Непрощенный (ЛП) - Лорен Кейт

Кэм открыл рот, чтобы ответить, но Лилит его опередила. «Он просто из школы. Он привез кое-какие задания».

Ее мать сказала, «Школа должна будет подождать. Лилит, я нуждаюсь в твоей помощи с Брюсом прямо сейчас». Она скрылась за дверью и вновь появлялась мгновение спустя толкая перед собой инвалидное кресло, в инвалидном кресле был Брюс. Он дрожал выглядел хилым. Он кашлял в тряпку, его глаза слезились. «Привет, Кэм,» прохрипел Брюс.

«Я не знал, что твой брат болен».

Лилит отмахнулась от него, подойдя к Брюсу и пробежала пальцами по его волосам. «Делай что хочешь, Кэм?»

«Я…» начал говорить Кэм.

«Неважно по каким то причинам ты пришел сюда, «сказала Лилит,» Я даже могу предположить, что ни одна из них не имеет значения».

Кэму пришлось согласиться. А что ему оставалось делать? Открыть свои крылья и сказать ей правду, что он был падшим ангелом, который однажды разбил ей сердце так глубоко, что она никогда не оправится? Что дьявол назначил ей тысячелетия последовательного Ада? Что ее ярость по отношению к Кэму гнездился гораздо глубже, чем гнев по поводу украденных текстов песен? Что он потеряет все, если он не сможет снова завоевать ее сердце?

«Лилит, пора идти,» сказала ее мать, потянула за рычаг и пошла к водительскому сидению. Когда коляска поднялась в задней части фургона, Брюс посмотрел на Кэма, подмигнув ему, как бы говоря, не надо воспринимать все так серьезно.

«Пока, Кэм,» сказала Лилит, закрыла задние двери минивэи за братом и пошла в сторону пассажирского сидения.

«Куда Вы едете?» спросил Кэм.

«Отделение неотложной помощи», крикнула Лилит из окна.

«Позвольте мне поехать с вами. Я могу помочь …»

Но Лилит и ее семье уже тронулись по дорожке. Он подождал, пока фургон повернул за угол прежде, чем снова раскрыл свои крылья.

Солнце уже садилось к тому времени, как Кэм нашел их в ОНП.

Лилит и ее мама спали в коридоре, прислонившись друг к другу на запятнанных оранжевых стульях. Он посмотрел на Лилит на мгновение поражаясь ее красоте и умиротворенности.

Он подождал, пока охранник покинул свой пост, потом пробрался в комнату для больных. Кэм заглянул за несколько занавесов, прежде чем он обнаружил мальчика, сидящего на раскладушке в белой рубашке. Трубки кислорода были заведены через нос, капельница подключена к его руке. «Брюс» было написан синим маркером на доске у изголовья.

«Я знал, что ты придешь», — сказал он, не отворачиваясь от окна.

«Откуда ты знал?

«Потому что ты любишь мою сестру», — сказал он.

Кэм потянулся к руке Брюса, понимая, что он делал это не столько ради себя, как для мальчика. Его удручало, что он не часто видел дружелюбные лица, поскольку он вошел в ад Лилит. Он сжал руку мальчика с благодарностью.

«Я люблю ее», — сказал он мягким голосом. «Я люблю ее больше, чем что угодно в этом мире и за его пределами».

«Полегче, ты говоришь о моей сестре.» Брюс слабо улыбнулся. На мгновение, его дыхание останавливается и Кэм уже было собрался позвать медсестру, когда у мальчика в груди восстановился ритм. «Просто пошутил. Эй, Кэм?»

«Да?»

«Как ты думаешь, я когда-нибудь буду чувствовать тоже что и ты?»

Кэму пришлось отвернуться, потому что он не мог солгать Брюсу и сказать, что да, он когда-нибудь полюбит девушку так глубоко, как Кэм любил Лилит. Через неделю-полторы ничего не останется в этом мире. Независимо от того, что Лилит выберет и выиграет ли Кэм или Люцифер, Брюс и все остальные печальные души в Перекрестке, вероятно, будут переработаны Люцифером для дальнейшего наказания.

Однако, Кэму было жаль, что не было способа дать мальчику некоторое утешение на то короткое время, которое он имел в запасе. Он чувствовал, что комок образуется в его горле и его крылья горят у основания плеч. Идея родилась в его сознании. Это было рискованно, но Кем решил, что обязан сделать это.

Он взглянул на мальчика который смотрел в окно и, казалось был далеко отсюда.

него было всего несколько минут пока не войдет медсестра или Лилит и ее мать не проснулась.

Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза, поднял голову к потолку и развернули свои крылья. Обычно это сопровождалось восхитительным потоком энергии, но на этот раз Кэм боялся позволить им повредить медицинское оборудование, сохраняющее стабильность Брюса.

Когда Кэм открыл глаза, он увидел, что его крылья заполнили маленькое занавешенное пространство и сделали стены переливисто-золотыми. Брюс смотрел на него с благоговением и лишь небольшой толикой страха. Ангельская славы — было самое невероятное зрелище, которое смертный мог увидеть, и на этот раз Кэм знал, что это было особенно примечательно, потому что как и Лилит, Брюс не видел много красоты в этой жизни.

«Есть вопросы?» Спросил Кэм. Это было бы справедливо, чтобы дать ребенку время, чтобы попытаться осознать происходящее.

Мальчик еле покачал головой, но он не кричал и он не загорелся. Помогло то, что Брюс был молод, его сердце и разум по-прежнему были открыты для восприятия ангелов. На это Кэм и надеялся. Теперь он мог продолжить.

Он провел руками по внутренней стороне его крыльев, удивился, почувствовав, что новые белые волокна были иные а ощупь, чем золотые. Они были толще, прочнее и Кэм понял, что это значило.

Он поморщился когда вырвал одну нить из его крыльев. В его руке было огромное белое перо в один фут длиной и столь же мягкое как поцелуй. В основе пера, в конце его острой иглы, была единственная капля переливающейся крови. Невозможно было сказать какого цвета была кровь, ибо она была всеми цветами одновременно.

«Держи», сказал он Брюсу и вручил ему перо, держа за основание.

«Ничего себе», прошептал Брюс проводя пальцами по мягким белым краям кромки, пока Кэм переместился к капельнице Брюса. Он открутил пробку на дне мешка, затем потянулся, чтобы взять перо обратно. Он опустил его иглу в раствор и наблюдал как в прозрачном мешочке на мгновение образовался водоворот с триллионом цветов, прежде чем ангельская кровь растворилась в нем. Кэм снова прикрепил капельницу и возвратил перо Брюсу. Ему оно больше не было нужно.

«Ты только что спас мне жизнь?» спросил Брюс, засовывая перо под подушку.

«На сегодня,» сказал Кэм, пытаясь казаться веселее, чем он чувствовал это. Он свернул крылья в себя подальше от посторонних глаз.

«Спасибо».

«Наш секрет?»

«Конечно,» сказал Брюс. Кэм направился к двери.

«Эй, Кэм,» позвал тихо мальчик, когда Кэм уже выходил в коридор. «Да?»

«Не говорите ей, что я сказал тебе это», прошептал мальчик, «но ты должен сказать Лилит, что любишь ее».