Молчание (СИ) - Булахов Александр

— Тебе не угодишь, — ответил на это Жора.

Позади них в щель под дверью нырнули один за другим семь серых «нечто».

— Никогда бы не подумал, что наша больница уходит так глубоко вниз, — заметил Вадим.

— Вот это меня и пугает, — понизив голос, сказал Жора. — Кому и зачем нужно было строить столько подземных этажей?

Жора и Вадим проскочили мимо шахты, потом остановились и вернулись к ней. Заглянули вниз — шахта показалась им бесконечной. Вадим достал из кармана связку с ключами, снял один и бросил его вниз. Ключ улетел в темноту.

Пару секунд была тишина, а затем раздался звонкий звук удара ключа обо что-то металлическое. Вадим и Жора переглянулись.

— Ага! — обрадовался Вадим. — Есть все-таки дно у нашего колодца!

Жора громко втянул носом воздух и скривился.

— Ты опять решил поставить эксперимент, а меня забыл предупредить? — спросил он.

— В этот раз не было смысла предупреждать, — стал оправдываться Вадим. — Эксперимент мой был экологически чистым. Я просто кинул ключик вниз.

— Тогда чем здесь воняет? — поинтересовался Жора.

Вадим осторожно принюхался.

— Сам не пойму.

Вадим и Жора двинулись дальше по узкому коридору. Вадим сморщил нос и заметил:

— Такое ощущение, что здесь что-то разлагается.

Студенты приблизились к узкому проходу в стене. С правой стороны от него из стены торчал металлический штырь. Вадим и Жора нагнулись, переступили через арматуру, сваленную на полу, и вошли внутрь какого-то темного помещения.

— Я ничего не вижу! — сказал Жора.

— Потерпи, я сейчас организую свет.

В руках Вадима засветился яркой подсветкой дисплей телефона. Свет «фонарика» выхватил из темноты скопление труб различного диаметра — они на разной высоте пересекали помещение и уходили в стену.

— Мне здесь как-то не по себе, — прошептал Жора.

Слева раздался неприятный скрип, и Вадим сразу же направил свет «фонарика» в сторону этого звука. Сначала он увидел только трубы. А затем в пятне света неожиданно появилась морда какого-то жуткого зверя с большой головой и круглыми глазами. Зверь оскалился. С его головы на пол закапала вязкая жидкость.

— ААА!! — закричал Вадим и уронил мобильный телефон.

Жора тоже заорал. Ему показалось, что сама темнота дохнула на него холодной жутью.

— О боже, что там такое?! — вскрикнул он.

По полу что-то быстро задвигалось.

— Вадим, ты это слышишь? — зашептал Жора.

— Да! — громко ответил Вадим.

Появился свет, и Жора увидел Вадима, который стоял на четвереньках рядом с ним и светил своим мобильником в ту сторону, где он увидел зверя.

Одни трубы — и больше ничего. Вадим быстро обвел «фонариком» все помещение. Никого в нем не было.

— Вадим, пошли отсюда! — заныл Жора.

Тот ничего не ответил и вновь направил свет «фонарика» на пол и стены. Под трубами лежала папка со скоросшивателем «Дело». Вадим подошел поближе и поднял ее.

Жора мог поклясться, что он слышал все это время чье-то тяжелое дыхание. И у него появилось такое чувство, что сейчас обязательно что-то произойдет. Жора весь сжался — превратился в один сплошной комок нервов. Вадим же спокойно распрямился и посмотрел на папку «Дело», на обложке которой черным маркером было написано: «Вестница смерти».

Вадим сел на корточки и начал листать папку, освещая страницы.

— Что это за бред такой? Похоже на распечатанный из интернета роман.

Жора схватил его за плечо:

— Да пошли уже!

Вадим поднялся и осветил пол под ногами. Он увидел небольшие лужицы, в свете фонарика отливавшие желтым. Почесал пальцем висок, постоял, подумал и кивнул Жоре.

6

Переборов свой страх, Весюткина вышла из столовой с подносом в руках и зашагала по коридору терапевтического отделения. На подносе у нее стояли два стакана чая и лежали шесть кусочков батона с маслом.

Из палаты номер два выглянул, хищно улыбаясь, старший Хонкин.

— Ну, наконец-то, — произнес он.

