Огонь Лейдена. Глава первая - Омар Магомедович Идрисов

– Работа-то моя не бесплатна, я буду предоставлять профессиональные знания и умения, которые я успел получить за двадцать лет жизни, поэтому будут брать плату за работу.

– Хорошо, – ответил Клинт. – А ты, Иоши, что думаешь?

– Честно говоря, я еще не решился. Я стану гвардейцем на службе у кого-нибудь. Но у меня есть идея вообще вернуться на родину. Мои родители же живут далеко к востоку отсюда, в Сейнекине, там я хозяина себе и найду. Мне нравится первый вариант, а родителям больше понравится второй, вот я и рвусь меж двух зол, выбирая лучшее.

– Сейнекин… Несколько тысяч километров отсюда, далековато будет, – говорит Клинт. – Ну, я надеюсь, что твой выбор будет тебя устраивать и через пять лет, и десять, и так далее. А ты, Хейли, что думаешь?

– Я не знаю, кого выбирать. Не ожидала, что мне дадут выбор, поэтому все еще не решилась. Я даже не знаю, будет ли что-то особенное в моей жизни. Жаль лишь, что придется попрощаться со многими знакомыми и близкими друзьями, которых не так много.

– Да, – соглашается с ней Мигель. – Расставание – всегда тяжкий процесс, но это часть нашего жизненного пути, мы должны пройти это, чтобы стать лучшим человеком, чем сейчас.

– Какие мысли у нашего Мигеля философские, – улыбается Иоши.

– Мне скоро встречаться напрямую с людьми, из-за которых моя сестра была опорочена. Вы жаловались на то, что здесь Клинт сказал лишнее слово. А я сомневаюсь, что смогу себя удержать, когда встречусь с ними лицом к лицу. Поэтому эту мысль надо отгонять… Но это тяжелее, чем кажется.

– Не волнуйся, Мигель, каждый получит по заслугам, – сказал Логан, в надежде его подбодрить.

– Не сомневаюсь…

– Ладно, – сказал Клинт, – давай, Логан, рассказывай, что думаешь о своем будущем.

– Так мне еще два года учиться… Ну, я не думаю, что семья примет мои предпочтения, поэтому мне придется сделать так, как хотят родители.

– Так противься, ты – не они.

– Я – не они. Но кому из семьи банкиров понравится идея о том, что сын семейства внезапно захотел стать шеф-поваром? Мне нравится готовить и нравится есть свою же еду. Но это совсем не то, чего хотят мои родители. Они хотят, чтобы Дорад и я стали «продолжателями», но эти банки, деньги, экономика и бюрократия меня не сильно интересуют, поэтому я не хочу этим делом заниматься.

– Ты найдешь выход, Логан, я в тебе не сомневаюсь, – говорит ему Мигель, – у тебя еще есть время подумать над этим. А пока – стремись быть лучшим, это тебе будет только на руку.

Пока ребята разговаривали, к ним подошел Даевин, который выглядел совсем нехорошо. Его лицо сочетало признаки злости, ненависти, обиды, разочарования. Он явно увидел то, что его шокировало, это заметили все, кто посмотрел в его лицо в этот момент.

– Ты выглядишь слишком злым, они тебя там избить пытались? – спросил Иоши.

– Я просто понял, почему они не хотели туда нас пускать. Они нелюди! – жалуется Даевин, разводя руки. – Я сейчас расскажу. Только сначала мы отсюда отойдем, не хочу тут больше находиться, – он позвал ребят за собой в сторону заброшенного квартала. По пусти продолжил. – Начнем с того, что третий этаж, о котором они говорили, – это этаж, где людей в основном пытают. За железными дверями этого этажа, конечно, не было видно других людей, но я увидел того, кто нужен нам. Бедный человек, покрытый синяками, шишками, открытыми ранами. Он был подвешен на руках цепями и был в одних портках. Тело в ссадинах, синяках и даже следы ожогов от расплавленных металлических инструментов я увидел. Когда я заходил к нему в камеру, у меня хотели к тому же меч отобрать, я убрал их руки прочь и вошел внутрь. Подняв его за подбородок, я увидел, что глаза его были закрыты огромными шишками от ударов, а изо рта кровь лилась, словно он выпил ее и начал блевать. А у него было, оказывается, три зуба сломано еще… Он свои глаза открыть не мог и плакал, я видел, как у него лились слезы… Этот мужчина, увидев меня, начал сразу умолять: «Прошу, пожалуйста, убейте меня, я не могу это вынести, я просто не могу больше.» Он продолжил рыдать, а я несколько минут пытался его успокаивать, но безуспешно. Этот человек даже дышать не мог нормально. Если знаете, когда плачешь, бывает так, что дышишь поверхностно и неглубоко, постоянно прерывая свой вдох. Я бросил попытки его уговорить, не мог больше смотреть на такие мучения. Я сомневаюсь, что он сможет нормально после этого жить, если он сможет жить вообще.

Даевин замолчал после сказанного, разочарованно посмотрев назад, в сторону Бастиона.

– И это был один человек, а на этом нижнем третьем этаже по меньшей мере еще тринадцать дверей было. Я даже боюсь представить, что они могли сделать с другими людьми, которые еще дальше. Может, я ошибаюсь, но скажу, что даже с такими противными людьми нельзя так поступать. Что думаете вы?

Все молчали, лишь Иоши смог ответить.

– В Сейнекине самой страшной карой за преступления является обезглавливание. Но творить такое… это слишком бесчеловечно и бесчестно. Наверное, поэтому он и хотел умереть… Смерть в таких случаях милее жизни. Теперь я понимаю слова Корвина о том, что есть вещи, которые намного хуже смерти.

Мигель лишь ударил кулаком в стену, что-то пробубнив под нос, чего никто не услышал.

– Что такое зло, Даевин? – спросил он, смотря на свой красный кулак после этого.

– Зло? Да хрен его знает, от общества зависит. Скажем, то, что в глазах других считается очень плохим.

– Да… ты в этом прав. Но всегда есть один шаблон, который у всех обществ сохраняется и служит основой для определения. Зло – это то, что отвращает человека от самого понятия человечности… Это то, что извращает нас, нашу жизнь, извращает наши поступки, понятия, знания… Зло – это то, что создает в человеке семя черствости, бессмысленной жестокости и такого же бессмысленного насилия… И как нам, Даевин, избавиться от зла?

– Не знаю…

– И стоит ли?

– А ты как думаешь?

– Добро и зло существуют вместе, это взаимозависимые понятия, этакая дихотомия. Вспоминается принцип маятника – так получается, сколько добра, столько и зла. Вот это мне и не нравится – зло неприятно, но от него не избавиться, потому что тогда и добра не будет. Мы с тобой, как гвардейцы, делаем добро, но в каких-то углах земли кому-то будет приятно творить зло. Случаи с нижними этажами бастиона тому