Опасное окружение - Натали Питерс

Фоулер, поддев больного носком сапога, с насмешливым презрением сказал:

– Вижу, он вам понравился. Да будь я неладен, если позволю вам оставить его при себе только потому, что этот ваш муженек не умеет держать в узде свою бабенку. Я знаю, как обращаться с подобными стервами, и готов преподать урок.

Я вскочила.

– Как вы смеете разговаривать со мной таким тоном? Убирайтесь отсюда немедленно!

Я бросилась на него, завопив так, будто меня привязывают к гильотине. Капитан отступил на шаг, приказав через плечо двум поджидавшим его матросам забрать негра. Джозеф громко застонал, когда они выволакивали его из каюты. Капитан довольно засмеялся.

– Наконец я услышал голос этого подонка. Я решил было, что он немой. И все благодаря вам, мадам.

Взгляд Фоулера опять остановился на моей груди, он брезгливо сплюнул и вышел из каюты следом за своими людьми. Забыв об осторожности, я кинулась к капитану:

– Разве у вас совсем нет жалости? Разве человеческая душа для вас ничто?

– Ничто, – повторил он хрипло, – разве только, если эта душа живет в маленькой горячей бабенке. – И, обхватив меня за талию, он присосался к моим губам.

Ничего более мерзкого, чем этот слюнявый поцелуй, я еще не испытывала. От него несло табаком и виски. Я лягалась и извивалась, пока он не отпустил меня.

– Так тебе не нравятся поцелуи настоящих мужчин, шлюха! Я заметил, что твой недоделанный муж проводит ночи на палубе, любуясь звездами.

Фоулер снова сгреб меня и больно ущипнул за грудь.

– Я думаю, мне следует занять его место в твоей постели. Ему будет все равно…

– Вы… вы негодяй!

Я плюнула ему в лицо. Мой голос, по всей видимости, сполна выразил то отвращение, что я к нему чувствовала. Глазки его зажглись ненавистью. И тут я испугалась, по-настоящему испугалась.

– Добрый день, капитан. Надеюсь, все обошлось без недоразумений?

Увидев Гарта, я вздохнула с облегчением.

– Еще какие недоразумения, – ответил капитан, отпуская меня. – Больше того, неприятности, мистер Мак-Клелланд. Эта ваша девка приносит одни неприятности. Вы удивляете меня, Мак-Клелланд. Как может такой разумный парень, как вы, оставлять жену наедине с этим грубым животным, рабом. Он провел с ней две ночи, пока вы любовались звездами.

Гарт рассмеялся и добродушно заметил:

– Ну в самом деле, капитан, мужчина едва ли был в состоянии…

Больше я ничего не хотела слышать. Я забежала в каюту и захлопнула за собой дверь. Закрыв лицо руками, я несколько раз глубоко вдохнула, стараясь подавить тошноту и гнев.

– Что случилось? – спросил Гарт, заходя в комнату.

– Он… Он ворвался сюда и забрал Джозефа, а когда и попробовала его урезонить…

– Могу представить, как ты это делала, – сухо заметил Гарт. – В следующий раз будет еще хуже. Я предупреждал тебя, но ты продолжаешь гнуть свое. – Он говорил спокойно, но я чувствовала еле сдерживаемый гнев. – На этот раз я оказался дураком. Нельзя было разрешать тебе приносить в каюту этого негра.

– Ты не смеешь мне указывать, – набросилась я на Гарта. – Кто ты такой, чтобы разрешать мне что-то или запрещать! Я устала от тебя, Гарт Мак-Клелланд! Если бы я не забрала его сюда, он бы умер. Сейчас он, может, еще и выживет. Этот Фоулер – чудовище! С каким удовольствием я убила бы его! И ты не лучше. Меня тошнит от вас обоих.

Я попыталась протиснуться мимо него к двери. Гарт преградил мне путь.

– Куда ты собралась?

– На свежий воздух! Твоя трусость смердит.

– Послушай, Элиза…

Я отступила на шаг и посмотрела ему в глаза.

– Нет, ты меня послушай. Я не собираюсь сидеть здесь взаперти больше ни единой минуты. Я сама смогу защитить себя от этого омерзительного человека. Лучше, чем делал это ты. Больше я не боюсь ни его, ни тебя. Я ненавижу тебя и ненавижу этот корабль. Не было ни единого дня, когда бы я не мечтала ослепнуть, оглохнуть и умереть. С меня довольно, понял? Довольно! Крики и стоны, стоны и крики, день за днем… Сердце мое рвется на куски, а мы, люди, считающие себя цивилизованными, сидим и ничего не делаем. Я виновата только в том, что старалась помочь одному из несчастных. И запомни – если мне представится возможность, я сделаю это вновь. Пусти меня!

К моему удивлению, Гарт отошел от двери и встал у иллюминатора, глядя на волны.

– Неужели ты думаешь, Элиза, что у меня не чешутся кулаки от желания расквасить его тупую морду? Давай уходи. Убирайся отсюда. Мне плевать, что с тобой будет. Убирайся!

Меня точно пригвоздили к месту. Я смотрела в его непостижимые глаза и старалась проникнуть в его душу. Корабль накренился на один борт, и я схватилась за стол, чтобы удержаться на ногах. Казалось, стоны из трюма заставляют судно качаться от горя. Я зажала руками уши, но жалобный вой продолжал звучать в моем мозгу.

– Господи, – пробормотала я, – сделай так, чтобы они замолчали. Ради Бога, Гарт, сделай что-нибудь.

Гарт подошел ко мне и опустил мои руки. Стоны стали громче. Он удерживал мои руки, больно вонзаясь пальцами в плоть, и чем сильнее я старалась высвободиться, тем крепче он меня держал. В глазах его вспыхнул огонь.

– Уступи мне, Элиза.

– Никогда, – задыхаясь, ответила я, – никогда, покуда живу!

– Мертвая, ты мне не нужна, – сказал он грубо.

Руки его нежно заскользили по моему телу, губы приблизились к моим губам. Знакомая истома овладела мной, я чувствовала, как он расстегнул корсаж, развязал ленты рубашки, как обнажил грудь, бережно и нежно лаская ее.

– Ты так красива, – пробормотал он, – такая нежная, такая милая.

Я старалась превозмочь растущий прилив желания, но с тем же успехом можно пытаться остановить мощный, неукротимый бег морских волн. Со стоном я упала в его сильные объятия, подставив жгучим поцелуям лицо, шею и грудь. Я больше не могла с ним бороться. Не могла и не хотела. Решимость мою разрушил медленный огонь, зародившийся в глубинах моего существа. Я знала, что этот огонь, сейчас едва тлеющий, будет разгораться, пока не поглотит меня целиком, превратив в горящую свечу.

С закрытыми глазами я ждала, пока Гарт разденет меня. Дюйм за дюймом он пробегал пальцами мое тело. Наша жажда была взаимной; я ощущала, как мощный поток чувственности, исходящий от каждого из нас, сливаясь в один, накрывает нас и несет куда-то. Он скинул с себя одежду и провел моими руками по своему телу. Я снова восхитилась чудесной крепостью его мышц, рук, спины, ягодиц. Погрузив пальцы в густое золото его волос, я поцеловала его.

Я отдалась ему без стеснения, с радостью, без борьбы. Его твердый клинок пронзил меня, но эта боль оказалась приятной, волнующей до дрожи. Больше не было ни криков рабов, ни похотливого капитана, ни оголодавших мужчин, находившихся всего лишь в нескольких футах от нас. Я позволила Гарту увести меня в темные пещеры любви, туда, где правило балом наслаждение, где забывались боль и горечь.