Жернова истории 4 (СИ) - Андрей Колганов

– И ты так спокойно смиришься с перспективой массового террора? Когда одни большевики станут истреблять других? – в глубине темных глаз моей любимой затаилась нешуточная боль. – Ведь и ты сам будешь от него не застрахован!

– Значит, надо будет очень серьезно поработать над тем, чтобы, если и не устранить совсем, то серьезно ослабить те причины, которые толкнули Сталина на применение массового террора. Он ведь не сдуру на такое решился. Только вот загвоздка в том, что я и сам не слишком хорошо разобрался в механизмах, раскрутивших маховик репрессий. Над этим придется крепко подумать… – во внезапном порыве привлекаю к себе и крепко обнимаю жену, не обращая никакого внимания на прохожих, которых немало вокруг, на этом оживленном перекрестке у Петровских ворот.

– Знаю одно – вас я в обиду ни за что не дам! – шепчу ей на ухо. – Наизнанку вывернусь, – а не дам!

– Наизнанку лучше не надо, – самыми уголками рта улыбается любимая. – Ты мне больше нравишься такой… не вывернутый.

Ну, как тут её не поцеловать? И пропади оно всё пропадом!

Тревожный настрой нашей с Лидой прогулки по бульварам оказался пророческим. И несколько дней не прошло, как я увидел в газетах словосочетание «правый уклон». Поначалу речь шла лишь об отдельных работниках на местах, попавших под влияние буржуазных и мелкобуржуазных элементов, и утративших перспективу социалистического строительства. Но я-то знал, что это только поначалу.

Передовицы центральных газет, а затем и речи видных партийных работников открыли огонь на два фронта. Рост цен объяснялся «не выкорчеванными ещё троцкистско-зиновьевскими установками на так называемое первоначальное социалистическое накопление за счет неравноправного обмена с деревней». Другие обвинения – в «хвостизме», в уступкам рыночной стихии, в капитулянтстве перед лицом давления мелкобуржуазных элементов – адресовались правому уклону.

Эта политическая кампания носила пока неконкретный характер – ни одно имя не было названо. Но, когда в обществе и в партии будет подготовлен соответствующий настрой, за именами дело не станет. Самое неприятное было в том, что нападки касались не только бывших оппозиционеров и новоявленных уклонистов. Кое-какие выпады пришлись и на мою долю, и на долю моих друзей.

Читаю, например, речь Станислава Косиора на митинге строителей Мариупольского металлургического комбината, и нахожу там такие строчки: «Капитулянтство подчас изощренно маскируется, опасаясь открыто призывать к свертыванию темпов социалистического строительства. Такого рода деятели стремятся выдать свой отказ от борьбы за дело партии, дело всего рабочего класса за невинное вроде требование к соблюдению всяческих правил и инструкций, исполнению разного рода регламентов, надеясь запутать в мертвой канцелярщине живое творчество масс!».

Что это, если это не намек на решения всесоюзного совещания руководителей крупнейших строек?

А вот редакционная статья в «Большевике», посвященная социалистическому соревнованию. Там говорится:

«Кое-где на местах партийные комитеты спустя рукава относятся к организации социалистического соревнования, равнодушны к инициативам рабочего класса, оставляя их без твердого партийного руководства, а подчас и проповедуя гнилую теорию „самотёка“. Например, там, где ослаблен партийный контроль при организации хозрасчетных бригад, прокладывают себе дорогу анархо-синдикалистские тенденции: выборность бригадиров, а то и создание всяких самочинных коллегиальных органов, что подрывает большевистский принцип единоначалия. Бригады пытаются возомнить себя самостоятельными хозяйчиками, выступающими, как отдельная договаривающаяся сторона наравне с администрацией предприятия. Нередко в таких бригадах процветают рвачество и уравниловка.

Имеет место анархо-синдикалистский уклон и во встречном планировании. Наблюдаются попытки противопоставить встречный план государственным плановым заданиям, как некий особый план, „идущий снизу“. Партийные комитеты обязаны неуклонно проводить линию на то, чтобы встречное планирование неукоснительно велось на основе государственного плана, как борьба за вскрытие резервов, позволяющих достичь более высоких показателей в более сжатые сроки.

