За кровь и деньги (ЛП) - Варди Натан

Глава 10. Переход на голландский язык

Через несколько дней после того, как Ахмеда Хамди выпроводили из Pharmacyclics, он начал сочувствовать Франциско Сальве, которого Боб Дагган также бросил на произвол судьбы. В самые тяжелые моменты Хамди казалось, что он стал мишенью и его обманули. Но именно в этот момент Сальва обедал с Хамди и делал все возможное, чтобы изменить ситуацию к лучшему для них обоих.

"Забудьте о Pharmacyclics", - сказал ему Сальва. "Чем вы действительно хотите заниматься в ближайшие пять лет?"

Хамди задумался над вопросом Сальвы. "Я действительно хочу разработать хорошие лекарства", - ответил он.

"Так давайте так и сделаем", - пробурчал Сальва.

Хамди с недоумением посмотрел на Сальву. "Ты что, с ума сошел? Как мы собираемся найти наркотик или финансировать его?" Сальва на мгновение задумался. "Ты уже делал это в Pharmacyclics. Почему ты не можешь сделать это снова?"

Сальва, так же как и Хамди, понимал, что это в основном счастливые разговоры. Вероятность того, что им удастся добиться чего-то подобного в Pharmacyclics, была близка к нулю.

Вечером того же дня Хамди позвонила Ракель Изуми. После взлетов и падений в Pharmacyclics Изуми не могла представить себе жизнь со скучной корпоративной работой . На Изуми давило личное финансовое давление, но ей было необходимо ощутить прилив сил, чтобы стать частью биотехнологического авангарда. Она прочитала статью одного знакомого, работавшего в Онкологическом институте Хантсмана в Солт-Лейк-Сити. "У него есть ингибитор BTK. Ты хочешь получить его для аутоиммунных показаний или для множественной миеломы?" - спросила Изуми. спросила Изуми.

"Подождите", - сказал Хамди, опешив. "Что ты хочешь сказать?"

Идзуми повторила про себя.

Она хотела получить лицензию на препарат в Онкологическом институте Хантсмана и начать испытания на пациентах с ревматоидным артритом. Именно для лечения этого заболевания ибрутиниб был первоначально разработан химиками компании Celera Genomics. Основываясь на том, что она узнала об ибрутинибе, Изуми решила, что этот ингибитор BTK также может быть использован при множественной миеломе, разновидности рака крови.

Хамди подумал, что его обманули. "Ты сегодня разговаривал с Франциско?"

Идзуми этого не сделал.

"Я только что разговаривал с Франциско. И он хочет найти комплекс и основать компанию", - сказал Хамди.

Хамди удивлялся их высокомерию. Но решимость Изуми и Сальвы ошеломила его. Многие биотехнологи за всю свою карьеру так и не создали ни одного успешного препарата. Какова вероятность того, что молния ударит дважды?

На следующий день Хамди, Изуми и Сальва встретились в Сан-Карлосе, штат Калифорния, в Le Boulanger Bakery & Café, магазине сэндвичей на Лорел-стрит, главной улице города. Пока троица обсуждала свою новую несбыточную мечту, Хамди позвонили.

Это был Уэйн Ротбаум.

Хамди включил громкую связь. Ротбаум был прям, как всегда.

"Ахмед, что ты делаешь дальше?"

Сальва вызвал сон. Изуми опознал наркотик. Деньги были у Ротбаума. Все сложилось вместе - почти случайно - менее чем за сорок восемь часов.

Беженцы из Pharmacyclics создали новую компанию - Aspire Therapeutics. Они регулярно встречались в баре отеля Rosewood Sand Hill в Менло-Парке, который не только был популярным местом встреч в Кремниевой долине, но и предлагал бесплатный Wi-Fi. Бесстрашное трио не упускало из виду практические аспекты своего стартапа. Им нужно было начать все с самого начала, создать широкую базу инвесторов, которые поддержали бы их начинание, и заново представить себя на рынке. Для этого было только одно место - конференция J.P. Morgan Healthcare Conference.

В большинстве стран Америки JPMorgan Chase & Co. известен как крупнейший банк страны. Но в биофармацевтической отрасли J.P. Morgan означает одно: самую важную конференцию и мероприятие по налаживанию контактов в году - отраслевой Суперкубок. В январе 2012 года Хамди, Изуми и Сальва отправились в паломничество на север, в Сан-Франциско, на конференцию.

