Три дня без любви (сборник) - Андрей Кивинов

Позвонить в салон? Если у нее есть ключ, она могла поехать и туда. Хотя логичней поехать к родителям.

Черт, тесть же велел не гадать, а звонить в бюро.

Вадик вернулся в прихожую, узнал в справочной нужный номер. Позвонил, объяснил ситуацию. Девушка-оператор попросила ее данные.

– На Витебском обнаружен труп женщины без документов. На вид двадцать пять лет, светлые крашеные волосы. Черепно-мозговая травма.

Вадику показалось, что невидимый кулак ему самому нанес черепно-мозговую травму. Он еле устоял на ногах.

– А во что была одета?.. Алло, молодой человек?

– А?.. В одежду, – придя в себя, пробормотал супруг.

– Понятно, что не в звериные шкуры. Какую?

– А, это… Как ее…

Странно, но Вадик не мог ответить на этот вроде бы обычный вопрос. И вовсе не из-за сильного волнения. Он действительно не помнил, что сегодня надела Лерка. Видимо, потому что ему это было все равно! Конечно, если б он знал заранее, что так случится, запомнил бы…

– Кажется, платье…

– Вы не помните, во что одета ваша жена, с которой расстались несколько часов назад?

– Просто… Я не обратил внимания…

– Ну вы даете. Надо обращать. Тогда и пропадать не будут.

– Я выпил немного… Ой, вспомнил… На ней была светлая юбка в цветочек, белая блузка и бордовая жилетка.

– Минутку…

Минутка превратилась для Вадика в бесконечность.

– Нет, на найденной другая одежда… До свидания.

С одной стороны, это радовало, но не сильно. Ее ведь могли еще не найти.

Не найти… Лоб Вадика покрылся испариной. Он бросился к окну, опять выглянул во двор. Открыл створку и прислушался – не заезжает ли во двор машина с проспекта?

Воображение принялось рисовать картинки – одна неприличней другой.

Что же делать? В большом городе пропадает человек. Вроде бы на дворе двадцать первый век, все автоматизировано, а куда бежать, к кому обратиться, и не знаешь.

Перезвонил тесть, доложил, что связался с управлением ГИБДД. Аварий с жертвами за последние два часа не зарегистрировано. Теща глотает успокоительное. Вадик отрапортовал о звонке в бюро.

– Утром, если не вернется, ступай в милицию, подавай заявление… Сколько ж, детишки, с вами проблем…

– Да, папа… Хорошо.

А если она совсем не вернется? Недавно в криминальной хронике рассказывали, что за год в Питере пропадает без вести около десяти тысяч человек. Многих так и не находят. Десять тысяч… Вдруг ее тоже не найдут? Как же он без Лерки?… Что делать-то будет?

Он боялся даже представить…

Она вернулась через час. Вадик, хоть и не увидел ее во дворе, но, услышав стук каблучков на лестничной площадке, бросился к двери.

Лерка походила на привидение без мотора. Волосы, аккуратно уложенные утром, растрепались, лицо по цвету напоминало папиросную бумагу. Свежая ссадина украшала подбородок.

– Лер… Что случилось? Где? Где ты была? Я тут весь… Переволновался.

– Раньше надо было волноваться, – буркнула жена, скинула туфли и прошла в ванную, закрывшись на защелку.

Вадик постучал в дверь, но без результата. Так и простоял, словно школьник, выгнанный из класса за плохое поведение.

Наконец минут через пятнадцать Лерка вышла. В ночной рубашке, держа в руках вещи.

– Лер… Ты можешь объяснить?

– Если тебя так волнует, меня ограбили и выкинули из машины, – довольно трезвым и холодным голосом ответила она, – домой я дошла пешком. Спокойной ночи.

Она бросила вещи на стул и легла на разобранную кровать. Лицом к стенке.

Растерявшийся супруг поднял ее жилетку, упавшую со стула. Она была совсем не бордовой. А темно-синей.

Все счастливые люди, побывавшие в глубоком нокауте, выходят из него одинаково хорошо, каждый несчастный – по-своему.

Вадик относился ко второй категории. В текущем квартале он не мог назвать себя счастливым человеком.

Организм восстанавливался в обратном порядке. Сначала возродился слух, уловивший женский смех. Потом он почувствовал дуновение свежего ветра отку-да-то сбоку и резкий аромат туалетной воды малоизвестной марки. И наконец, вернулось зрение.

Примерно в полуметре от своего лица он разглядел сероватую поверхность с грязными отпечатками женской обуви. Кажется, босоножек тридцать пятого размера. Сама поверхность была велюровой. Скосив глаза, Вадик понял, что это потолок автомашины. Автомашина быстро двигалась. Ветер врывался в открытое окно, за которым мелькали дома и звезды на темном небе.

