Нелегкая поступь прогресса (СИ) - Ежов Сергей Юрьевич

Вот что значит профессионал! Реакции допрашиваемых Карл отслеживал буквально влёт, и после двух-трёх указаний, что вот сейчас звучит ложь, клиенты теряли всякую волю к сопротивлению, и начинали облегчать душу. Делали они это со всем пылом, в основном стараясь перевалить вину на подельников, впрочем, это нормально. Разумеется, никакого саботажа, шпионажа, или (спаси милиция!) попыток подрыва устоев трона в действиях болванов даже и не пахло. Налицо была групповая попытка устроить дела в духе предыдущего царства, когда чиновникам на местах годами не платили честно заработанное жалование, вот они и мутили как могли. Собственно, все предыдущие царствования людей просто принуждали брать взятки — жить на что-то надо. Да ладно самим жить! Но ведь нужно чем-то кормить детей, жен и престарелых родителей. В нынешнее царствование оклады содержания стали выплачивать регулярно и в срок, но ведь с вековой привычкой в одночасье не справишься.

Обиднее всего, что все три городских начальника, в недавнем прошлом были боевыми и очень дельными офицерами.

— Что же делать с этими оболтусами? — растерянно спрашиваю Казакова — Ведь в сущности хорошие люди и дельные специалисты! Может у вас есть какие-то мысли?

— Мысли есть, но решать государю-императору.

— Михаил Федорович, не томите!

— Посоветуйте Его императорскому величеству вот таких проштрафившихся отставников, отправлять куда-нибудь на Север или в Сибирь не понижая ни в звании, ни в чине, но как-то отмечая их ущербное по сравнению с честными людьми положение.

— Да-да! — подхватил Карл — А по истечении какого-то времени, при условии исправления, конечно, убирать эту позорящую метку.

— А вот перед вами наш зверинец! — Казаков раскинул руки, указывая на десяток огромных, по этому времени машин — При помощи этих машин мы начали строить первую скоростную дорогу от Серпухова до Москвы. Сейчас мы поедем на строящийся участок дороги, где вы, Юрий Сергеевич увидите, во что выливаются знания, принесённые вами на русскую почву. До меня доходят великолепные новости о начале добычи меди, цинка и нового металла, алюминия методами гальваники. Мои друзья уверяют, что гальваника многократно ускорила выделку цветных металлов многократно, и это прекрасно.

— То ли ещё будет, когда выработают биологические методы добычи металлов. — усмехнулся я — Впрочем, я внимательно слушаю.

— Вместо тысячи слов лучше один раз увидеть весь процесс работы. Пожалуйте в экипаж, друзья мои! — приглашающе взмахнул руками Казаков.

По старому, деревянному мосту мы переехали на другой берег, и увидели изумительную картину: сразу за мостом мы свернули на новую дорогу, вернее две дороги. Параллельно были проложены двухпутный железнодорожный путь с шириной колеи в два с половиной метра. Внешне железнодорожные пути не слишком отличались от привычных мне по той жизни, разве что значительно большей шириной колеи. Те же рельсы, разве что не стальные, а пока что чугунные. Шпалы из искусственного базальта не слишком отличаются от бетонных шпал, кстати, они и по форме весьма похожи. А вот балласт и отсыпка ровно те же. Оно и понятно, все отличия внутри: в материале шпал и во внутреннем строении дороги.

Перешел на автомобильную дорогу и поразился насколько эта дорога похожа на старый заброшенный аэродром, на котором я частенько бывал в юности., гонял на мотоцикле. Дорога была покрыта шестигранными плитами, отличающихся от бетонных плит, только зеленоватым и синеватым оттенком. Разница между этой дорогой и тем аэродромом была в том, что по краям дороги и по разделительной полосе были установлены метровой высоты массивные барьеры из того же искусственного базальта в смеси с песком и гравием.

— Господа, прошу в экипаж, вскоре вы увидите само строительство дороги, а главное, работу строительных машин.

Около десяти километров вперёд, и вот перед нами строящийся участок. Здесь было неимоверно интересно, особенно для меня, поскольку такой технологии дорожного строительства я в той жизни не видел ни разу. Машины, идущие впереди сверлили дырки под сваи. Эти машины ушли далеко вперёд. Сразу вслед за ними шли другие машины, что заливали в отверстия песочно-гравийно-базальтовую смесь.