В 2012 г. в J.P. Morgan официально представляли инвесторам 395 фармацевтических компаний . Aspire Therapeutics в их число не входила. Вместо этого компания Aspire была приглашена на Biotech Showcase, менее престижную параллельную конференцию. Если конференция J.P. Morgan проходила в роскошном отеле Westin St. Francis на Юнион-сквер в Сан-Франциско, то Biotech Showcase - в отеле Parc 55 Wyndham, расположенном в четырех кварталах. Тем не менее, Сальва снял номер и назначил несколько встреч, чтобы рассказать об ингибиторе, разработанном в Институте рака Хантсмана.

Одним из тех, кто вошел в номер, был Эдвард ван Везель.

"Вы ребята из Pharmacyclics?" - спросил он с голландским акцентом.

Хамди, Изуми и Сальва кивнули.

"Меня действительно не интересует ваш наркотик".

Ван Везель был управляющим партнером голландской венчурной компании BioGeneration Ventures, специализирующейся на финансировании европейских биотехнологических стартапов. Ван Везель отклонил предложение группы о препарате от компании Huntsman. Его интересовало другое.

"Я сталкивался с этими учеными", - сказал ван Везель. "Было бы интересно, если бы вы приехали посмотреть".

На первый взгляд, сонный городок Осс кажется захолустьем, окруженным коровьими и свиными фермами. В городе, расположенном примерно в часе езды к юго-востоку от Амстердама, проживает 92 тыс. человек, есть несколько ветряных мельниц и католические церкви, в отличие от протестантизма, который преобладает в остальной части страны. Один раз в год в Оссе проходит праздник Карнавал, освещающий город. В остальное время он остается незамеченным. Но между скромными домами Осса, построенными из красного кирпича и терракотовой черепицы, расположен Пивот-Парк - колыбель современной онкологической науки, оказавшей влияние на весь мир так, как мало кто себе представляет.

Pivot Park - это биофармацевтический кампус, где в 1923 году владелец местной скотобойни основал компанию Organon. Ее первым продуктом был инсулин, полученный из поджелудочной железы свиней. И скотобойня, и Organon стали частью огромного голландского химического конгломерата Akzo Nobel. Как и большинство огромных транснациональных корпораций, Akzo Nobel регулярно приобретает и отчуждает различные подразделения. В 2007 году настала очередь Organon. Akzo Nobel продала компанию , которая теперь представляет собой обширный бизнес по производству препаратов для здоровья человека и животных, компании Schering-Plough из Нью-Джерси за 14,4 млрд. долл.

Примерно в то же время талантливый химик из Organon, работавший в Оссе, Тьерд Барф, сосредоточил свое внимание на ингибиторах BTK, как это делали ученые из Celera Genomics. Главным сторонником Барфа был человек по имени Аллард Каптейн. Высокий и худой, с седеющими волосами и в очках, Каптейн был популярным биологом в комплексе Organon's Oss. Каптейн обладал острым чувством юмора и умел соединить химию с биологией так, что это послужило толчком к разработке первых лекарств. По мере того как Барф и его команда продвигали работу над ингибитором BTK, Каптейн со временем возглавил вторую группу, в которую вошли еще около десятка ученых. Это была талантливая группа, каждый из которых занимался несколькими проектами. Некоторые из них были увлечены другой терапией рака, блокирующей белок, называемый рецептором запрограммированной клеточной смерти 1, или PD-1.

Проекты по BTK и PD-1 выполнялись в одном и том же здании Oss. Группа Каптейна сосредоточилась на создании особо селективной молекулы, то есть блокирующей BTK и мало что еще. Было неясно, имеет ли такой подход смысл. Но химики надеялись, что более чистое, или более селективное, соединение позволит ограничить токсичность при лечении ревматоидного артрита. В результате была создана прекрасная боеголовка, которая необратимо связывалась с BTK и при этом поражала всего четыре другие киназы, что на пять меньше, чем у ибрутиниба. Они испытали его на мыши с ревматоидным артритом, и состояние мыши улучшилось. Препарат получил кодовое название SCH 2046835.