Князья Хаоса. Кровавый восход норвежского блэка - Майкл Мойнихэн

Вот что говорит Ихсахн, гитарист и вокалист Emperor о своем бывшем «партайгеноссе»: "Барда давно привлекали серийные убийцы, и мне кажется, он хотел узнать каково это — убить человека, другое человеческое существо. Я думаю это было главной причиной, побудившей его сделать это".

В августе 92-го Бард приехал в Лиллехаммер навестить родных. Как-то, уже поздней ночью он пошёл в паб выпить кружку нива. Обстановка в баре чем-то не понравилась ему, и он, долго не задержавшись, отправился обратно домой. Дорога вела через расположенный неподалёку парк, разбитый к зимним Олимпийским играм. С собой у Фауста был нож. Его происхождение в одном из интервью позднее он объяснял так: "В то время я постоянно жил в Осло, поэтому носить нож для меня стало в порядке вещей. Я не воспринимал его как оружие, скорее как страховку на всякий случаи. Лучше носить с собой ненужный нож, чем оказаться без него в самый неподходящий момент. Странно, что в ночь убийства мне он был не нужен, но кто-то оказался убит. Забавно, не правда ли?" Эйтун не был ни пьян, ни обкурен. В какой-то момент он заметил что кто-то идёт за ним. Через несколько минут каждому из них стало ясно, что оба они ищут острых ощущений, только каждый по-своему и всего через несколько минут их ждала совершенно разная судьба.

Бард Эйтун

Когда ты совершил это убийство?

Я убил его 21 августа 92-го года. Я переехал в Осло в июле, а спустя месяц приехал на выходные навестить свою мать.

Что произошло?

Я пошел выпить пива в бар, но мне не захотелось оставаться там, поскольку бар был набит битком. Я ушёл домой. В парке ко мне подошёл этот тип — с первого взгляда было ясно, что он пьян и что он педик. Он хотел поговорить со мной, на что я ему ответил: "Хорошо, я разговариваю с тобой". Я быстро сообразил, что он «голубой». Он попросил прикурить, хотя во рту у него торчала уже зажжённая сигарета. Понятно было, что он ищет контакта со мной. Затем он предложил уйти из парка куда-нибудь подальше в лес. Я согласился, потому что к тому моменту я уже решил, что хочу убить его — это было довольно странно, потому что обычно я не каждый день убиваю людей! Так вот, мы пошли. Шли довольно долго. Это потом аукнулось в суде — обвинитель требовал для меня максимальный срок, 21 год тюрьмы, потому что шли мы довольно долго, и я не отвёл его за ближайший куст, чтобы там отлупить, а пошёл с ним куда-то в глушь, чтоб отнять у него жизнь. Так говорил обвинитель, да так и было на самом деле, но я, конечно же, не стал говорить об этом в суде. Я сказал тогда, что хотел избить его и забрать деньги, но, конечно же, за этим не стоит переться чёрт знает куда. Итак, мы забрались довольно глубоко в лес — это был большой парк, в котором состоялось открытие зимней Олимпиады…

У тебя был нож?

Я всегда носил с собой нож в заднем кармане брюк. Это был складной нож с черной рукояткой…

На твой взгляд это было приемлемое оружие для того, чтобы убить кого-нибудь?

Честно говоря, я не помню о чём я конкретно думал тогда, но одно я точно знал — если я не сделаю этого сейчас, то больше у меня такой возможности не будет. Я вытащил нож, повернулся к нему лицом и ударил его в живот. Что было потом я точно не помню, но я словно смотрел со стороны на всё происходящее чужими глазами — на двух борющихся людей и у одного из них был нож, поэтому ему легко было убить противника. Мозг легче воспринимает что-то непонятное, когда смотрит на происходящее как бы со стороны.

И ощущение времени меняется, всё словно замедляется…

Да. Произошло ли всё за минуту или длилось дольше, точно не скажу. Я ударил его несколько раз ножом в живот, и он упал на колени. Тогда я начал наносить ему раны в лицо и в шею. Потом он упал навзничь, а я стоял над ним и продолжал колоть его. Я хотел заколоть его насмерть. Я не хотел, чтобы он выкарабкался, оклемался в больнице, а потом показал на меня. Проще было узить его и пойти своей дорогой в надежде, что всё будет нормально.

Он сопротивлялся?

