Третий брак бедной Лизы - Наталия Миронина

– А-а-а… – протянула Лиза, – тогда тупик. И тогда мне надо откланяться…

– Что с тобой? – Тихон чуть ли не силой усадил ее на стул.

– А то, что я не жена, но спать с тобой хочу. Что делать будем?

– Для начала выпьем кофе. Ты, по-моему, плохо переносишь ликеры.

– Я отлично их переношу, они мне помогают выяснить истину. – Лизе вдруг захотелось выпить еще рюмочку. Чтобы совсем осмелеть и пригласить Тихона к себе на «Сокол», где в квартире никого не было. Дочка гостила у бабушки с дедушкой.

– А без истины никак?

– Никак. Понимаешь, никак! Никак не понять, почему два человека, которые проводят вместе двадцать три часа в сутки, не могут и двадцать четвертый час провести вместе.

– Ты настаиваешь? – Тихон вдруг улыбнулся хитрой улыбкой, и Лиза, хоть и была не очень трезвой, поняла, что пропала с головой.

– Нет, это ты должен настаивать, – только и сумела ответить она, потому что в следующее мгновение Тихон с силой поцеловал ее в губы.

Они стали близки, но Лиза не получила того удовольствия, которого ждала. Все, что происходило между ними, носило печать не физической страсти, а душевной, во всяком случае, со стороны Лизы. Лиза была врачом и в глубине души пугалась открывшихся обстоятельств, но она еще была женщиной, влюбленной женщиной, а потому очень скоро убедила себя, что «не в сексе счастье, главное – не открыться, главное – отношения и любовь». Как же должна выглядеть эта любовь, Лиза старалась не задумываться.

– Мам, мне кажется, он каждый вечер читает свод правил джентльмена. Чтобы на следующий день удивить меня безукоризненностью манер и поступков.

Элалия Павловна никак не могла выработать мнение о знакомом дочери. Она видела, что отношения между ними стремительно развиваются, что Лиза, осторожная и медлительная, потеряла голову.

– Ну, что тебе сказать, он умный, образованный. Вырос в крепкой семье…

– Мам, а как ты это вычислила?

– Детали. Случайные оговорки, пристрастия в еде. Человек, выросший в бесхозяйственной семье, судака по-польски любить не будет. Это блюдо готовится долго, не на скорую руку. Значит, в доме любили готовить. Его отношение к праздникам – все должно быть как положено, традиционно. Ну, и его фразы о женских профессиях. Он убежден, что мужчина всему голова. Значит, отец зарабатывал, мать вела хозяйство. Крепкая традиционная семья.

– Ну, ты можешь и ошибаться.

– Могу, но скорее всего я права.

– Ну, мне кажется, что это хорошо, что он рос в такой семье.

– А вот тут возможны варианты. Приверженцы домостроя очень нетерпимы, с ними тяжело. Женщина будет как в клетке.

– Ну, нельзя же сравнивать обычную любовь к упорядоченной семейной жизни и домострой.

– Может, и нельзя…

Элалия Павловна не могла отделаться от чувства тревоги, которое она приписывала волнению за внучку. Конечно, она была рада, что у дочери налаживается личная жизнь, но вот ребенок! Ребенок не мал, не велик: не объяснить происходящее нельзя – и объяснить сложно. Хорошо, что хоть с уходом Андрея как-то утряслось – девочке сказали, что папа будет жить в другом месте. Как-то вечером Элалия Павловна заявила дочери:

– Мужей может быть сколько угодно. Дочь – одна.

Лиза еще раз удивилась чутью матери – в этот день Тихон Бойко сделал ей предложение. Произошло это несколько странно. Лиза приехала к нему в офис, чтобы договориться о некоторых изменениях в поставках. Сам вопрос они решили быстро, призвав на помощь бухгалтера, милую даму, схватывающую все на лету.

– Не волнуйтесь, мы сейчас же внесем все изменения, подсчитаем, отправив поставщикам.

– Сколько времени вам для этого нужно? – Тихон с подчиненными говорил подчеркнуто сухо.

– Три дня, – ответила бухгалтер.

– Отлично, – кивнул Бойко, и дама вышла из кабинета.

Лиза было поднялась вслед за ней, но Тихон ее остановил.

– Лиза, секундочку, – сказал Бойко, откашлявшись. – Я хотел с тобой поговорить.

Лиза отметила, что его тон почти не переменился – все такой же строгий.

– Да, слушаю тебя. – Лиза все еще была настроена на рабочую волну.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Я согласна, – неприлично быстро ответила Лиза, как будто речь шла о покупке автоклавов. Потом она вдруг поняла, что ситуация требует другого поведения и другой реакции. Но она так ждала этого момента, так боялась, что он не наступит. Она сидела в его кабинете, напротив его огромного письменного стола и чувствовала себя так, как, наверное, чувствовали себя его подчиненные, вызванные для серьезного разговора. Лиза внимательно смотрела на Бойко. Она впервые за долгое время спокойно и внимательно разглядывала мужчину, с которым встречалась и в которого была влюблена. Он был представителен, интересен, даже по-своему красив. Фигура, глаза, умение себя держать – все это привлекало ее внимание, но больше всего ей было стыдно в этом признаться, Лизе нравилось то, как он одевался, вернее, носил костюмы. Что-то такое особенно щеголевато-мужское было в этих мягких брючных складках, падающих на добротные, идеально вычищенные ботинки, в пиджаках строгих или, наоборот, свободных, мягких твидовых. Весь облик его был франтоватый, но при этом сдержанный. «Господи, да ему в модели надо было идти!» – думала она, разглядывая фигуру в узких джинсах и обтягивающей рубашке-поло. К этому безукоризненному стилю примешивались хорошие манеры и достоинство. В любое помещение Тихон Бойко входил важно, подавая себя. Секретарши, официанты и таксисты безошибочно распознавали в нем власть, деньги и положение. Лиза была не глупа, а потому разглядела в Бойко еще и тот склад ума, который не очень поможет открыть новую звезду, но отлично поспособствует комфортному размещению под солнцем. Бойко был очень практичен. Дела свои он вел осторожно, без авантюризма, который свойственен либо начинающим бизнесменам, либо тем, кто уже заработал достаточно средств, чтобы ими рисковать.

Сейчас, сделав таким образом Лизе предложение, Тихон вдруг перевел разговор в сугубо деловое русло:

– Материальная часть – это важная часть жизни. Нравится или не нравится, но мы должны об этом думать. Так вот, то, что заработано до сегодняшнего дня, – трогать нельзя. Это тот самый запас, о котором надо забыть. Я сам себе наметил сроки. Пять лет я работаю на далекое будущее. Если хочешь, на старость. Эти деньги не трогаю ни под каким видом…

Лиза слушала и хвалила себя за то, что деньги, которые Андрей по-прежнему передавал для дочери, она не трогала. Сумма там была уже неплохая, что немного успокаивало Лизу.