Бей или умри - Софья Валерьевна Ролдугина

– А, интересно, – отстранённо улыбнулся Соул и мыском ковырнул красную линию. – Похоже, я проиграл. Ладно, оставь её себе, вы хорошая команда, – и затем обернулся ко мне: – Отложенная песня? Ловко, Трикси. Прими мои комплименты. Я не говорил, что уважаю качественные ловушки? Да, точно, не говорил… Нет, правда ведь, ловко.

Лиора застонала и села, держась за голову. Встретилась со мной взглядом – где-то в бездонных светлых глазах промелькнула благодарность – и запрокинула голову, дерзко уставившись на Эфангу.

– Всё, как договорились, – произнесла она почти беззвучно, едва шевеля губами. – Отпустите меня уже.

Мастер Эфанга поднялся – словно гора воздвиглась. Девочки-подмастерья брызнули в стороны.

– Это было вмешательство, Трикси Бланш, – веско произнёс он. – Танеси Тейт отказался от напарника.

Мне стало жутко. На то, чтобы вежливо оскалиться, ушли последние силы. Сердце стучало где-то в висках.

– Напарник? Определитесь, пожалуйста, мастер, кто я. Бесправная добыча, которую можно делать ставкой, как какую-то вещь? Или ученица, которая сама отвечает за свои действия, человек, наделённый волей? Так кто?

Он ничего не ответил – развернулся и начал подниматься по трибунам, перескакивая с одной чудовищной ступени на другую, как растолстевший, но всё ещё ловкий и грациозный кот.

Но пафосно удалиться ему не позволили – мастер Оро-Ич наконец-то явил себя.

Синее щупальце захлестнуло щиколотку Эфанги; тот едва устоял на ногах – пришлось ухватиться за верхний уступ. А Оро-Ич, златоокое чудовище, ласково улыбнулся, скрестив руки на груди:

– Здравствуй, Эфанга. У меня есть вопрос, весьма простой… Ответь мне, все ли ученики участвовали в этом поединке по собственному желанию?

Последние слова он не произнёс – пропел так сладко, что у меня дыхание от ужаса перехватило. Мастер Эфанга, наверное, тоже что-то почувствовал, потому что ответил тихо:

– Я объясню.

– Объяснишь, – миролюбиво согласился единственный и неповторимый лагонский инкуб и обернулся ко мне: – Очень хорошо продумано, Трикси Бланш. Тебе осталось справиться со своей победой.

Синие кольца щупалец развернулись, босые ступни мастера коснулись трибун – и камень разверзся. Оро-Ич и Эфанга беззвучно рухнули в пропасть. Через мгновение жадные челюсти бездны сомкнулись, и о ней теперь напоминала только тонкая-тонкая трещина – наискосок, через две ступени.

А маятник резонанса вдруг исчез, словно с размаху влетел в вязкую кислоту – и растворился. Ощущая странную пустоту в том месте, где раньше было сердце, я посмотрела на Тейта.

«Худший ученик»… Он был кем угодно, только не дураком. И понял, что сейчас произошло, так же полно, как Соул, Эфанга или изворотливый мастер Лагона.

– Зачем? – негромко, но очень ясно спросил Тейт, не сводя с меня убийственно тяжёлого взгляда.

«Ты обещала мне поверить».

«Я справился сам, ты же видишь, пламя остановилось».

«Ты обманула меня».

«Ты ничего мне не сказала».

«Я верил тебе».

Если бы он произнёс хоть что-то, я бы, наверное, сумела ответить, объяснить. Но Тейт рефлекторно прижал руку к собственному горлу, точно воздух стал непригодным для дыхания, и отступил на шаг, другой, больше не глядя на меня…

Не глядя на меня.

Ему было слишком больно.

Он взвился над краем кратера в прыжке, не устоял на ногах, перекатился – и побежал, пока не исчез из виду. А я всё смотрела и смотрела ему вслед, и никак не могла вдохнуть.

Между нами что-то сломалось. Что-то было непоправимо нарушено, что-то очень важное, наверное, самое важное…

Я виновата.

Перед глазами возникла чёрная горячая пелена. Я рухнула в неё и за секунду до обморока ощутила прохладные объятия и запах камня, обожжённого грозой.

– Победил Танеси Тейт, – донёсся откуда-то с той стороны певучий голос. – Я, Ренгиса Лао, буду хранить его добычу. Если кто-то желает оспорить моё решение – скажите.

Идиотов, разумеется, не нашлось.

А жаль.

Я была совершенно не против, чтобы меня сейчас кто-нибудь убил бы.

Слишком больно.

Глава 6

Вопрос жизни

Восхитительные, непостижимые незнакомцы; находиться рядом с ними – не самый плохой способ скоротать вечность. Нелепое заблуждение: мы часто считаем, что знаем о них всё.

Из свитка «Загадки Лагона»

«Приходить в себя» – кто и когда придумал такое дурацкое, неправильное, бесконечно далеко отстоящее от правды выражение? Гораздо вернее будет «возвращаться к себе». Забавно, однако я осознала это лишь теперь, когда сама проделала немыслимо долгий и трудный путь к забавной девочке по имени Трикси Бланш…

Точнее, попыталась.

На месте её не оказалось, к сожалению. Пришлось довольствоваться той звенящей от остывающей боли тварью, которая заняла пустующую вакансию, благо она носила то же имя.

Я открыла глаза поздним вечером. Солнце давно закатилось, и даже зарево на западе успело померкнуть. Где-то совсем близко пресная вода с жадным шорохом облизывала песчаный берег; подсыхала, делаясь хрупкой и хрусткой, срезанная трава; лениво шелестел длинный свиток, а пальцы, что держали его, источали слабый аромат кофейных ягод…

Какая прекрасная иллюзия.

– Ты здесь, Трикси, – пропело самое невероятное во всём Лагоне – простите, мастер Оро-Ич! – существо. – Наконец-то. Мы почти начали беспокоиться, – лукаво добавило оно.

Ага, как же, будто такое способно на глупые чувства вроде беспокойства.

Переборов приступ слабости, я попыталась перевернуться и обнаружила, что ничего мне не померещилось – и впрямь, лежу на охапке мягкой травы близ небольшого, но явно глубокого озерца с песчаным берегом. А вместо подушки под головой – колени Лао.

– Ох…

Лао провёл пальцами по моему лицу, очерчивая линию скул, и отбросил растрепавшиеся волосы. Звенящая ясность восприятия, способность читать мир через запахи и звуки, постепенно отступала, и я начинала понимать, что она – не часть меня, а случайный подарок. Так сказать, побочный эффект от лекарства. А лекарством был сам Лао – одновременно спокойный и полный той прозрачной, певучей, нечеловеческой радости, которую не то что перенять надолго – почувствовать нелегко, даже эмпату.

– Лучше и не скажешь, – мелодично согласился Лао и улыбнулся. – Не спеши вставать, Трикси. Дай себе немного привыкнуть к миру. Тебя долго не было.

Я послушно замерла. Лежать так лежать, почему бы и нет. Всё равно Тейт…

Изнутри поднялась горькая, жгучая волна. Я резко выдохнула, запрещая себе чувствовать.

Не сейчас.

– Мне казалось… – язык слушался с трудом. – Мне раньше казалось, что истории об эмпатах, умирающих от горя, – это просто сказки. Но в них чуть больше правды, чем я… чем я могу пока вынести.

– Неправда. Можешь, – мягко возразил Лао и сощурился. Сквозь тёмные ресницы, сквозь бледные веки просвечивали вспышки нездешнего, невозможного света – электрические разряды в чёрном небе чужого мира, сила