Путеводитель по оркестру и его задворкам - Владимир Зисман

А собрать ноты на гастроли — это же целые ящики с партиями. А потом перед концертом ноты надо вложить каждому в папку и поставить на пульт.

А после концерта все ноты из папочек вынуть и убрать. А в них вложить то, что пойдет в ближайшей программе. И хорошо, если это опера, балет или, на худой конец, какой-нибудь инструментальный концерт, симфония и бис. А если набор миниатюр?

А между прочим, ноты весят немало, и у меня перед глазами стоят не только советские тетки в ватниках, ворочающие шпалы, но и оркестровые библиотекарши, кстати говоря, с музыкальным образованием, волокущие на себе тяжеленные пакеты с нотами. А в глазах ужас — вот сейчас начнется репетиция или запись, и тут выяснится, что нет партии третьей валторны. Да удавиться проще, ей-богу!

Слава оркестровым библиотекарям и низкий им поклон!

Лучше, чем Михаил Юрьевич Лермонтов, об инспекторе оркестра, по крайней мере в его идеальном воплощении, никто не сказал: «Слуга царю, отец солдатам».

Должность инспектора оркестра в ее классическом виде — это, к сожалению, уходящая натура. Формально задача инспектора заключается в том, чтобы все, кто должен быть на месте, были на месте.

В современных официальных музыкальных структурах эта должность чаще называется «директор оркестра»: составление расписания, обеспечение дисциплины и др. Инспектор оркестра в «старорежимной форме» сохранился, пожалуй, только в оркестрах фестивального типа, то есть собираемых под проект. И вот это настоящий пассионарий. Их не так много, таких людей. Итак, его находит заказчик (или он находит заказчика). Дальше его задача — найти музыкантов, которые могут прийти на пару репетиций и концерт. Или на несколько смен записи. А найти надо опытных музыкантов, которые сыграют все и сразу. А они на дороге не валяются и все где-нибудь работают. Чтобы обеспечить нужный состав, необходимо обзвонить несколько сотен человек. Ну и еще куча более мелких обязанностей, включая выписывание пропусков и раздачу денег.

В добрые старые времена инспектор мог и разрешить поменяться с коллегой спектаклями, и от начальства прикрыть, и мягко пожурить за попытку опробовать газонокосилку на ковре с высоким ворсом в гостинице… Потому что ее звук мешает постояльцам спать.

Это тот самый импозантно одетый человек, который перед концертом срывает аплодисменты публики, когда в самом начале выходит на сцену с партитурой. С целью положить ее на пульт дирижера и уйти. После чего публика сконфуженно затихает.

У него совершенно уникальный статус. С одной стороны, он, безусловно, грузчик. Он таскает арфу, ставит литавры, выкатывает рояль. Пульты, стулья — в общем, вся физическая работа на нем. Он первый приезжает в новый зал и последний из него уходит. Но его выход на сцену, чтобы открыть крышку рояля, подобен проходу модели по подиуму. Помимо этого он знает состав оркестра в каждом произведении, и если в концерте занят, например, контрафагот, то ставит исполнителю стул и пульт. Знает, сколько пультов скрипок или виолончелей занято в произведении. Перед концертом подойдет и заботливо поинтересуется, нужен ли мне, например, дополнительный стул, чтобы положить на него рожок. Он не хуже дирижера знает рассадку оркестра и устраивает все так, чтобы всем было удобно. Во многих случаях рабочий сцены расставляет ноты и убирает их. Это своего рода оркестровый стюард — когда оркестр входит в репетиционный зал, студию звукозаписи, на сцену или в оркестровую яму, там уже все готово для работы. Это очень ответственная и публичная работа. Один из этих замечательных людей мне рассказывал, что однажды перед концертом, кажется в Австрии, он выкатил на сцену рояль, поднял крышку и отправился за сцену за табуретом для пианиста. Он уже отошел на несколько шагов, когда общий вздох зала заставил его оглянуться. Рояль тихонько начал катиться под уклон сцены в сторону зрительного зала. Говоря натуралистичней, двигаясь в сторону первых рядов партера всей своей концертной полутонной. Забыл колеса зафиксировать, бывает.

Не волнуйтесь, все кончилось хорошо. Благодарные аплодисменты зала превзошли все ожидания. Но после такого аттракциона все жалкие попытки пианиста привлечь внимание публики с помощью концерта для фортепиано с оркестром, естественно, были обречены на неудачу.

Тоже, между прочим, непоследний человек. Особенно когда перед концертом проходится со шваброй по сцене, отодвигая мешающие ей микрофоны, в течение последних пяти часов тщательно выставленные звукорежиссерами.

Это и костюмеры в театре, заботливо развешивающие на плечики отглаженный костюм и белоснежную рубашку.

И переводчики на гастролях, улаживающие все вопросы.

И водители автобусов, с которыми на гастролях успеваешь подружиться, а они тебе — рассказать о заграничной, чистой как слеза солярке.

…И многие, многие другие.

Маленькая, скромная такая глава

А кто не пьет?! Назови! Нет, я жду!

Из кинофильма «Покровские ворота»

И что? Вы полагаете, я должен оправдываться? Ни за что! Подумаешь, рабочий момент…

Где-то в Америке, судя по нравам и антуражу, похоже, в Латинской, оркестр приезжает в отель поздно вечером. Уже темно.

Расселились. Попили. Не хватило. Отправились искать ларек. В этом смысле музыканты дадут фору любому экстрасенсу. В кромешной темноте, через какой-то забор, через грязь, прыгая с кочки на кочку… Нашли. Купили. Вечер удался.

Следующий день был выходным. Принимающая сторона организовала экскурсию на крокодилью ферму. Неподалеку.

При свете дня все выглядело несколько иначе.

Но узнаваемо.

После концерта в гостинице. Шум драки в номере. Вваливаются коллеги выяснять и разнимать. Внутри один другого трясет за грудки с воплем: «Вспоминай, сволочь!»

Выясняется, что перед концертом один из них поставил бутылку водки в сейф от греха подальше, а теперь не может вспомнить код.

Госоркестр светлановских времен. Гастроли. Валторнист еще в пути совершает серьезную ошибку по части дозы. До такой степени, что на следующий день назначается собрание худсовета. Дело пахнет керосином.

Утро следующего дня. Вокруг отеля в ожидании появления Светланова в тренировочном костюме нарезает круги тот самый вчерашний валторнист, на бегу: «Доброе утро, Евгений Федорович» появившемуся маэстро, убегает в отель и там уже, видимо без сознания, падает замертво, как тот первый марафонец.