Диктат акулы - Сергей Зверев

– Если понадобится, я еще обращусь к вам за помощью, – сказал китаец, а затем резко приказал своим людям: – Запереть их в трюме.

Автоматчики увели пленных. Двое охранников-китайцев спустили надувную моторку. Ким оказался прав. Закрепить на акуле трос не составляло никакого труда. Вскоре яхта с погашенными бортовыми огнями легла на обратный курс и пошла к выходу из бухты. Китайский разведчик еще долго смотрел на берег военно-морской базы «Камрань», пока тот не исчез за скалистым выступом.

Акула то показывалась из волн, то пряталась в них. Прочный синтетический канат натянутой струной соединял ее с яхтой.

Уйти от погони – это было еще полдела, ведь теперь рыбзавод-рефрижератор двойного назначения оказывался абсолютно бесполезным для «Адмирала Макарова». Он был необходим именно в месте затопления мини-субмарины. Только с помощью его оборудования можно было попытаться поднять с грунта сверхсекретную российскую подлодку. Теперь он был, как футляр от очков, когда сами очки потеряны. Вещь эффектная, но, в общем-то, абсолютно бесполезная.

Сразу после того, как завод-рефрижератор оказался в нейтральных водах, уйдя от погони вьетнамских полицейских катеров и береговой охраны, капитан тут же связался со штабом Балтфлота. Естественно, радиопереговоры велись шифрограммами, но все равно текст их был двусмысленным. В случае расшифровки непосвященному трудно было понять суть. Осторожность, по мнению капитана и куратора проекта «Адмирал Макаров», не была излишней. Раз кому-то удалось раскрыть двойное назначение рефрижератора, то, возможно, удалось и подобрать ключ к шифрам.

Капитан ощущал себя абсолютно беспомощным. Имелось оборудование, способное помочь российским подводникам, на борту находились специально обученные люди, но появиться в территориальных водах Вьетнама рефрижератор не мог.

Кэп мало надеялся на то, что вице-адмиралу Столетову удастся в короткий срок организовать помощь. Но проинформировать штаб Балтфлота было необходимо. Там есть аналитики, специалисты по кризисным ситуациям. В конце концов, должны существовать какие-то запасные варианты, о которых ему знать не положено.

Шифрограмма, извещающая о сложившейся ситуации, ушла. Реакция была вполне предсказуемой: «Ожидайте инструкций».

Сколько ждать? Кого? Все ответы находились уже за пределами компетенции капитана. Все, что мог, он уже сделал. Оставалось только чем-то занять команду на время ожидания. Ведь ничто так не разлагает даже самый дисциплинированный коллектив, как безделье. Возможно, именно поэтому на флоте такое пристрастие к чистоте.

Команда смазывала, перебирала редукторы лебедок, меняла масло, счищала ржавчину, драила палубу, шла замена тросов. При желании работу всегда можно найти. Лишь бы она не казалась тем, кто ее исполняет, бессмысленной. Ведь можно просто заставить людей до обеда переносить тяжести с кормы на нос судна, а после обеда таскать их с носа на корму. Вроде бы все при деле, но это еще хуже, чем полное ничегонеделание. Находясь подолгу в открытом море, даже самые выдержанные люди становятся раздражительными.

Наконец после полудня, во время очередного сеанса связи со штабом Балтфлота, была получена очень короткая инструкция: оставаться вблизи территориальных вод Вьетнама и дожидаться помощи. Правда, когда подойдет эта самая помощь и какой она будет, не уточнялось. Было сказано лишь расплывчатое и обтекаемое – «в скором времени». А сколько это: сутки или неделя, не уточнялось.

Кэп и боцман стояли на капитанском мостике. Оба молчали, наблюдая за темно-красной полосой горизонта. С момента связи со штабом прошло уже полдня, но ничего еще так и не прояснилось. Каждый час капитан в надежде принимал доклад радиста. Но тот мог сообщить лишь «текучку» – докладывал о переговорах других рыболовецких судов, все они шли своими курсами, обходя стоявший на якоре завод-рефрижератор стороной.

Вся ночь прошла в напряженном ожидании. И ближе к рассвету пришла долгожданная весть: «Быть готовыми выйти в заданный квадрат и быть готовыми к встрече…»

Ярко светило еще низкое солнце. Небольшие волны лениво бежали в сторону побережья, скрытого горизонтом. Капитан, стоя на мостике, до боли в глазах смотрел в бинокль. По понятным причинам рация рефрижератора безмолвствовала. Наконец на горизонте нарисовалась плавучая ремонтная мастерская: надпалубные надстройки, две стрелы подъемных кранов. Ремонтное судно однозначно направлялось в сторону ставшего на якорь рефрижератора.

