Нечестный штрафной. Книга 3. Часть 2 - Юрий Николаевич Москаленко

звуки музыки. И вновь мои руки блуждают по этому роскошному телу. Со спины я всё проверил в том числе и «посадочный модуль».

Что скажу…, достойно. Даже мне прошлому эта женщина бы зашла. Можно позавидовать Станиславу Ильичу. Ему вообще можно завидовать…, две шикарнейшие женщины. Хотя как по мне, вторая несколько щупловатая. А вот Вера Николаевна и спереди, что надо.

Начинаю исследовать тело пациентки с фронтальной стороны. И, как же пропустить этот великолепный бюст…

- Грудь свою проверяли на наличие образований? - делаю я умное лицо.

- Не-ет… А надо? – удивляется она.

- Надо, конечно. Полностью обследование проводить надо, всего организма. Тем более у вас на это средств в достатке. – отвечаю я с умным видом. - Немного отстранитесь, чтобы мне удобнее было руку, между нами, просунуть. Вот так. - Комментирую я наши действия, когда она немного отодвинулся от меня, дав просунуть мне свою ладонь, которая тут же легла на ей левую грудь.

С полчаса мы так и танцевали, прижавшись друг к другу. До поцелуев не дошло, что меня, конечно, немного расстроило. Я уже и забывать начал, что я тут вообще делаю. Водка делает своё дело. Но вовремя пришёл в себя, а то…

Уж очень неадекватно начала вести себя моя пациентка, особенно после того, когда я смог, через пояс её юбки, пробраться ей в трусы. Ну, надо же было проверить мочеиспускной канал.

К нашему столику мы возвращались весьма потрёпанные.

- Ну, и видок у вас. – смеётся Елена Владимировна. - Вы чем там занимались, Вера?

На, что та, совсем не стесняясь, честно отвечает…

- Врач делал осмотр. Диагноз поставил верный. Но сказал в этих условиях проводить лечение он не в состоянии. Да и осмотр ему нужно продолжить. Так, что не задерживаемся сегодня. Или вы тут, а мы с ним поехали?

Смотрит она на мужа.

Станислав Ильич переводит взгляд на меня и тут же задаёт вопрос.

- Помочь сможешь?

Пожимаю плечами.

- Сложно ответить. – не хочу обнадёживать его я пустыми обещаниями - С подобным ещё не сталкивался. Но по опыту, недавнему, скажу так…, опухоль настоящую убрать смог, но и сам оказался, в состоянии больного. Мало того, что сознание потерял, так ещё и несколько часов, из жизни вычеркнуло. Амнезия местная. Сил много трачу. Вырубает. Попробую просто тактильно воздействовать на Веру Николаевну. Не получится…, тогда в голом виде в ванной, лучше в большой джакузи в воде поплещемся. Бассейн не подойдёт. Потеряю сознание, точно утону. Вам это надо? Мне точно нет. Можно у меня сеанс терапии провести. Вот только, как там себя чувствовать будут ваша жена?

- С местом решим. Не переживай. А на счёт результата…, не попробуем не узнает. Под нож, всегда успеется лечь. Главное, не запускать болезнь. – отвечает он - Чтобы тебя не смущать…, в Хурбу поедете. Там у нас коттедж есть. Банька и сауна с небольшим, неглубоким бассейном. Давайте, лечение на завтра перенесём. – предлагает Станислав Ильич. - Там всё подготовим. А тебя Андрей вечером заберём. У нас и переночуешь… - и смеётся – В одной кровати с пациенткой. Пока плескаться в сауне будете, за вами присмотрят. Ты как, любимая…, не против?

И вновь меня волной любовной силы бьёт буквально наотмашь. Сильные чувства испытывает к супруге отец Илюхи. Да и проверил я…, она уж точно этого достойна. Ведь, когда он общается со своей Еленой, такого отклика богини любви нет. И я его понимаю. Шикарная женщина эта Вера Николаевна.

- Тогда, делаем так… - говорит официальная супруга дяди Стаса – Гуляем пока сил хватает. И на площадке я с Андреем развлекаюсь. Давненько с молодыми парнями не целовалась.

Они втроём смеются.

Я в шоке от таких заявлений. А оказывается, эта фраза из известного фильма…, можно сказать классики советского кинематографа… – «Свадьба в Малиновке». Так старуха одна говорила после того, как все сельчанки с красноармейцами при прощании целовались.

А я уж на радостях это заявление на свой счёт принял.

Но и дыма без огня, как говорится, не бывает…

Домой попал в четвёртом часу ночи. Или утра? Заведение закрывается в три ночи. Так бы, конечно, мы и до самого утра могли там отрываться, всё же хозяйка заведения с нами за одним столом, отдыхала. Но вовремя вспомнили, что кому-то завтра и в школу идти надо. И этому, кому-то, ещё бы до занятий как-то протрезветь, не говоря про то, чтобы хоть немного поспать.

Вадик меня до моей квартиры буквально на себе нёс, так умудрился укушаться я, под тосты дяди Стаса и обнимания меня, со стороны его жён.

Да-да, под конец застолья я и с Еленой свет Владимировной успел потанцевать. А так, как был в алкогольном неадеквате, и её успел помять, за все интересные мета. Ох…, и хулиган же я. Надеюсь, дядя Стас не сильно на меня обиделся, ведь именно его женщины меня на такие шаги провоцировали сами.

Обиделся он, не обиделся, но пакость всё же сделал, с явным наслаждением садиста на своём мужественном лице. А пакость была проста, и суть её заключалась в том, что мы с ним опять заключили пари, на главный матч сезона и свидетелями сделки выступали как раз-то его две жены. Официальная, и не официальная.

А суть пари простая…, если выиграют они, то пробивает он мне по попе пять пенальти. Ну, детская игра такая… «В жопу» называется. Ты в воротах стоишь, развернувшись задом к мячу, к сетке ворот лицом. Спускаешь штаны или брюки…, что в тот момент будут на тебе надето. Остаёшься в одних трусах. И всё! И загибаешься раком, буквой «Зю». А твой оппонент, чья команда одержала победу, пробивает по тебе футбольным мячом, стараясь опасть точно тебе по дырке задницы, с расстояния четырёх шагов, пенальти. Сложно промахнуться с такого малого расстояния. И удовольствие испытываемое непередаваемое, что проигравшим, что выигравшим это пари.

И всё будет происходить при полном наборе…, и все футболисты в ещё на поле находятся, и все зрители на трибуне. Единственный момент, когда договор не имеет силы, это ничья в основное время. Пенальти — это лотерея, её в расчёт не берем.

И вот на такую хрень меня пьяного почти в зюзю, и смог раскрутить Станислав Ильич.

Редиска…

Утро. Идти на занятия. И ведь, не пропустишь уроки.

Пачку аспирина в себя, вместо завтрака.

Бошка раскалывается.

От былой лёгкости и след простыл.