываясь в любимые черты.

— Сейчас не могу, дал слово матери, что женюсь на их выборе. Я наследник и не мне решать на ком, даже родители должны прислушаться к мнению Совета.

— Ты поэтому сбежал? — сказала с грустью Лина.

— И не только. Я хотел свободы, свободы выбора, жизни. Но повязан по рукам и ногам. А встретив тебя, влюбился и не решался признаться. Теперь мы будем жить порознь, прости.

— А как же наш ребенок? Твой отец советовал избавиться от него? А ты, что скажешь? Согласен его убить?

— Что ты говоришь, Лина! — вскричал он, — Я хочу его, но ты сама реши. Если оставишь, то я буду помогать материально. А когда подрастет, обязательно помогу ему или ей во всем что касается и учебы и жизни. И еще. Я люблю тебя и буду любить всегда. Этот брак исключительно политический. А я буду наезжать к вам, хочу, чтобы наш ребенок знал меня. Я не отказываюсь ни от тебя, ни от ребенка. Но все равно приму любое твое решение.

Он смотрел на плачущую девушку и сам утирал слезы.

Она еще долго смотрела на него, как будто впитывала в себя его образ и, вздохнув, сказала:

— Я подумаю и дам тебе ответ.

Нат кивнул и поцеловал экран. Она тоскливо улыбнулась и поцеловала тоже.

Они простились, чтобы больше никогда не увидеться. Так решила Лина.

Через неделю она вышла на его страницу и написала, что сделала аборт и чтобы он ее не искал.

Глава 17

— Мадам Юрьевская, прошу вас прийти в школу, — в голосе директрисы прозвучал холодок.

Лина положила трубку и посмотрела на сына, который, нахохлившись, сидел на диване и хмурил брови.

— Что случилось Динат? — спросила она, выключив телефон, — Опять выяснения отношений в классе?

— Нет, на тренировке, — отмахнулся подросток.

— Уже и там ты отличился, — тяжело вздохнула женщина, присев за стол.

— Мама, я за правду, — начал кипятиться мальчишка, — Говорю, что я королевской крови, а они надо мной смеются. Не верят мне. Я даже честное слово давал.

— Боже мой, сын, — всплеснула она руками, — Зачем тебе это надо? Если я рассказала тебе, кто твой отец, то к чему это выносить на люди. Конечно, тебе не верят. Считают фантазером, если не сказать хуже. Я раскаиваюсь, что рассказала тебе обо всем. Хотела, чтобы ты меня понял, понял, почему мы живем здесь, почему он тебя не знает. Это душевная травма и мы должны с ней бороться и оставить в прошлом и чем раньше, тем лучше. Ты знаешь, кто твой отец, знаешь свои корни, и этого достаточно. К тому же я поделилась с тобой, а ты так меня подвел, выдал нашу тайну. Как я смогу тебе доверять?

Лина покачала головой и пересела к мальчику на диван. Привлекла к себе и поцеловала в макушку.

— Я очень любила твоего отца и очень хотела тебя родить. Но там это было невозможно. Поверь.

— Тогда, почему мы уехали из Израиля сюда, в Канаду?

— Потому что здесь у меня хорошая работа, и я смогла купить нам дом. Здесь нас приняли и помогли устроиться. Оставаться там не было резона. А здесь нам хорошо. Согласен?

Парень кивнул и поцеловал мать в щеку.

— Я люблю тебя.

— А я тебя, — склонилась Лина к его голове и слегка вздохнула, — Обещай, что больше не будешь рассказывать никому о нашей тайне. А что зовут тебя «принц» так это лучше, чем, скажем, «дебил», — сказала она это уже по-русски.

Мальчик откинул голову и засмеялся. Он знал этот язык. Мать обязала его не только учить говорить, но и читать и писать, ссылаясь на их корни. Много рассказывала историй их рода и то, что они тоже высоких кровей, восходящих к русским царям. И прививала ему терпимость и достоинство.

— Обещаю, — проговорил он.

— Будем обедать, — вздохнула Лина, — и потом мне в школу.

— Прости, ладно? Я постараюсь тебя больше не нервировать.

— Верю, — она потрепала того за волосы и заглянула в такие же, как и у отца теплые карие глаза.

Вечером, она вспоминала разговор с директрисой и улыбалась. Кличку «принц» Динат заработал, не когда хвастался о своем отце, а за выдержку, самостоятельное мышление, хорошую учебу и способности к языкам. Он был похож на отца не только внешне, но и по характеру. А уж его лидерские качества проявились еще ранее, и он уже был назначен в свои десять лет капитаном школьной команды юниоров. Игру в бейсбол он любил, и тренер в нем души не чаял. За это ему многое прощалось, но иногда его чувство справедливости было настолько обостренным, что он взрывался. Ярость затмевала ему голову, и он бросался на любого, кто пытался его унизить. Вот и сегодня ей пришлось просить прощение у родителей одного из школьных знакомых сына. Она обещала, что поговорит с ним, но и просила, чтобы те тоже обратили внимание на слова, которыми можно не только ранить, но и убить. Особенно, когда это ложится на неокрепшие души подростков. Те тоже согласились и все остались довольны.