Ненавижу любя - Оксана Волконская

Молодой человек чеканил каждое слово, и Лина видела – он едва сдерживался, чтобы не взорваться. Отлично, но мало. Что ж, продолжим.

– Прости, бобренок, но нет, увы, ничего не подходит. – И Василина взглянула на него невинным взглядом олененка Бэмби, который она когда-то подсмотрела еще у маленькой Аси. Обычно это работало. Не в этот раз.

– Заинька моя, – устало произнес Лаврецкий. – Что же ты сразу-то не сказала?

– Да сначала все было так красиво, так красиво. – И она захлюпала носом. – А потом вдруг слишком много блеска, и я поняла – ничего не подходит. Абсолютно ничего.

– Ну, не плачь, бельчонок, не плачь, – успокаивающе обнял ее Кирилл. – В твоем положении вредно нервничать, еще малышу навредишь.

Вот… У Лины не нашлось цензурных слов. Козлина белобрысая! Мстить, так мстить. Прости, Ингуся, он твой брат, но это заслужил.

– Если бы ты поменьше на меня орал и не распускал руки, никакой угрозы бы не было, – обиженно произнесла девушка.

– Так, все, с меня хватит! – не выдержал Кирилл. – Девушка, извините. – И, кивнув продавщице, он потащил Василину к выходу.

– Вот видите, так всегда, – на ходу жаловалась та. – Он такой жестокий, просто разбивает мое сердце…

Закончить ей не дали. Василину самым бессовестным образом оттащили подальше от ювелирного и прижали к краю стеклянной витрины какого-то бутика.

– Ты что творишь?! – разом воскликнули оба.

– Так, значит, я на тебя постоянно ору и поднимаю руку? – почти прорычал он.

Василина видела по глазам – она его наконец-то довела до точки кипения. Казалось, еще немного – и Кир взорвется. На секунду ей показалось, что он прибьет ее сейчас и здесь – таким бешенством сверкал его взгляд. Но мгновенье – и ее страх исчез. Не прибьет, даже руки на нее не поднимет – при всех недостатках, это было совсем не в характере противника. Но вот выплеснуть все он может прямо сейчас и здесь, послать ее куда подальше и больше никогда в ее жизни не появляться, чтобы, не дай бог, не попасть на срок.

Девушка и сама понимала, что произошедшая за последний час сцена выглядела идиотской, нереальной, будто выдранной из какого-то дешевого фильма. Но Лина ничего не могла с собой поделать – желание отомстить, напакостить впервые за долгое время стало сильнее доводов разума. Она вела себя глупо, абсолютно неадекватно, но ей было все равно – этих людей она видела первый и последний (хоть бы так оно и было!) раз в своей жизни. Завершающие реплики точно были лишними, но Кирилл сам виноват – если бы он молча пострадал, она покапризничала для вида и успокоилась бы. Наверное. В любом случае, Василина этого не планировала, просто хотела немного побесить долгим выбором по его стандартам. Она точно знала, что объемные золотые цацки Инге не понравятся. Было обидно и за подругу, которой приписывали столь дурацкий вкус, и за саму себя, что ее проучили в машине таким простым, как мир, способом, и она повелась. А Василина всего лишь хотела, чтобы Лаврецкий свалил из ее жизни как можно быстрее и безболезненнее. Так Кир снова стал крайним.

– Так, значит, я беременна? – в тон ему ответила Василина. – И от кого же, позвольте уточнить? От тебя? От Вадима? Или, может, от Матвея?

– А Матвей-то здесь при чем? – насторожился Кирилл. – Давай-ка подробнее.

– Хотя что это я? – пропустила его вопрос мимо ушей Лина. – Конечно же, от тебя. И срок, наверное, неделя? С момента той чудесной ночи, которую ты все никак не можешь забыть?

– Василина! При чем здесь Матвей? – не унимался Лаврецкий. В данный момент его упорство было продиктовано не столько чувством собственности или ревностью, сколько желанием сменить тему и не слышать ничего о той ночи.

– Да ни при чем! И ты ни при чем! И вообще никто ни при чем! Святой дух наследил! – раздраженно бросила Мирославцева, затем несколько раз резко выдохнула. У наблюдавшего за ней Кирилла гнев тоже начал спадать на нет.

– Успокоилась? – скривился он. – Легче стало? Или так и продолжим друг на друга орать?

– Ты сам нарываешься, – тихо сказала Лина.

– Вот в данную минуту лучше промолчи, сойдешь за умную женщину, – ехидно заметил Кирилл. – После того, что ты устроила в ювелирном, тебе долго придется восстанавливать это звание в моих глазах.

– Думаю, я обойдусь без сего почетного статуса, – буркнула Лина, еще раз вздохнула и добавила. – Ты меня разозлил. И еще я не хотела, чтобы Инга получила от любимого брата подарок, который она бы в жизни не надела. Она носит только серебро. Но ты уперся как баран с этим золотом и ничего не хотел слушать. Извини, – последнее слово она выдавила с трудом.

– У тебя довольно оригинальный способ доказывать свою правоту, – ухмыльнулся Кирилл. – Ладно, принимается.

Василина даже дар речи потеряла от его наглости.

– Что? – заметил ее глаза возмущенной рыбы он.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Ну, а что еще-то? – удивился Лаврецкий. – Я за собой никакой вины не чувствую. Это не я тут устроил представление в лучших традициях императорских театров.

На самом деле вина за ним была – он прекрасно знал, сестра носит только серебряные украшения, но ему было интересно, как поведет себя Василина – решит насолить ему выбором подарка или другим способом? Наинтересовался, блин. Теперь в этом магазине он долго не появится, спокойная и выдержанная крошка умудрилась ославить и его, и себя так, что они будут сниться бедной продавщице в кошмарах. Просто удивительно, как Ваське, при ее вечной благоразумности, пришло в голову вытворить такое.

Вот только сообщать Лине о своей вине он не планировал – в нем внезапно проснулся давно дремлющий инстинкт самосохранения. Поэтому он примиряюще произнес:

– Расслабься, солнце, мы квиты! – Даже поднял руки вверх, чтобы показать серьезность намерений мирового соглашения. – Идем выбирать подарок? Только давай без выкрутасов, мы уже достаточно шокировали публику. – И протянул ей руку.

Со стороны они смотрелись очень даже мило: рослый крепкий парень, прижимающий Василину к стене и заглядывающий в лицо спутницы, и невысокая длинноволосая девушка, не сводящая с него слегка растерянного взгляда. Да, они казались со стороны весьма романтичной парой. И никто даже предположить не мог, что еще минуту назад они ссорились. Особенно девушка, которая оказалась случайным свидетелем этого момента. Она застыла на месте, глядя на то, как шатенка, поколебавшись, подает Кириллу руку. Тот поднес ладонь к губам, поцеловал, затем рассмеялся на очередную реплику спутницы.

В груди невольной наблюдательницы взрывался пожар – то ли ревности, то ли боли. Все не так, все неправильно. Он должен стать только ее, и она не позволит всяким фифам его отобрать! Ведь на карту поставлено многое! Слишком многое…

Тем временем Кирилл, не отпуская руки, повел свою девушку к ювелирному магазину. Когда они проходили мимо, голубые глаза встретились с карими глазами ревнивицы. Кирилл, слишком занятый своей спутницей, так ничего и не заметил…

Глава 18

Василину стоявшая возле бутика девушка изрядно обеспокоила, особенно в свете пришедшего ночью сообщения. Нет, она, конечно, всё понимала: влюбленность и всё такое. Только зачем так открыто сталкерить за собственным