Карантин - Владислав Выставной

— Ты знаешь, где Маятник? — низким, бархатистым голосом спросила стюардесса.

В этот момент захотелось просто потерять сознание. Выпасть из реальности. Чтобы проснуться на утро — и посмеяться над своими ночными кошмарами. Но эти глаза, эти холодные, как у мертвеца, пальцы, не отпускали.

— Где он? — повторил тот же голос. Только теперь к его животной сексуальности добавилась угроза. — Скажи мне!

— Я… Не знаю… — пробормотал Гильза.

В следующее мгновенье холодные пальцы скользнули по его щекам и сомкнулись на шее. Это было настолько неожиданно, что он не успел среагировать. Хрупкая с виду девушка душила его, и он отчаянно сопротивлялся, пытаясь оторвать от себя ее руки — но, пальцы лишь сильнее сжимались.

Резкая боль резанула горло. В глазах потемнело.

— Говори! — прошипела стюардесса.

Наверное, он, все-таки, потерял сознание. Потому что следующим, что увидел, был Чигур, сжимающий в руке знакомый предмет — тот самый «фен», генератор антисигнала конструкции Сан Саныча.

Мельком увидел стюардессу: она удалялась, как ни в чем не бывало, улыбаясь пассажирам, словно не было только что этой жуткой, сюрреалистической сцены. Через проход сидел и пялился на регистратора тот самый полный пассажир, с которого все и началось. Не долго думая, Чигур вытянул в его сторону руку: в ладони его был мобильник. Конечно же, мобильник только на вид.

Мигнула вспышка встроенного фотоаппарата, и взгляд толстяка потерял осмысленность, остекленел. Из уголка рта к ковровой дорожке потянулась тягучая струйка слюны.

Вот еще один, кто будет удивляться провалам в собственной памяти. И найдет множество объяснений — но ни одно из них не приблизится к истине.

— Надо же, — пряча мобильник, задумчиво проговорил регистратор. — Не думал я, что эти твари могут забираться так высоко. Выходит, для них уже нет пределов зоны покрытия сети… Ты как?

— Нормально… — прохрипел Гильза. Горло по-прежнему саднило, напоминая о цепких пальцах.

— Вот и славно, — кивнул Чигур. — Тогда постарайся расслабиться и отдохнуть. Думаю…

О чем он думал, регистратор договорить не успел. Внезапно дико взвыли турбины — и перехватило дыхание: самолет резко пошел вниз. Из динамиков донесся леденящий душу смех, неровное пение и бессвязное бормотание:

— Лешка, мэтр на хвосте!

— Прикрой меня, зайду слева!

— Горишь, «бубновый»!..

Самолет тряхнуло так, что у многих клацнули зубы. С грохотом рухнул и разлетелся, вываливая содержимое, маленький розовый чемоданчик.

— Пилоты! — ахнул регистратор. — Совсем забыл про них…

Самолет надсадно выл и заваливался на крыло. Пассажиры испуганно переглядывались. Раздались крики. Где-то завизжала женщина. Лю, наконец, проснулась, и теперь озиралась в недоумении.

Чигур невозмутимо достал из кармана портсигар — тот самый, с олимпийскими кольцами. Открыл, взял что-то и кинул в рот: в портсигаре не было сигарет, там были особые, энергетические леденцы.

— Пристегнитесь! — приказал он.

И стремительно, под невероятным углом к полу, бросился по проходу — в нос самолета.

Вой турбин нарастал и вместе с ним нарастала паника. Гильза чувствовал, как Лю вцепилась ему в руку. Жительница чужого, не знающего таких технологий, мира не очень хорошо представляла принципы полета — но трудно было не поддаться всеобщей атмосфере страха.

Хуже всего во всем этом было ощущение собственной беспомощности, невозможности влиять на ход событий. Все, на что хватило Гильзы — лишь положить ладонь поверх судорожно сжавшихся пальцев Лю.

— Все будет хорошо, — сказал он, как можно спокойнее. — Чигур разберется.

Верилось в это с трудом. Самолет заваливался все сильнее, из-за распахнувшихся крышек полок над головами посыпались вещи. Стала нарастать перегрузка. Вой турбин перешел в дикий, надсадный рев.

Память немедленно выдала малознакомое слово — «штопор». От этого болезненно сжалось сердце и заметалось притаившееся где-то внутри трусливое животное…

И вдруг все кончилось.

Самолет плавно выровнялся, гул двигателей стих, и, наконец, раздался спокойный голос командира:

— Уважаемые пассажиры, мы попали в небольшую турбулентность и благополучно ее миновали. Просим прощения за некоторые неудобства. Через несколько минут мы начнем снижение…

Было видно, как в проходе мелькают знакомые вспышки. Вслед за ними стихали испуганные возгласы, восстанавливалась сонная тишина.

