Замуж за орка, или Эльфы тоже плачут - Ирина Успенская

— Где чудовища?

Дри с любопытством оглянулся и кивнул куда-то вниз.

— Эти?

Элиза чуть повернула голову и вздрогнула. Возле ног шамана сидели два огромных черных волка и смотрели на девушку с явно выраженным веселым ехидством. В красных глазах зверей светился разум.

— Шеол тебе не сказал?

Дри не удержался и поцеловал обнаженное плечико.

— Это твои охранники. Тебе не следовало бежать ножками, Ши и Ми вполне могут носить тебя на спинах.

Элизабет от возмущения не нашла что сказать. Оказывается, этот… двенадцать… приставил к ней охрану и транспорт и не подумал даже сообщить! А она… Она, как последняя дура, сбивала ноги! Ну… ну…

— Ненавижу! — прошептала Элиза. — Опусти меня!

Дри с улыбкой поставил ее на землю, успев поцеловать за ушком. Девушка только головой дернула на это его самоуправство.

— Ты пока осмотрись, мы скоро освободимся, и будет свадебный пир. Ши и Ми присмотрят за тобой. Ты ведь больше их не боишься?

— Маркиза Элизабет Рауль ничего не боится!

Она с ненавистью посмотрела на шамана и, громко фыркнув, гордо отвернулась.

Дри только плечами пожал, поворачиваясь к порталу, через который проходил последний груженый драк. Он взмахнул рукой, закрывая переход, а когда оглянулся, вредной девицы рядом уже не было. Но как приятно она пахнет! Шаман мечтательно прищурился на луну, представляя это нежное перепуганное тело в своих объятиях.

Элизабет же стояла в темноте, и сказать, что она была в шоке, значит, ничего не сказать.

Никаких дворцов не было. И даже домов не было. Были остроконечные шатры различных цветов и размеров. Возле некоторых из них горели костры, над которыми висели котлы или жарились большие куски мяса. Рядом с юртами сновали орки и зомби. Только мужчины. Орчанок видно не было. Наверное, у орков женщины главные, вот они и отдыхают, а домашними делами занимаются мужчины и слуги, решила Элизабет, и от этой мысли ей стало чуть-чуть легче.

А где же наш дом? Может быть, за теми скалами все же приютился дворец? Не может же хан жить в обычном шалаше? — спросила она волков, но те дружно покачали головами и синхронно повернули морды в сторону самого большого белоснежного шатра.

— Это дом ханов? — не поверила Элизабет.

Не так она представляла свою жизнь. Совсем не так! Перед глазами встала череда отвергнутых женихов, и Элизабет почувствовала, как глаза наливаются слезами. Ну, вот чем ей не угодил год назад виконт Зерго? Подумаешь, кудри у него были как у девушки, зато замок обшит белым мрамором! А барон Васок? Ну и что, что он был старше на десять лет, зато готов был осыпать ее драгоценностями. А… Ах, ну что сейчас вспоминать! А во всем виновата эта выскочка Амадея! Это она подговорила своего брата и остальных женихов! Она! Змея подколодная!

— Вот ты где, — раздался сзади низкий голос, Элиза от неожиданности вздрогнула и шарахнулась в сторону, чуть не упав.

Шеол вынырнул из темноты совершенно беззвучно. Он держал большое яблоко, от которого огромным ножом отрезал куски и отправлял их в рот.

— Женщина, скоро свадебный пир. По нашим законам молодая хозяйка должна продемонстрировать гостям свое умение.

— Какое? — растерялась Элизабет.

— Ты должна приготовить для своих мужей праздничное блюдо. Ступай к костру, девочки тебе принесут все, что скажешь. У тебя час.

— Готовить? В свадебном платье?

— Сними его, — пожал могучими плечами орк. — Без платья с голой попой ты мне нравилась больше.

Он подмигнул и так же бесшумно растворился во тьме. Пунцовая Элиза смотрела в темноту, и в голове ее крутились мысли одна мрачнее другой.

А Шеол, слившись с густой тенью валуна, с ухмылкой наблюдал за молодой ханым. Воспоминания о розовеющей в темноте попке возбудили в нем нешуточное желание. Перебросить бы ее через плечо да утащить в скальную пещеру, швырнуть на мягкие шкуры и до утра терзать юное податливое тело ласками, возбуждая, и дразня, и не давая разрядки, пока она не запросила бы большего…

Но нельзя.

— И где костер? — обреченно поинтересовалась Элизабет, вглядываясь в колышущиеся тени.

Самый большой из костров горел у юрты ханов, возле него мелькала массивная бесформенная тень.

Один из волков подошел к девушке, и осторожно ткнув носом в бедро, мотнул головой на спину, приглашая присесть.

— Неужели отвезешь? — недоверчиво поинтересовалась Элизабет.

Волк кивнул, при этом в глазах его мелькнула явно неприличная мысль. А может быть, ей просто показалось? Какие мысли у животных?

Элиза ломаться не стала, она уже поняла, что здесь никто за нею бегать не собирается, скорее всего, просто не заметят, если одна человеческая девушка сгинет в степи. Она осторожно примостилась на широкой спине и, легонько хлопнув волка по затылку, скомандовала:

— Но!

Волк повернул голову и глянул на всадницу с таким явным удивлением, что ей стало стыдно, а его брат громко и весело фыркнул.

— Простите, я же никогда раньше не общалась с волками.

Черный зверь оскалился и вдруг с места прыгнул вперед, Элизабет уцепилась за пышную гриву и завизжала.

— И чего орешь, душа моя? — раздался громогласный голос, волк плавно затормозил, опускаясь на брюхо и тихо, довольно поскуливая.

Элизабет открыла глаза и побыстрее сползла со спины зверя. Ну его в… семь, такой вид передвижения! Она оглянулась. Ого! Быстро они добрались.

Рядом пылал костер, на рогатине висел красный чайник в белый горошек. Возле костра стоял низкий стол, на котором лежала разделочная доска и большой нож, а на краю сидел здоровенный серый кот и меланхолично облизывал лапу, поглядывая на волков с ленивым превосходством домашнего любимца. Оба черных зверя не обращали на него никакого внимания, они ластились под руки орчанке с папиросой в зубах. Подул легкий ветерок, и до носа Элизабет донесся ядреный запах чего-то сладко-горького, она скривилась и, деликатно прикрыв нос ладошкой, чихнула. Где-то за шатром заблеяла коза, и волки навострили уши.

— Ой, ну я вам скажу, хейдруны жесткие и жилистые. Я вас умоляю! Даже не вздумайте гонять эту дохлятину! У ней могут быть глисты! — Волки согласно закивали. — А это кто у нас тут такой худючий и весь в эльфийском белом?

Один из волков зарычал.

— Вот это оно? Ханым-бай? Как я рада! — всплеснула руками орчанка.

При этом в ее голосе радости было не больше, чем снега в пустыне, а уж во взгляде Элизабет прочла свою неминуемую смерть и твердо решила ничего не брать у страшной женщины!

Необъятная грудь колыхнулась от резкого движения рук, застиранный синий халат в мелкий цветочек затрещал по швам, но устоял под натиском дородного тела. Мелькнули темно-рыжие кудри, сверкнули в пламени костра почти прозрачные голубые глаза, оставив в темноте светящийся росчерк, отлетела в сторону папироса. Орчанка склонила на бок голову и без стеснения начала рассматривать Элизабет.