— Михаил Федорович, а что вы делаете, если отверстие заполнено водой?

— Посмотрите сами, Юрий Сергеевич. — он показал рукой вперёд и влево.

Действительно, одна машина сунула в заранее высверленную скважину что-то вроде поршня, и вся вода фонтаном улетела в сторону через отверстие в поршне. Тут же подошла другая машина и залила смесь. Выше уровня поверхности, естественно, использовалась несъёмная опалубка в виде тонкостенной трубы из того же материала.

На участках полностью покрытых водой мы используем готовые простые или винтовые сваи. — пояснил наш экскурсовод.

Следом шли машины, которые отливали перемычки между сваями. За ними двигались машины, которые засыпали просвет от поверхности: грузовики для перевозки грунта, транспортёрные ленты для засыпания балласта на место. Даже земля, просыпанная на перемычки, сметалась специальной машиной. Тем временем чуть позади, в несъёмную тонкостенную базальтовую опалубку заливалась смесь из базальта, песка и гравия, что подвозили смесители, очень похожие на подобные в той, прежней жизни. Казаков, даже без вопроса подтвердил моё предположение:

— Смесь мы готовим на заводе, чтобы не страдало качество, к тому же, стационарное оборудование много дешевле передвижного.

— Не смею спорить с истиной. — уважительно кивнул я — Если не секрет, с какой скоростью строится дорога?

— Скорость строительства просто невероятна, Юрий Сергеевич. — с понятной гордостью ответил Казаков — На лёгких, то есть ровных и не заболоченных участках скорость достигает двух километров за световой день. Но учтите, что на этом строительстве работает семь тысяч человек, разделенных на две рабочие смены.

Я только присвистнул: о такой скорости дорожного строительства я даже не слышал в том будущем. Подошел посмотреть на шестигранные базальтовые опалубки, внутри имеющие перегородки вроде пчелиных сот, и вспомнил, что именно такую конструкцию и задумал Казаков во время памятной рекогносцировки на трассе дороги недалеко от Питера.

Господи, как там моя Елизавета Алексеевна? Скорей бы уж к ней и к детям…

Глава 11

В Петербург я прибыл в самое слякотное и насморочное время, во вторую половину октября. Там на юге, откуда я приехал, то есть в Венгрии, внезапно ставшей независимой и в Молдавии, что неожиданно стала нашей, ещё вовсю цветут розы и осенние цветы — георгины, астры и прочая красота, названия коей я так и не удосужился выучить. Об этом я сейчас и веду речь с моим повелителем и другом, императором Павлом Петровичем. Рядом с нами наши дорогие супруги, а вокруг бегают и играют наши дети. Когда я уезжал в Действующую Армию, мой младшенький ещё лежал и только размахивал ручками-ножками, а теперь он вовсю стоит в кроватке и одну за другой швыряет игрушки-погремушки куда подальше, а другие дети охотно подают их обратно, не забывая забавляться своими ё-ё.

Моя дорогая Елизавета Алексеевна сидит рядом со мною в широком кресле, и щекой прижимается к моему плечу. Как встретила вчера во дворе Павловского Замка, так и не отходит до сих пор ни на шаг. Я тоже испытываю к Лизе бесконечную нежность. Прилюдно проявлять чувства неприлично (О времена! О, нравы!). Но при малейшей возможности беру Лизу за ручку. Отмечаю, кстати, что кожа на ладонях слегка огрубела, появились мозоли и следы от ожогов. Учится моя хорошая, изучает химию, электротехнику и продолжает совершенствоваться в механике. Признаться честно, женился я не по любви, а по велению долга. Но вот ведь какой жизненный поворот: сначала мы с Лизой научились уважать друг друга, потом, за короткое время мы с Лизой стали близки по духу и интересам. Следующим этапом стало взаимное проникновение, и теперь я не мыслю себя без неё. Думаю (надеюсь, в всяком случае), что Лиза и ко мне относится так же. Впрочем, эволюция чувств Лизы должна была проходить много быстрее, поскольку она влюбилась в романтического полковника почти сразу, это я