Недостаточно подчас ведется борьба с желанием наиболее отсталых слоев рабочего класса создать неприязненную атмосферу вокруг передовиков социалистического соревнования под тем предлогом, что им, видите ли, создаются некие „особые условия“. Но разве не обязана администрация предприятий обеспечивать условия для трудовых рекордов, для того, чтобы маяки социалистического соревнования подавали пример всем остальным рабочим, воодушевляя их на трудовые подвиги?».

Ответить на такие нападки очень сложно, поскольку они имеют безадресный характер, а попытка оправдываться вызовет лишь эффект «на воре шапка горит!». Но если установки этой передовицы будут восприняты как руководство к действию, то многолетние усилия Лазаря Щацкина и тысяч других комсомольцев, коммунистов и беспартийных – в том числе и мои – будут пущены под откос. За подобными установками маячила грозная фигура советского бюрократа – укрепившегося, заматеревшего и не желающего терпеть никакой самостоятельности в подчиненных, никакой инициативы снизу, умаляющей его права «казнить и миловать». Как тут не вспомнить Владимира Маяковского, еще два года назад написавшего:

…И емупошличинына негов бытуравненье,Где-тобудтоврученычуть ли не –браздыправленья.Разужев руках вожжавсехсведяк подлизным взглядам,расслюнявит:«Уважать,уважатьначальствонадо…»Мыглядим,уныло ахая,как растетот ихней братииархи-разиерархияв издевательственад демократией.

Однако ни я, ни мои товарищи «уныло ахать» не собирались. Немедленно сажусь за статью и вскоре в «Правде» появляется большой «подвал» за моей подписью, озаглавленный «О темпах капитального строительства и том, что тянет нас назад». Но ограничиваться только статьями – пустой номер. Практические решения зависят не столько от идеологических установок, сколько от способности подкрепить их вполне материальной силой. И с моей подачи начинаются массовые проверки строек со стороны Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции, Госстандарта и Госстройнадзора. Аналогичные проверки организуются в союзных наркоматах, в Госплане и в Совнаркомах союзных республик: там проверяется организация планирования капитального строительства.

Что же касается статьи, то в ней было написано без обиняков:

«Назад нас тянет недостаточная культура планирования и организации строительства, плодящая дезорганизацию и напрасную растрату ресурсов. Попытки прикрыть собственное бескультурье в этом вопросе нападками на нормы, правила, регламенты и инструкции, якобы мешающие развертыванию инициативы, далеко не безобидны. Это – насквозь гнилая позиция, плодящая строительный брак, аварийность, очковтирательство, фальшивые рапорты о досрочном пуске тех или иных объектов, которые на деле не способны нормально работать. Такой подход нисколько не ускоряет темпы социалистического строительства, а, напротив, тормозит их, вызывая массовые потери труда, времени, строительных материалов, поломки техники, омертвляет капитальные вложения в „потемкинских деревнях“, которые ещё не скоро дадут стране столь нужную ей продукцию».

Глава 8

Молчание – золото?

В Москву пришёл июньские дожди, омывшие уже успевшую запылиться листву и снова придавшие ей свежесть. Но мне было не до того, чтобы радоваться прелестями наступившего лета. До членов ЦК ВКП(б) и руководителей областных парторганизаций была доведена информация о поступившем в Политбюро письме замнаркома финансов Фрумкина. В этом письме Фрумкин подчеркивал опасный, с его точки зрения, характер последних тенденций в партийной политике, выразившихся в том, что нажим на кулака в ходе хлебозаготовок уже переносится и на середняцкие массы, а вместо помощи середняку в улучшении его хозяйства с целью поднятия его продуктивности, проводится установка на торопливое развертывание новых колхозов и совхозов. И дело было не в самом по себе письме, а в том, что его текст сопровождался запиской от имени Политбюро, где прямо указывалось: «появление письма тов. Фрумкина – одно из свидетельств распространения правого уклона среди руководящих кадров нашей партии. Его письмо – это прямое изложение тезисов своего рода оппозиционной платформы». Ну, правильно: если никакой организации «правых» со своей особой платформой не существует, то её надо выдумать, ухватившись за удобный предлог.