Львиное логово (СИ) - Чайка Дмитрий

Набу-шар-уцур закончил чтение письма от наследника, почтительно склонив голову.

— Великий государь, все что написано в письме, я подтверждаю. Наместники провинций пишут, что ваш сиятельный сын — истинный лев. После перехода по великой пустыне воины за него в огонь и воду пойдут. Он первым свое добро бросил, чтобы теми верблюдами воинов накормить. Финикийские царьки и сирийские князья голову поднять не могут, потому что участи Сарепты страшатся. Но послать помощь ему мы не сможем. Персы наступление замыслили. И оно уже близко, государь. Я тоже не могу умолчать о странном. По всей стране от севера до юга Двуречья на наши селения отряды налетают, начальников городов лютой смертью казнят и требуют какую-то великую госпожу вернуть. А недавно сам Аншанский демон до предместья Вавилона с большим отрядом дошел и там местную чернь угрозами и деньгами смущал. Он утверждает, что его жену украли, и что она в Вавилоне. Тому, кто жену ему приведет, он талант золота обещал. Вся вавилонская чернь бурлит, государь. Все наемников ищут, что его жену украли, за них тоже огромное вознаграждение обещано. Наши войска перехватить их не успели. Вавилонское войско в походе, а городская стража ворота закрыла и к обороне город стала готовить. Тот отряд на лучших конях был, они за Тигр ушли.

Великий царь слушал Абаракку и медленно наливался кровью.

— Кто посмел? — почти прошипел он. — Теперь я, владыка мира, похитителем женщин стал? Может, завтра мне купцом стать, или ростовщиком? Кто посмел мне такое оскорбление нанести?

— Великий царь, это был приказ верховного жреца Эсагилы, Аткаль-Ан-Мардука. Он своей властью сделал это, даже вашего сиятельного сына в известность не поставив. Он требует, чтобы персы восстановили храмы и вернули земли жрецам в Сузиане и Аншане. Если требования его выполнены не будут, то он будет посылать мужу части тела его жены. Сам жрец утверждает, что это дела божественные, и земных владык не касаются.

На великого царя было страшно смотреть. Опять вавилонские жрецы мутят воду. Самые влиятельные люди Вавилонии, куда влиятельнее, чем цари, чего уж греха таить. И что ему, великому царю, делать? Забрать жену этого проходимца и отдать ее мужу- слабость, подумают, что великий царь сначала жену у мужа украл, а потом струсил и вернул. Не отдать — получить войну, когда она не нужна совсем. Ведь та баба- сестра персидского царя. Какой позор! Казнить самого верховного жреца- это получить восстание в Вавилоне, который едва-едва успокоился, поняв, что под персами им будет куда хуже. А войну на три фронта империя не вытянет, это проклятый жрец отлично понимал, поэтому и позволил себе такую непозволительную дерзость.

Синнахариб даже зарычал в гневе, чего не было никогда. Царское достоинство повелитель соблюдал свято.

— Государь, — несмело сказал Абаракку, видя, что повелитель уже обхватил руками голову, выказав эмоции, которых до сих пор не позволял себе проявлять при подданных.

— Говори, — хрипло произнес Синаххериб.

— Государь, я предлагаю жену демона у жрецов забрать, но мужу не отдавать. Перевезем ее в Ниневию и объявим почетной гостьей. Мы исправим тот произвол, что жрец допустил, но и сам Заратуштра у нас на поводке будет. Разведка доносит, что он в своей жене души не чает, и других женщин у него нет.

Великий государь опустил голову, выражая согласие. Самообладание постепенно стало возвращаться к нему.

В то же время. Бандар. Вторая сатрапия персидского царства.