Весюткина осторожно приблизилась к нему. На ее лице красовались синяки, появление которых она объяснила Магамединову тем, что споткнулась и, падая, лицом налетела на ручку двери. Зная горячий характер Максима Викторовича, она предпочла скрыть правду. Не хватало еще в отделении кровопролития. А вдруг Магамединову не удалось бы поставить этого козла на место, а вдруг Максим Викторович пострадал бы еще сильнее, чем она?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Быстрей давай! С ума сойти, как жрать охота! — поторопил Ингу Вацлавовну Хонкин и зашел в свою палату. Она последовала за ним.

В палате на своей кровати лежал Хонкин-младший. Старший прошел на середину комнаты и показал рукой на тумбочку, что находилась рядом с кроватью у окна.

— Давай, шевели ластами, дура! — зарычал он. — Ставь все на тумбочку и проваливай за дверь, жди моих дальнейших указаний.

Хонкин-младший приподнялся и с удивлением посмотрел на брата.

— Эй, брат! Ты что сдурел?! Как ты разговариваешь с врачом?

Весюткина поставила поднос с чаем и бутербродами на тумбочку.

Старший Хонкин удивился:

— Женька, ты чего на меня раскричался, что я не так сказал?!

— Да ты сам подумай! — возмутился Евгений Хонкин.

Весюткина осторожно достала из кармана шприц с розовой жидкостью и быстрым движением вколола его Хонкину-старшему в мышцу плеча. Тот вздрогнул и сразу же осел на пол, ударившись головой об угол тумбочки.

Увидев это, Хонкин-младший вскочил с кровати.

— Игорь! — крикнул он, потянувшись к брату.

— Я бы не советовала вам к нему прикасаться, — спокойно заявила Весюткина. — Я пока ничего не смогу вам объяснить. Но твердо уверена, что у нас по отделению распространяется болезнь, вызывающая неконтролируемый звериный голод. У вашего брата из-за нее явно началось расстройство психики.

— Что вы такое говорите? — растерялся Евгений Хонкин.

— Женя, если вы хотите выжить, то вы покинете эту палату вместе со мной.

— А… Игорь? Бросить его? А если все это ошибка?!

Весюткина развернулась и быстро зашагала к выходу.

— Я закрываю эту палату на карантин, — напоследок произнесла она. — Вам даю шанс сделать правильный выбор. В будущем может случиться так, что выбора у вас уже не будет.

Хонкин-младший поднял брата с пола и уложил на кровать.

— Хорошо, я с вами, — прошептал он и вместе с Весюткиной покинул палату номер два.

7

— Уже два часа никак не могу попасть в процедурный кабинет. Кто-то в нем закрылся и не выходит, — пожаловалась Анфиса заведующему терапевтическим отделением.

Магамединов ударил кулаком по двери.

— Кто здесь? — закричал он. — Откройте немедленно!

— Я не могу, Максим Викторович, — раздался за дверью голос Шарецкого. — У меня нет сил даже двинуть рукой.

— О, боже, что там с ним? — взвизгнула Анфиса. — У кого-то же должны быть запасные ключи!

Магамединов отошел назад и ударил по двери ногой. Она распахнулась, стукнувшись о стенку. Анфиса уставилась на Максима Викторовича.

— Такой способ открывать двери в последнее время входит в моду, — пожал плечами заведующий. И заглянул в процедурный кабинет.

То, что он там увидел, поразило его до глубины души. На кушетке стонал Шарецкий, живот у него вздулся до невероятных размеров. На лице и шее выступили вены.

Магамединов тяжело вздохнул и подошел к Шарецкому.

— Ох, как же знакома мне эта картина! — произнес он.

Шарецкий попытался приподняться, но у него не получилось.

— Не подходите ко мне близко! Я заразный, — предупредил он.

Магамединов кивнул.

— Я вижу, что шансов выжить у тебя нет.

Шарецкий вытер слабой рукой пот, проступивший на лбу.

— Максим Викторович, самое страшное, что я никак не могу вспомнить тот момент, когда я решился участвовать в этом эксперименте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Магамединов наклонился к Шарецкому и стал внимательно рассматривать его лицо и шею. Под глазами Александра Михайловича выделялись темные круги, на лице было видно, как полопались мелкие сосудики. Вся шея у Шарецкого была в какой-то красной сыпи.