Не очень. Он попытался повалить меня на землю, но это было не так легко — нож всё-таки был у меня. Он упал, и я хотел убить его. Я сильно бил его в спину, под лопатки. Один раз я ударил так сильно, что мне пришлось наступить ногой на спину, чтобы вытащить нож — он застрял между костей. В этот момент он, вероятней всего, и умер. После этого я решил уходить, и, подождав немного, пошёл было прочь, но мне показалось, что он издал какие-то звуки. Я подумал: "Да он ещё не сдох!", и вернулся. Затем я бил его ботинком по затылку, бил долго. Я хотел увериться что он мертв. Только после того, как я окончательно убедился в этом, я ушёл.

Вы нервничали?

Я не помню. Мне надо было побыстрей убраться оттуда, на случай, если кто-то услышал его крики. Наверное я нервничал, притом сильно, но мне сложно это запомнить. Я спустился к реке и вымыл руки — они все были в крови — а затем пошёл обратно. Но кровь забрызгала мне лицо и волосы, они были просто липкие от крови.

Тебя кто-нибудь видел?

К счастью, нет! В тех местах обычно полно народу, возвращающегося домой из города, но по дороге я никого не встретил. Когда я пришёл домой, мать уже спала так что я незамеченным прошёл в ванную, вымылся сам и выстирал одежду. На следующий день я разговаривал по телефону с Аарсетом и всё ему рассказал.

Ты когда-нибудь сожалел о содеянном?

Никогда. Я должен отвечать за то, что сделал. Я отнял у него жизнь и теперь расплачиваюсь за это. Но это всё ерунда, по крайней мере, на мой взгляд. Нет, я никогда не чувствовал никакого раскаяния.

Откуда у тебя появилась мысль, что ты хочешь убить кого-то?

Ух, на этот вопрос не так-то просто ответить. Хотя мне его задавали уже много раз. Моей агрессии нужен был выход. Повторюсь, мне сложно сказать, почему это произошло. Это должно было случиться, а кто стал бы моей жертвой, этот мужик или какой-нибудь другой — это было не важно.

Повлиял ли на твоё решение тот факт, что он был гомосексуалистом?

Мне не нравится когда они пытаются приставать к нормальным людям. Если они хотят быть гомосеками — пусть будут, только к другим не лезут. Им не стоит думать, что все мужики вокруг них — педики.

Повлияло на твоё решение что-то из литературы, которую ты читал?

Нет. Помню, Ойстейн как-то спросил меня слушал ли я до нашего знакомства какой-нибудь блэк. Я слушал Hellhammer, но это абсолютно не имеет никакого значения — что я делал раньше. Неважно, какую музыку я слушал, что читал или смотрел на видео — это должно было случиться в любом случае.

Не кажется ли тебе, что блэк-метал создал некий особенный климат в своем кругу?

Безусловно, он (блэк-метал) должно быть повлиял на меня и упростил мое решение. Но когда к тебе пристаёт гомосек, это может случиться с любым человеком. Будь ты барабанщиком в андеграундной команде или работай в банке — ты отреагируешь одинаково.

Тебя задержали не сразу после убийства…

Да, я был на свободе год и неделю.

Никто не догадывался?

Нет. Легавые искали убийцу в среде педерастов. У них не было никаких следов, ведших к нам. Не было до ареста Викернеса. Он дал интервью одной газете, где сказал что знает, что кроме него ещё кое-кто убил кое-кого. После этого фараоны провели связь между этим убийством и нами; и хотя они к тому времени уже закрыли дело, по крайней мере, у них появилась версия.

Варг просто хвастался?

Да, он хвастался. На следующую же ночь после того, как я убил этого гомика, он хвастал этим перед какой-то девкой, которую он совершенно не знал. Я все ещё был в Лиллехаммере, но рассказал об этом сперва Ойстейну, а после Викернесу. И уже вечером того же дня Викернес в Осло хвастался этим убийством тёлке. С его стороны это было весьма опрометчиво, но он любил трепаться с кем попало о том, что делает он и его друзья.

Ты ещё кому-нибудь об этом рассказывал?

Да, ещё нескольким.

Так что это убийство стало в узком кругу прямо-таки легендарным поступком?

Наверное да, потому что подвигло остальных на подобного же рода подвиги. Мои знакомые отнеслись к этому с большим энтузиазмом. Они думали, что нас не поймают, потому что я совершил убийство и остался на свободе.

А ты думал, что тебя когда-нибудь поймают?

Да. Сразу после убийства я каждый день ждал ареста, но спустя несколько месяцев я убедился, что у легавых нет никакого интереса к этому делу, и всё сойдет мне с рук.

В Норвегии редки случаи, когда серьёзные преступления оста нераскрытыми, но убийство гомосексуалиста Магне Андреассена поставило полицию в тупик. Не было никаких видимых мотивов убийства, никаких существенных улик — только найденный в лесу труп с 37-ю колотыми ранами. Смерть наступила от потери крови.