– Все нормально, девчонки! Ну, с кем не бывает? Это все из-за контузии. Под Очко-Ютром растяжку зацепил. Если б не броник… Но голову зацепило. Но вы не переживайте, через полчаса будет как огурец. Отвечаю!.. Просто алкоголь не очень хорошо переносит.

– Ой, а у меня брат тоже, когда напьется, сразу с балкона прыгнуть хочет. И тоже на войне был.

– Синдром называется. Война – это ж вам не дискотека.

– Он, кажется, глаза открыл.

– Я ж говорю, сейчас оклемается. Просыпайся, братишка!

За рулем сидел Никита. В камуфляже. Рядом, закинув ноги на торпеду, курила беленькая. Сам же Вадик полулежал на заднем сиденье «опеля», прислонившись к чьему-то теплому плечу. По реплике о глазах он понял, что плечо женское. Но ему было все равно.

Он потерял ее… По собственной дурости. Словно сам посадил ее в тачку к частнику и захлопнул дверь… Не сев следом.

– Девчонки, а вот еще анекдот! Ничего, если с матом?

– Конечно ничего!

– Долгими зимними вечерами в Шушенском Ленин и Крупская любили музицировать. Владимир Ильич садился к роялю, а Надежда Константиновна пела…

Вадик не стал дослушивать. Он знал этот бородатый анекдот. Поэтому снова вырубился.

На фотографию падал луч света от уличного фонаря. На снимке рядом с Леркой стоял какой-то мен. Нагло лыбился и обнимал ее за талию. И она не возражала. За их спинами синело море, а у ног прилегла собака. Очень знакомый пейзаж. Блин, это же Сан-Бенедетто! Италия! Конечно! И собака знакомая. Один раз угостили ресторанной колбасой, так она до самого отъезда за ними таскалась.

Стоп, так это же он сам! Только с длинными волосами! Он и Лерка. Точно такая же фотка хранилась в их семейном альбоме. И еще одну они подарили теще с тестем. А те поставили ее на подоконник в комнату, где до ипотеки жили супруги.

Третьей фотографии не было, это точно. Но тогда откуда она здесь?

А где здесь?

Вадик лежал то ли на диване, то ли на тахте. Напротив прямоугольник окна. Повел левой рукой и уткнулся в стену. Почему-то он решил, что сзади, за тахтой, находится торшер, и если дотянуться…

Мышечная память не подвела. Дотянулся, нащупал веревочку-выключатель и дернул.

Это была их с Леркой комната. Где они провели первую брачную ночь и несколько доипотечных лет. Комната в квартире дорогого тестя Ивана Сергеевича. Вадик возлежал на диване, который они вернули ее родителям после того, как купили кровать в новую квартиру. Знакомый неуклюжий шкаф, спроектированный на оборонном заводе, тумбочка с облезлой полировкой, устав внутренней службы на стене… Искусственная новогодняя елка. Тесть сначала купил, а потом узнал, что она неразборная… Фуражка на оленьих рогах… Никаких сомнений!

Как он здесь оказался? Что вообще, черт возьми, происходит? Почему так болят челюсть и бок?

Вадик попытался подняться, но вместо этого свалился на старый добрый палас, кишащий сапрофита-ми. Дополз до двери и поскребся в нее, словно кот лапой.

Память с боями отвоевывала позиции. Ночной клуб, девчонки, фронтовик Паша, Лерка с культуристом… Пистолет… Кулак с перстнем… Машина… Анекдот про поющего Ленина.

Может, Никита отвез его к тестю и оставил? Но почему не к матери? Да и тесть сейчас в деревне… с тещей и Лешкой…

Вадик поднес часы к глазам. Четверть первого ночи. Не так и поздно.

Голоса… из соседней комнаты.

– Эй… – сумел прошептать Вадик и чуть посильнее постучал в дверь. – Кто там?

На сей раз его услышали. Через секунду он увидел перед носом знакомые кроссовки. Поднял глаза. Пятнистые штаны, обнаженное пузо-грудь с жидким волосяным покровом.

– О! С добрым утром! Ты чего на полу-то?!

Никита нагнулся, подхватил Вадика под руки и вернул на диван. Только в сидячее положение.

– Как самочувствие? Ходить можешь?

– Не пробовал, – прошептал Вадик, заваливаясь набок.

– Старик, ты определенно меня подводишь. – Никита вновь усадил друга. – Ну что девчонки подумают? Не по-товарищески как-то. Давай приходи в себя, наконец.

– Какие девчонки? – превозмогая боль в челюсти, спросил Вадик.

– Ну как какие? Из клуба. Или у тебя действительно контузия? На хрена ты в драку полез? Чего тебе этот мужик сделал?

– Я полез в драку?

– Блин, а кто? Я просто офигел, если честно. Ты хоть помнишь, что было?

– Лерка там… С этим…

– Какая Лерка? Ты чего, обкурился? Тебя там косячком не угостили случайно?

– Водку пили, кажется… Карамельную. Плохо мне…

– О, тогда понятно… Погоди. Сейчас будет хорошо.