Словно и не было только что всего этого воздушного безумия.

Вскоре показался и регистратор. Лицо его ощутимо осунулось и было мокрым от пота — как и нелепая рубашка в клеточку. Чигур слабо улыбнулся и сказал:

— Все под контролем. Скоро пойдем на посадку.

Гильза невольно отпрянул: рядом появилась стюардесса. Та самая. Перед ней была тележка с напитками. Она обворожительно улыбалась Гильзе:

— Лимонад? Пиво? Вино?

Чигур молча принял из рук стюардессы пластиковый стаканчик с красным вином.

— Что-то я перенервничал, — поделился он. — Теперь и вправду, отдых ничуть бы не помешал.

11

Водитель такси вел ужасно. Казалось, сегодня он решил покончить с собой и забрать с собой в райские кущи компанию туристов. Тем не менее, он благополучно домчал до долины Гизы еще до рассвета.

Чигур расплатился и толкнул скрипучую дверь. Его спутники вышли следом. На ломаном английском таксист предложил подождать щедрых господ-туристов, чтобы отвезти обратно в Каир. Чигур в ответ неопределенно махнул тростью — и таксист принял это за положительный ответ, радостно оскалился и прыгнул обратно в машину. Оттуда донеслась чудовищная смесь «техно» и чего-то заунывно-восточного.

«Туристы» отходили все дальше от машины и, не сговариваясь, смотрели в одну сторону.

Отсюда, в свете луны и подсветке прожекторов были видны все три Великие пирамиды и силуэт Сфинкса неподалеку. В другое время можно было бы насладиться этим удивительным видом, вкупе с ни на что не похожим холодным воздухом ночной пустыни. Гильзе отчего-то казалось, что здесь, в пустыне должно быть неимоверно знойно. Но после московской жары он даже начинал немного зябнуть.

— И где же здесь Маятник? — нетерпеливо спросил Гильза.

— Уже рядом, — отозвался Чигур.

— Уж не в пирамиде ли он спрятан? — недоверчиво поинтересовался Гильза, разглядывая медленно приближающиеся гигантские каменные горы. Трудно было поверить, что этот «открыточный» вид открывается перед ним в самом натуральном виде. Уж больно стремительно они сюда добрались.

Регистратор тихо рассмеялся:

— Близко, очень близко. Только он не спрятан в пирамиде. Он и есть пирамида.

Некоторое время шли молча. Гильза пребывал в потрясении и, как ни странно, в некотором разочаровании. Наконец, он спросил:

— Но как же так, Владимир Иванович? Маятник же должен быть надежно укрыт от посторонних глаз. Для этого же и существует Орден Хранителей!

— Ты прав, друг мой, — снисходительно кивнул Чигур. — Но есть ли способ спрятать что-то лучше, чем просто оставить это у всех на виду?

— Не знаю, — пробормотал Гильза. — Смотрю я на эти пирамиды — что-то ни одна из них не похожа на Маятник…

Теперь рассмеялась Лю.

— А чего я такого сказал? — Гильза даже немного обиделся.

— Ты все правильно сказал, — поспешил его успокоить Чигур. — В том-то все и дело: Маятник не должен быть похож на Маятник. Иначе, как его спрячешь? С другой стороны, Маятник нашего мира должен быть очень древним. Возможно, древнее, чем само человечество. А что из творений разума древнее пирамид?

— Но ведь им всего четыре тысячи лет… — неуверенно проговорил Гильза.

— Точнее, четыре с половиной, — поправил Чигур. — Мы решили, что так будет достовернее.

— Кто это — «мы»?! — опешил Гильза.

— Хранители, — Чигур загадочно улыбнулся. Теперь он сам напоминал Гильзе Сфинкса — несмотря на весь свой нелепый наряд. — Или ты думаешь, что Орден существует лишь для того, чтобы, чтобы организовывать поездки на египетские курорты? С тех пор, как человеческая история стала набирать ход, с тех пор, как возникла письменность и основные религиозные культы, Хранители ненавязчиво корректируют представления людей о том, что видят их глаза. Что ты видишь, глядя на пирамиду Хеопса? Правильно — усыпальницу фараона. Но почему ты видишь это? Только потому, что Хранители предложили человечеству свою версию этой истории. Подготовили сотни мифов, тысячи настенных иероглифов, даже фальшивые усыпальницы внутри… Не говоря уж о том, что сам Хеопс был одним из древнейших Хранителей. Между нами говоря, я сильно подозреваю, что это несколько видоизмененное имя Хороса.

— Что-о?! — Гильза ощутил, как у него от изумления вытягивается лицо.