– Кажется, наши! – вырвалось у кэпа.

– Хочется надеяться, товарищ капитан. Но флаг вроде либерийский. Однако и мы не под русским ходим. Выглядит как-то сомнительно, – боцман принял бинокль из рук капитана и всмотрелся в флаг на корме ремонтного судна.

– Сразу видно, что ты в мореходке занятия по политической географии прогуливал, – усмехнулся кэп, – только наши люди в спешке могут сделать такую ошибку – флаг вверх ногами повесили. К тому же надпись на борту свежая. Видишь, как на солнце краска блестит? Скорее всего, старое название было другим, вот и закрасили его, написав английское «Норд стар». Во-первых, название для ремонтного судна слишком громкое, да и по правилам, кажется, правильнее написать «Нордс стар». Все-таки не «Звезда Севера», а «Северная звезда». Но в английском и либерийцы не слишком сильны. Посмотрим, «вскрытие» покажет.

Через некоторое время плавучая ремонтная мастерская изменила курс и бросила якорь. С нее спустили моторку. Носовой прожектор развернулся в сторону завода-рефрижератора, коротко вспыхнул условным сигналом, мол, свои.

Капитан отдал приказ готовиться к приему гостей и сам спустился на палубу. Когда моторка уже подходила к заводу-рефрижератору, он услышал русскую речь.

Вот кого уж не ожидал увидеть капитан здесь, неподалеку от побережья Вьетнама, так это вице-адмирала Столетова, а потому даже не сразу узнал его в штатском.

Вице-адмирал Столетов вместе с другими матросами поднялся по спущенному трапу на борт рефрижератора. Вместо военно-морской формы на нем была серая неприметная ветровка с наброшенным на голову капюшоном, вытертые джинсы. Вот поэтому, когда он оказался рядом с капитаном, тот не сразу признал в нем вице-адмирала.

– Не ждал так рано? – стянув капюшон, улыбнулся Столетов.

– Здравия желаю, товарищ вице-адмирал, – тут же вытянулся в струнку кэп.

– Я и сам себя не узнал, когда в это оделся. Но ничего не поделаешь – конспирация. – Столетов снял с себя шелестящую куртку. – Ну, как там Макаров? Выходил с тобой на связь?

– С прошлого раза еще нет.

– Это хорошо. Выдерживает режим радиомолчания. Будем надеяться, худшего не случилось, – напряженно вздохнул вице-адмирал. – Место, где находится затонувшая субмарина, ты своими глазами видел?

– Не пришлось. Но район знаю.

– И это неплохо.

– Надеюсь, скоро сможем приступить к ее подъему или подводному ремонту. Если повреждения незначительны, за пять часов твои люди должны управиться.

В голосе Столетова чувствовалась уверенность, что так оно и будет. Капитан рефрижератора не был настроен так оптимистически. Ему хотелось возразить, что это невозможно. Как только рефрижератор войдет в территориальные воды Вьетнама, судно тут же арестуют.

– Я не совсем понимаю, товарищ вице-адмирал, как мы сможем поднять и отремонтировать «Адмирал Макаров», – капитан посмотрел на плавучую ремонтную мастерскую, – или специалисты на вашем судне способны провести такие работы?

– Специалистов бы нашли, придумали бы способ, как их сюда перебросить. Но, к сожалению, это судно не оснащено необходимым оборудованием. Однако оно есть на вашем рефрижераторе. Поднимать и ремонтировать субмарину предстоит вам… Наша плавучая мастерская прибыла с другой миссией. Пойдем поговорим, капитан. Тебе предстоит решить, можно ли претворить в жизнь мой план. Честно тебе скажу, я в нем немного сомневаюсь. Но это единственная возможность попытаться спасти подлодку.

– Все, что зависит от моей команды, сделаем, товарищ вице-адмирал.

– Да, и предупреди своего радиста, чтобы не удивлялся. Вскоре в эфире появится ваш двойник. И если другие будут запрашивать ваше судно – не отвечать!

Вице-адмирал и кэп расположились в гостевой каюте. Столетов дождался, когда они останутся вдвоем, отхлебнул обжигающе-горячий кофе и раскрыл папку с файлами, в которой были заправлены фотографии и уменьшенные копии чертежей.

– Мы перебрали около сотни подходящих судов. Наиболее близким по судовой архитектуре, тоннажу оказался панамский «Сан-Мигель». – Вице-адмирал отщелкнул два верхних файла и подал их капитану.

– Банановоз, – несколько скептично произнес капитан, разглядывая фотографию, – любят же эти латиноамериканцы называть суда именами святых. По-моему, у них даже тунец консервированный идет в жестянках с таким названием.