Клубника на десерт - Мари Секстон

Наконец я ощутил, что он немного расслабился. Продолжая касаться его медленно, нежно, я приоткрыл рот и легко провел по его губе языком. У него перехватило дыхание. Он напрягся, но несильно и лишь на миг, а после прильнул ко мне, и я ощутил у себя на талии его руки. Он разомкнул губы еще пошире, и тогда я, целуя его, начал ласкать языком его верхнюю губу. Новое ощущение заставило его коротко всхлипнуть. А мне, когда я услышал свой ответный стон, пришлось сдержать себя, чтобы не заступить дальше.

Я остановился только затем, чтобы снять наши рубашки и бросить их на пол. Я хотел ощутить телом его гладкую кожу, но он воспринял перерыв как сигнал к действию и начал расстегивать мои джинсы. Тратить время на предварительные ласки было не в его правилах. Он всегда четко знал, что ему хочется, и всегда без промедлений переходил к делу. Однако я был еще не готов отпустить этот момент.

Я поймал его тонкие запястья, и он поднял на меня удивленный взгляд.

– Не сейчас, – прошептал я.

Я снова начал легко ласкать его губы. Лизнул кончиком языка верхнюю, и он содрогнулся, а потом, не обращая внимания, что я держу его за запястья, вновь потянулся к моему паху. Его упрямство расстраивало меня. Я не хотел спешить. Я хотел вволю им насладиться, и меня раздражало это нежелание хотя бы раз пойти мне навстречу. Когда его пальцы опять начали возиться с моими пуговицами, я на секунду позволил злости выплеснуться наружу. С силой убрав его руки, я резким движением завел их ему за спину и крепко сжал – грубее, чем собирался, но его реакция была моментальной и безошибочной. Его глаза закрылись, из горла выплеснулся тихий всхлип, и он обмяк в моих объятьях, словно у него отказали колени. От удивления я чуть-чуть отстранился, чтобы видеть его лицо. Стиснул его запястья туже и крепко прижал к себе. И он с тихим стоном, отправившимся прямиком ко мне в пах, практически растаял в ловушке моих объятий.

Мне никогда не приходило в голову применить против него силу, и внезапно я увидел море открывшихся передо мной возможностей. То был идеальный способ целовать и трогать его, сколько мне хочется, и вместе с тем доставлять ему удовольствие. Дух захватывало от того, насколько простым и непередаваемо эротичным оказалось это решение.

Я потянул его на пол, и он покорно мне подчинился. Уложив его на спину, я расстегнул его брюки. Я по-прежнему не стремился переходить к сексу, но мне хотелось иметь возможность чувствовать и эту часть его тела тоже. Он молча наблюдал за мной. В его глазах была страсть – и что-то еще. Что-то, чуть-чуть напоминающее страх, но с большой долей предвкушения. Я снял с него брюки, но сам раздеваться не стал.

Любуясь им, я ненадолго замер. Меня всегда привлекали более крупные, более мужественные мужчины, но с ним я перестал понимать, почему. Его тело казалось мне совершенным. Он был таким худым. Повстречайся мы лет десять назад, я бы, наверное, смог пересчитать его ребра. Сейчас нам обоим было уже за тридцать, но в местах, где прочим мужчинам возраст добавил лишний объем, он стал лишь немного мягче. Его живот остался по-прежнему плоским, талия – тонкой, а ноги стройными. Его пах был выбрит идеально чисто, и кожа там была мягкой и гладкой. Мне казался прекрасным даже его член – стройный и с ярко выраженным загибом к животу, когда он стоял, как сейчас.

Я провел ладонями вверх по его ногам, затем по бедрам, не задевая эрекцию, и услышал, как его дыхание участилось. Медленно я лег на него сверху. Его глаза были широко открыты, он смотрел на меня с опаской, и в то же время в его взгляде безошибочно считывалось влечение. А его губы…

Боже, как я любил его губы. Идеально вылепленные, мягкие, чувственные. Раньше я и не подозревал, насколько притягательным может быть чей-то рот. Я наклонился, чтобы еще раз поцеловать его. Желая как следует распробовать его рот, я начал с самого уголка, затем, поглаживая языком и мягко посасывая его верхнюю губу, двинулся к центру. Он опять застонал, а его руки потянулись к моему паху.

– Нет, – выдохнул я.

Поймав его за запястья, я завел ему руки за голову. Он отреагировал еще более бурно, чем раньше. Застонал и выгнулся подо мной, втираясь в меня эрекцией. Он не пытался высвободиться, но, похоже, хотел добиться максимально возможного контакта с моим телом. Он опять всхлипнул, а я продолжал удерживать его своим весом до тех пор, пока он не перестал сопротивляться и не расслабился на полу. Сжимая его запястья, я вернулся к его губам и, закончив с верхней, принялся дразнить нижнюю. Она была мягкой и полной, естественно выпяченной, как от обиды, и когда я всосал ее в рот, нежно покусывая, он снова всхлипнул и попробовал вырваться – на сей раз по-настоящему, – но я был сильнее. Было легко удерживать его пригвожденным к полу.

Переместив оба его запястья в одну руку, я освободил вторую и провел ею по его плечам. Подразнил большим пальцем сосок, и он застонал, но не сделал попытки вырваться. Моя рука соскользнула ниже, прошлась по бедрам и проникла под его тело. Накрыв одну мягкую ягодицу ладонью, я теснее притиснул его к себе. Оторвался от его губ и увидел, что они покраснели и немного припухли. И от этого зрелища возбудился еще сильнее.

Я покрыл поцелуями его веки, потом скулы, потом нашел языком и обвел по краю мягкую раковину его уха. С тихим всхлипом он вновь дернулся подо мной – но совсем слабо. Вряд ли он всерьез испытывал желание вырваться. Скорее он просто хотел убедиться, что я по-прежнему удерживаю его в плену, обновить ощущение, что он пойман. Когда он, тяжело дыша, расслабился, я прихватил губами мочку его уха, а после поцеловал в подбородок.

Я переместил руку на его бедро и, хотя телом прижимал его к полу, почувствовал, как он толкается, ищет мою ладонь, изнывая от желания настоящего контакта. Вернувшись к его губам, я стал нежно посасывать их, пока кончики моих пальцев подбирались все ближе и ближе к его эрекции, щекоча мягкую обнаженную кожу там, где должен был быть островок волос.

Он всхлипывал, стонал, задыхался. Я легко задел основание его члена, а затем, дразня его, пробежался пальцами по всей длине. Его реакция была такой, что я чуть не кончил. Он выгнулся подо мной, его запястья напряглись в моей хватке. Я убрал пальцы от его паха, и он, прерывисто дыша, снова обмяк.

– О боже, – выдохнул он. – Если ты сделаешь так еще раз, то все закончится.

– О? – тихо спросил я. – Так мне сделать еще раз или остановиться?

Он издал тихий звук, похожий на смешок.

– Еще раз! – прошипел он, и я улыбнулся.

Вернувшись к его совершенным губам, я мягко потянул за нижнюю, а потом поцеловал его – впервые по-настоящему, – и на сей раз он наконец-таки откликнулся. Разомкнул губы и, когда наши языки соприкоснулись, горловым стоном застонал мне в рот. Но я не стал заходить слишком далеко. Не желая, чтобы он пожалел о том, что уступил мне, я целовал его одними губами, пока не почувствовал, как кончиком языка он нерешительно толкнулся мне в рот. Когда я впустил его, он застонал и попытался освободить запястья – уже решительнее, так что мне понадобилась сила обеих рук, чтобы удержать его, отчего он, ахнув, выгнул подо мной спину.