Граница безмолвия - Богдан Сушинский

— Потом, камандыра! Поднимайся! Туда не хади. Это зимовье. Оно пустое. Я в нем осенью грелся. А здесь много интересного увидишь. Тунгуса был здесь в прошлый раз, когда на дикий оленя ходил!

Что-то не то, понял старшина Тунгуса явно обнаружил что-то необычное. Хотелось бы знать, что именно.

Любопытство оказалось настолько сильным, что Вадим не стал отбрасывать камни, которыми была привалена дверь хижины, и, обойдя её, горным «марш-броском» поднялся по скалистому склону наверх.

Достигнув довольно просторного плато, старшина прямо на краю его, в конце кровавого следа, увидел тушку небольшого песца, погибшего от потери крови. Но куда больший интерес вызвало у него поведение Оркана.

Ефрейтор сидел на установленной на возвышенности плите, по-восточному скрестив ноги и сложив руки у подбородка. Вместо того, чтобы взглянуть на старшину, он пристально смотрел на стоявшее перед ним каменное изваяние, на макушке которого лежал почерневший от времени череп какого-то животного. Само изваяние, напоминавшее статую человека в меховых одеждах, стояло на четырехгранной возвышенности, почти до половины заваленной черепами.

— Это еще что такое?! — недовольно поинтересовался Вадим; все, что связано было с религией, обычно вызывало у него чувство раздражения. Он никак не мог понять, почему люди опускаются до религиозного маразма, что они в этом находят. Его всегда привлекали личности сильные, волевые, уверенные в себе, а следовательно, способные молиться только самому себе и во имя себя. — Вас спрашивают, ефрейтор!

— Шаманы[30] сюда приходили. Со всего севера приходили.

— Зачем? — настороженно осматривал он площадку, в конце которой виднелся довольно большой грот.

— Здесь шаманами становились.

— Именно здесь?! — недоверчиво уточнил Вадим. — На этом островке и в этом распадке?!

— На этом островке, старшина. Иногда еще на берегу Байкала на сходки свои собирались[31].

— Хочешь сказать, что здесь их посвящали в шаманы?

— Посвящали, камандыра. Шаманы обряды проводили.

— Жертвоприношения, что ли.

— Обряд «икэнипкэ». Если по-русски, то это обряд погони за космическим оленем. Был еще обряд «шинк элавун» — добывания охотником удачи, когда он станет добывать амака, то есть медведя. Только ты никому не говори, что здесь есть такой шаманский храм, старшина.

— Боишься, что и нас с тобой обвинят в шаманстве? — усмехнулся Ордаш.

— Боюсь, что придут и все разрушат, как в Москве храмы разрушали. Мне рассказывали, да…

Вадим помолчал. Он понимал, что разговор о шаманстве следует вести не здесь и не сейчас. Пора было выбираться из этого каменного мешка.

— Все, что ты мне только что сказал и показал, ефрейтор, останется между нами, — твердо заверил старшина.

В последний раз окинув взглядом грот, Вадим, уже немного привыкший к полумраку, насчитал еще штук десять молитвенных камней, подобных тому, на котором только что восседал Оленев. Впрочем, особого интереса для старшины они уже не представляли. Скомандовав ефрейтору: «Бери добычу и следуй за мной!», он решительно ступил на тропу, которая вела в ближайшую низину.

23

Готтенберг осмотрел на удивление просторный, состоявший из двух ярусов дот, и, остановившись у одной из трех небольших амбразур, принялся прощупывать взглядом подступы к скале, на которой он располагался. Эта скала как бы венчала оборонный вал, с которым соединена была небольшой седловиной, и конечно же, вместе с сооруженным на ней дотом представляла собой прекрасный наблюдательно-опорный пункт, прикрывавший подход к базе с южного и юго-западного направлений.

В эти минуты фон Готтенберга томили сомнения. С одной стороны, он понимал, что сохранить здесь секретный аэродром, ради которого, собственно, и создавалась база «Северный призрак», можно было, лишь основательно маскируя его существование, а значит, до предела ограничивая пребывание людей и военной техники. Но, с другой… Слишком уж удачно было выбрано место для этого аэродрома-призрака. Так, может быть, есть смысл решительно укрепить базу, доводя ее до статуса плацдарма, с захватом хотя бы тех населенных пунктов, которые расположены между ним и морским побережьем?

Высаживая здесь значительные морские и воздушные десанты, довольно легко можно было лишить русских северных портов в Архангельске и Нарьян-Маре, нанести удары по угольным шахтам Воркуты. и по лагерям заключенных, узники которых пополняли бы строительные команды «Северного призрака» и полицейские части.