Малх шел быстрым шагом к причалу. Если бы он не боялся уронить свое достоинство, то побежал бы. И так встречные оглядывались, не понимая, куда это так спешит многоуважаемый начальник порта. А причина была прозаична. В город прибыл первый корабль из страны Мелухха. Загадочная земля, куда плавали Шумеры за тысячу лет до этого, и откуда привозили хлопковые ткани, лазурит, краситель индиго и золотые изделия немыслимой красоты. Города на реке Инд, что впадает в великий океан семью рукавами, все еще были населены почти черными дравидами, а их царства Саувира и Синдху были лишь слабым подобием необычайно развитой культуры, которая была тут раньше. Та цивилизация позже была названа Харрапской, и исчезла после наступления страшной засухи. Жизнь потом кое-как наладилась, но с севера полезли племена светлокожих ариев и понемногу забирали под себя земли, становясь господами над бывшими хозяевами этой земли. В городах, где когда-то работала центральная канализация, теперь ютилась лишь малая часть от того числа, что жила там столетия назад, а большую часть поселений и вовсе забросили навсегда. Но, тем не менее, это была богатейшая земля, и именно в расчете на торговлю с Синдом, великий Пророк велел построить этот город.

Малх строил порт частями, в расчете на увеличивающийся приток кораблей, и пока он мог принять их не более пяти одновременно. И это было ровно в пять раз больше, чем сейчас стояло в порту. Небольшой кораблик с косым парусом вез груз лазурита в Урук, а обратно планировал везти финикийское стекло и пурпур. Такие плавания были редки, и капитан не ожидал увидеть порт там, где еще недавно была песчаная коса. Команда из черных, как смола, жителей Синда с любопытством рассматривала окрестности. Размах строительства поразил их. Города в дельте Инда почти не строили чего-то нового, наследия великого прошлого хватало с избытком. В свою очередь, жители Бандара с любопытством рассматривали индийских моряков. Капитан, с бородой, выкрашенной в красный цвет, и пёстрым тюрбаном на голове, приковал к себе все внимание. Руки и ноги, увешанные серебряными браслетами, массивные серьги в ушах, как у женщины, и бусы из цветных камней — все это выглядело непривычно пестро и дико. На его фоне матросы, бусы которых были деревянными, а браслеты свинцовыми, смотрелись очень блекло. А работы в порту не останавливались ни на минуту. Сотни рабов-военнопленных в набедренных повязках, а то и вовсе обнаженных, носили камни, удлиняя мол, который все дальше уходил в море, грозя вскоре закрыть бухту кольцом. Когда не было камней для переноски, рабы таскали землю и песок, не доверяя природе, которая была слишком медлительна и не поспевала за торопливыми людишками. Ту землю высыпали между камнями, прочно утаптывая, и каждый день суша все дальше отодвигалась от берега.

Малх жестом пригласил владельца судна спуститься на причал и заговорил с ним по-персидски. Тот ответил на схожем языке. Язык ариев для персов был понятен, а в долине Синда его знали хорошо.

— Уважаемый, я приветствую вас в первой сатрапии Персидского царства. Меня зовут Малх, я начальник порта. Сатрап и азат нашего города уже извещены, и скоро встретятся с вами. Если вам нужна пища и вода, скажите, и вам все предоставят без промедления.

Индус коротко поклонился, сложив на груди руки с выкрашенными ладонями.

— Я принимаю ваше предложение, уважаемый Малх. Меня зовут Рави. Двое моих матросов останутся на корабле, остальные захотят сходить в город и поесть нормальной еды. Я удивлен. Когда я тут плавал в прошлый раз, тут не было города, а про персов я слышал, как о племени в далеких горах.

— У нас многое поменялось, уважаемый Рави, и вы сами это скоро поймете.

Через две недели. Вавилон.

Сукайя с трудом узнал хозяина в иссиня-черном брюнете с завитой по местной моде бородой. Золотых лент в ней не было, но даже это повергло бывшего наемного убийцу в шок, уж больно отличался обычный воин в пропыленной тунике от одетого в белоснежную льняную хламиду жреца. И только непривычно голубые глаза выдавали Пророка с головой.

— Господин, вам нельзя пристально смотреть на людей, вас узнают. Пожалуйста, просто скользите взглядом, не задерживая его на людях.

— Ты нашел, где она? — нетерпеливо перебил убийцу Макс.

— Да, господин, она заперта во внутреннем дворе храма Эсагила. Десять копьеносцев снаружи и столько же внутри. Скорее всего, есть охрана у двери, где ее держат. Мы сможем прорваться туда, но мы не сможем уйти. В храме может быть сотня стражников, да еще патрули в самом городе. Если поднимется шум, то сбегутся многие десятки воинов, а городские ворота будут закрыты. Мы не сможем уйти, господин.