Три кинокомедии - Александр Володин

— Учтите, обычай требует, чтобы все было натурально. Никто ничего не знает. Невеста будет сопротивляться, брыкаться и даже кусаться... Звать милицию, кричать: «Я буду жаловаться в обком!» Но вы не обращайте внимания — это старинный красивый обычай.

— Я понимаю... Все будет натурально. До свидания!

Печальный Шурик уходит, а довольный Джабраил включается в танец, исполняя странный гибрид лезгинки с твистом.

Первые лучи солнца освещают вымпел на флагштоке альпинистской базы. Под скалой, рядом с базой, спят девушки-альпинистки в спальных мешках.

Из-за большого валуна высовываются «кунаки». Они с волнением следят за Шуриком.

Шурик подползает к ряду спальных мешков, заглядывает в лица спящих девушек. Но Нины нет. В растерянности он оборачивается к своим сообщникам. «Кунаки» дружно указывают ему куда-то правее.

Спокойно спит Нина. Около нее появляется Шурик. Несколько секунд он всматривается в милое лицо девушки, потом поднимает голову, и его взгляд встречается с «кунаками», которые энергичными жестами нетерпеливо командуют ему: «Тащи!»

Шурик начинает волоком тащить мешок со спящей Ниной. Неожиданно Нина открывает глаза. Она смотрит на Шурика, еще не понимая, во сне он появился или наяву.

— Шурик! — улыбается она.

— Тсс! — прикладывает Шурик палец к губам. И продолжает тащить дальше.

Окончательно проснувшись, Нина засмеялась.

— Ну что вы делаете?

— Только ничего не надо говорить... — печально отвечает ей Шурик.

Оттащив спальный мешок с Ниной на достаточное расстояние от подруг, Шурик останавливается и долгим взглядом смотрит на Нину.

— Что с вами? — спрашивает она.

— Я пришел проститься...

— До свидания, Шурик! — нежно говорит она и закрывает глаза в ожидании поцелуя.

И действительно, Шурик наклоняется над ней и тихо говорит:

— Прощайте, Нина!.. Будьте счастливы.

Кажется, что сейчас он поцелует ее... Но вместо этого Шурик быстро задергивает застежку спального мешка, «упаковав» Нину прежде, чем она поняла, что происходит.

«Кунаки», с трудом держа извивающийся и лягающийся мешок, направляются к машине. Понурив голову, Шурик со своим ишаком плетется сзади.

Он останавливается у красной машины, в которую троица пытается уложить мешок с Ниной.

Из-за поворота выезжает милиционер на мотоцикле и притормаживает.

— Что грузите?

«Кунаки» холодеют от ужаса. И только Шурик, не чувствующий за собой никакой вины, простодушно отвечает:

— Невесту украли, товарищ старшина.

Трусу становится плохо. Бывалый обреченно начинает поднимать руки. И только Балбес не растерялся. Немного отвернувшись, он ловко имитирует баранье блеяние.

— Шутник, — понимающе подмигивает милиционер Шурику и, уезжая, кричит: — Будете жарить шашлык из этой невесты, не забудьте пригласить!..

Красная машина похитителей стремительно проносится мимо дорожного указателя «Орлиное гнездо» и вскоре подъезжает к уединенной даче Саахова в горах. Джабраил пропускает машину во двор и наглухо закрывает ворота. Все! Нина стала «кавказской пленницей».

Шарфик Нины, тот самый, который она повязала на шею Шурику, сейчас держит в руках Саида. Перед ней растерянный, подавленный Шурик.

— Так это был не обряд... Ее действительно украли, — произносит Шурик. — Кто украл? — грозно спрашивает он и тут же виновато спохватывается: — Ах, да... Кто жених?

— У нас женщины иногда узнают об этом только на свадьбе...

— Свадьбы не будет! — взрывается Шурик. — Я ее украл, я ее и верну!

Он стремительно выбегает из дома и, перемахнув через перила лестницы, в классической ковбойской манере прыгает прямо в седло своего ишака. Но, в отличие от героев дикого Запада, всадник на бешеном галопе не скрывается в облаке пыли. Обиженный осел, несмотря на все понукания, не трогается с места. Совершенно ясно, что сейчас никакая сила в мире не заставит его подчиниться хозяину. Шурик вынужден бросить его и бежать на своих двоих.

Запыхавшийся Шурик подбегает к отделению милиции. Он готов уже войти в подъезд, но его останавливает голос Саахова:

— Товарищ Шурик!

Шурик оборачивается и бежит к стоящей у тротуара «Волге». От волнения и быстрого бега он не может произнести ни слова.

— Что случилось? В чем дело? — осторожно спрашивает Саахов.

— Преступление... Украли...

— Ишака вашего украли? Да? — пытается шутить Саахов, но на самом деле он не на шутку встревожен.