В конце концов, на какое-то время этот регион можно было бы превратить в форпост Белой России, искоса взглянул он на штабс-капитана Кротова. Или Северной России — суть не в названии. Тем более что и правитель нашелся бы. Правда, лучше бы опереться на кого-то из бывших белогвардейских генералов, например, Петра Краснова или атамана Андрея Шкуро, с которыми перед отправкой в Норвегию его специально познакомили.

Впрочем, так или иначе создание Северной, Белой и прочих «Россий» — было всего лишь прикрытием, политической ширмой. Реальностью же стало бы то, что на полярных территориях можно было бы создать новый, нордический рейх, который так и вошел бы в историю мира, как Норд-рейх.

— И почему бы не допустить, что столицей его стал бы город, заложенный на месте этой базы? — как бы про себя, но в то же время вслух, проговорил барон фон Готтенберг, уже видя себя в кресле гауляйтера этого полярного рейха. Или генерал-губернатора. Название теперь уже особого значения не имеет.

— Простите, оберштурмбаннфюрер?.. — подался к нему адъютант Конар, оказавшийся на какое-то время оттесненным от своего командира комендантом базы.

— Пока что — всего лишь бесплодные мечтания, — задумчиво ответил будущий генерал-губернатор Норд-рейха.

— Понимаю: столица Норд-рейха, — проявил свою догадливость адъютант и хотел еще что-то добавить, но в это время с резким жужжанием ожил полевой телефон.

— Вас, господин оберштурмбаннфюрер! — попытался придать металлический оттенок своему подростковому голоску комендант дота унтер-офицер Райнер.

— Меня?! — вскинул брови Готтенберг. — Кому это я мог понадобиться на этой тыловой Голгофе? — оглянулся он на коменданта базы. Однако Фюрт лишь удивленно пожал плечами.

Телефонный аппарат располагался в небольшой штабной выработке, под мощным каменным сводом, который вряд ли смогла бы пробить самая мощная из бомб. И вообще, видно было, что гарнизон «Северного призрака» обосновывался здесь основательно и надолго.

— Это не Берлин. С Берлином у нас телефонной связи нет, — объяснил Райнер, вызывая этим улыбки у офицеров.

— Какое непростительное упущение! — иронично поиграл желваками фон Готтенберг.

— С Берлином связи нет, зато есть со штабом базы, — не позволил сбить себя с толку комендант дота. — У телефона штабс-фельдфебель Штоф.

— Звучит почти как фельдмаршал. Что там у вас стряслось, Штоф? — взял он трубку.

— Не у меня, а в штабе Стратегический северных сил. Пришла радиограмма от оберст-лейтенанта Хоффнера. Передать текст че-рез посыльного?

— Считаете его настолько секретным, что не решаетесь прочесть по внутреннему полевому телефону?

— Ничего особо секретного, господин оберштурмбаннфюрер. Хоффнер сообщает, что назначен начальником штаба этих самых Стратегических северных сил.

— И теперь ждет моих поздравлений вместе с охапкой тундрового лишайника вместо букета, роз?

— Наоборот, уведомляет, что вице-адмирала фон Штингена заинтересовали ваши соображения по поводу какого-то Великого Тунгусстана, поэтому он требует вашего прибытия в штаб на борту ближайшего самолета.

— А вот это уже любопытная новость.

— И еще. Завтра утром группа «Норд-рейх» должна быть отправлена на место создания новой базы. Под командованием Гауптмана Кротова.

Отдав трубку Райнеру, барон обвел взглядом сгрудившихся напротив него офицеров.

— Похоже, господа, что мысли и фантазии действительно способны материализовываться. В штабе Стратегических северных сил приняли решение значительно расширить масштабы операции «Полярный бастион». Подчеркиваю: значительно. В связи с этим мне придется вернуться в Норвегию. На какое-то время, естественно, чтобы встретиться с вице-адмиралом фон Штингеном. А теперь приказ: гауптман Кротов, обер-лейтенант Энрих и вы, Шнитке, со своими людьми… Вылет завтра, в семь утра. Старшим группы и временным комендантом базы назначается гауптман Кротов.

— К шести утра группа будет готова, — лихо щелкнул каблуками штабс-капитан.

— В суете подготовки к вылету не забудьте о радисте, гауптман. Еще раз проведите парашютный инструктаж. Связь — через базы «Северный призрак» и «Новая Земля». Завтра же я должен доложить командующему, что база «Норд-рейх» создана. После того, как получу ваше сообщение, естественно.