Проклятые чувства - Марина Серова

Она чистая мордовка и всю жизнь прожила в мордовском конце села. Поэтому вряд ли что-то знает подробно из жизни людей с русского конца. Но я спрошу у нее. И придется мне ей рассказать, кто ты и зачем сюда приехала. Ты не против?

— Не против. Расскажи. Думаю, после этого она перестанет держать на меня зло.

Саша усмехнулся.

— Тебе, Татьяна, нужно рыть тут, в русском конце села. Найдутся люди, которые тебе смогут что-то рассказать. Могу подумать и посоветовать, к кому можно обратиться. Знаешь, можно сходить к нашему бывшему директору школы, ему уже под семьдесят, но дедок еще в адеквате, может, что-то и расскажет. Он в свое время был также директором нашего небольшого пионерского лагеря, который закрыли еще в семидесятых. Вот тут раньше жизнь кипела, не то что сейчас.

— Хорошо, Саша, давай ты хорошенько подумаешь, с кем мне было бы полезно здесь пообщаться, и завтра… точнее, уже сегодня, но чуть позже, примерно после обеда, мы встретимся, и ты мне предоставишь список, и желательно с адресами. А сейчас я хочу хоть немного поспать, у меня глаза слипаются.

— Эх… Вот ты соня! Ладно, — Саша поднялся со ступенек крыльца, — пойду тогда, отдыхай. И не злись за меня за мою ночную выходку.

— Не злюсь. Но обещай, что поможешь мне.

— Угу, чем смогу… Кстати, пойду сейчас к своему приятелю Ваське, навещу его. Третий день чувак в себя прийти не может. Напугался до смерти. А все из-за чего? Из-за самогонки. Хотя раньше с ним такого не было. Но это будет уроком, нефиг пить и бродить там, где не положено, особенно по ночам.

— Что же его так напугало? — машинально спросила я и зевнула.

— Да возвращался поздно вечером с Березников, это соседняя деревня, поддатый был. Баба у него там живет, повадился туда ходить, а она спаивает мужика, гадина… В общем, возвращался он поздно вечером, поругались они, вот он и поплелся обратно в Каймар. А дорога там через лес. А по правую сторону этот наш «проклятый лес», гори он синим пламенем! Так вот… Идет он пьяный и злой из этих Березников и видит, как монашка какая-то среди деревьев бродит да свечку в руках держит. А лицо у нее бледное, как у смерти… Ну это с его слов.

Сашка замолчал, видимо, ожидая от меня какой-то реакции. Я же красноречиво молчала, ожидая продолжения рассказа, который меня сразу же заинтересовал.

Через минуту он продолжил:

— И все бы ничего, но издавна у нас тут легенды ходят про этот лес, что там призрак какой-то монахини появляется. Ох!.. Не верю я в это, все это байки для детишек, чтобы в этот лес не ходили и в болотах не увязли. А этот придурок напился, видимо, до белой горячки и напугался до усрачки… Вот дебил!

От услышанного я встрепенулась, мою сонливость как рукой сняло.

— А когда это было? — спросила я.

— Что именно? Когда Васька призрак монашки увидел?

— Да.

— Ну… три дня назад, получается. Ну уже почти четыре…

— Именно тогда умер Глеб Исайкин, — пробормотала я.

— Э-э… ну да, — в ответ пробормотал Саша.

— Именно в том самом вашем «проклятом лесу». И его явно что-то напугало, отчего у него случился сердечный приступ.

Саша снова оттопырил нижнюю губу.

— Боже, Татьяна… ты считаешь, покойный дядя Глеб тоже увидел призрак монахини, отчего и концы отдал, прости господи?

— Ничего я пока не считаю. Но смею предположить, что не все так радужно у вас тут, в вашем тихом и живописном Каймаре. Ты сейчас собрался к своему Васе?

— Ну да… — пробормотал тот, таращась на меня во все глаза.

— А почему так рано?

— Потому что он всегда встает в это время, знаю я его. Да и для сельского жителя это не рано…

— Я с тобой, — решительно сказала я и направилась к крыльцу.

— Хм… Ты же спать хотела.

— Поспишь тут… Давай вот как сделаем, Саша. Я все же приглашу тебя в дом, сварю крепкого ароматного кофе, угощу тебя, попью сама, и мы пойдем в гости к твоему приятелю Васе.

— Кофе? Класс!.. Ты еще что-то говорила про мартини…

— Я пошутила, да и не комильфо пить мартини по утрам.

— Согласен, — усмехнулся парень. — Как-то это не по-каймарски! Так что вари кофе. Посмотрю, кто лучше кофе варит — ты или моя тетя Рая.

Я лишь хмыкнула и ничего не ответила.

— Только потом дойдем до нашего круглосуточного киоска, купим пива. С ним Васька будет более разговорчивым.

— Купим, — пообещала я. — А сейчас прошу в дом.

— С удовольствием!

Я же говорила, что в эту ночь мне поспать не удалось.

* * *

— Шикарное пиво! Неужели в нашем задрипанном киоске такое продается?

— Скажи спасибо Татьяне. Это она тебе выбрала самое лучшее. Ты просто такое никогда не покупал…

— Спасибо Татьяне! Она тоже шикарна, как и пиво!

С пивом меня еще никогда не сравнивали, поэтому я хмыкнула, но комментировать услышанное не стала. «Хоть горшком назови, только в печь не сажай». Мне же сейчас важнее было услышать нечто другое, поэтому я терпеливо выжидала, когда проснувшийся с бодуна Вася насладится самым лучшим пивом из сельского круглосуточного киоска, выдаст порцию полусонного-полупьяного бреда, споет дифирамбы в мой адрес, сравнивая меня с качественным пивом и какой-то актрисой из старого фильма.

— Точно, ты похожа на Терминатора! — выкрикнул он и смачно икнул.

— Что? — Я чуть не упала с шаткого стула, на котором сидела и боялась пошевелиться. — Даже не знаю, какое сравнение лучше: с пивом или с Терминатором?

— Да не-е… Ты не поняла. На Шварца ты точно не тянешь! — Вася заржал. — Не помню, какая часть, кажется, третья, там терминатор была девушка, блондинка такая спортивная и крутая, ходила там, всех мочила. Вот на нее ты и похожа!

— Ты не первый, кто меня сравнивает с Кристаной Локен. — Я усмехнулась, поняв, о каком Терминаторе идет речь и какую актрису имел в виду Вася. — Тогда ладно, этот комплимент принимается.

— Васек, давай лакай свое пиво, приходи в себя и расскажи то, что нам нужно, — пытался его приятель Сашка направить разговор в нужное русло. Ибо мы уже минут двадцать сидели и наблюдали, как помятый спросонья Вася выпивает вторую бутылку пива, выслушивая при этом его пустую болтовню.

— Что вы там хотели?.. А-а… Не, ну вы вообще! Это же даже вспоминать не хочется. Я тогда чуть не обделался…

Ушло еще минут пять на то, чтобы направить Васины мысли в нужном направлении. Поэтому, когда он принялся за третью