— Да нет! Девушку... Нину похитили...

— Нину?! — притворно ужасается Саахов, лихорадочно соображая, что же делать.

— Я единственный свидетель! — объясняет Шурик и снова порывается войти в милицию. Саахов резко хватает его за руку и вталкивает в «Волгу»...

Но падает Шурик не на сиденье машины, а в мягкое кресло на квартире Саахова. Здесь и продолжается их разговор.

— Нет, вы не свидетель, вы — похититель, преступник! — говорит Саахов, заговорщицки опуская жалюзи.

— Ну я же не знал! — оправдывается Шурик.

— Какой позор, какой позор! Клянусь, честное слово! — патетически возмущается Саахов. — На весь район! Я лично займусь этим делом. Этот таинственный жених — подлец ничтожный!.. А кстати, вы не знаете, кто это?

— Нет.

«Фу, отлегло! Самого главного этот разоблачитель не знает». — Очень жаль, очень жаль, — бодро говорит товарищ Саахов. — Он подлец! Аморальный тип! Большое спасибо за сигнал. На этом отрицательном примере мы мобилизуем общественность, поднимем массы...

— Правильно! — одобряет эту программу доверчивый Шурик. — А я пойду в милицию...

Саахов останавливает Шурика и чуть не силой вдавливает его обратно в кресло.

— В какую милицию? Слушайте, арестуют немедленно... Они же формально обязаны вас посадить... Посадят.

От этого неожиданного варианта Шурик растерялся.

— Деньги есть?

— Зачем? — недоумевает Шурик.

— Вы должны немедленно исчезнуть. Я все сделаю сам. Нина будет спасена. Этих негодяев мы будем судить показательным судом. А вы приедете на этот процесс действительно как свидетель...

— Нет! — восклицает Шурик. — Я не имею права злоупотреблять вашим благородством.

— Каким благородством? — почти искренне удивляется Саахов.

— Вы же рискуете из-за меня, формально вы прикрываете преступника. Нину-то украл я, и я должен сам искупить свою вину! Спасибо, огромное вам спасибо!

Шурик горячо трясет руку Саахова, затем быстро направляется к двери.

— Товарищ Шурик! — Саахова осеняет спасительная идея. — Зачем в милицию? Не надо этих жертв! Прямо к прокурору. Он все поймет...

Шурик и Саахов поднимаются на крыльцо дома. Дверь распахивается широко и радушно. За ней — шум, дым и звон пира. На пороге Шурика и Саахова встречают добродушный хозяин дома и члены его семьи.

— Дорогие гости, добро пожаловать! — радостно приветствует он пришедших, держа большой рог с вином.

— Скажи, Марим, прокурор у вас? — спрашивает Саахов.

— У нас, у нас, все у нас, весь город у нас, только вас ждали. Вина дорогим гостям!

— Нет-нет, спасибо, я не пью, — слабо защищается Шурик. — Нам бы прокурора...

— Отказываться нельзя... — шепчет Саахов. — Кровная обида.

Гостеприимные хозяева подхватывают Шурика под руки и увлекают в дом. Саахов с удовольствием следует за ними, предвидя дальнейшее развитие событий.

Вскоре он выходит из дома и, настороженно оглядываясь, звонит по телефону-автомату:

— Райбольница, да?.. Приезжайте, пожалуйста, немедленно на улицу Гоголя, сорок семь... Да, дом Капитанаки... Да-да, где именины... С одним из гостей совсем плохо... Немедленно, прошу...

Два санитара в белых халатах выносят носилки, на которых возлежит Шурик, как одалиска. Глаза его закрыты, он томно бормочет нечто нечленораздельное. Товарищ Саахов безошибочно рассчитал: Шурик действительно мертвецки пьян.

Санитары ставят носилки в санитарную машину. Любопытные гости и прохожие наблюдают и комментируют:

— Он еще песню поет, да.

— Что случилось?

— Человек немножко много вина выпил, ничего не случилось...

Саахов сообщает женщине-врачу симптомы болезни:

— Вы понимаете, это очень тяжелая форма заболевания. Надо спасать человека — так стоит вопрос, честное слово, клянусь! Вы понимаете, на почве алкоголизма у него появляются какие-то навязчивые идеи. Какая-то украденная невеста. Он рвется все время кого-то спасать... просто помутнение рассудка, честное слово.

— Ясно, делириум тременс, — ставит диагноз врач. — Белая горячка.

— Да, белый, горячий, совсем белый, — сочувственно подтверждает Саахов.

— Ну, вы не волнуйтесь, через три дня поставим на ноги.

Это не устраивает товарища Саахова.

— Э-э, нет, торопиться не надо. Это наш гость. Важно вылечить. Важно вернуть обществу полноценного человека. Торопиться не надо.