Как я свалила из Германии обратно в Россию - Лидия Штерн

Но, возвращаясь ранним утром домой, я уже представляла себе, какие гримасы будет за завтраком корчить мой муж и как мне надо будет на это реагировать. От пасмурных мыслей было тяжело на душе. Хотя то, что рядом был Саша, мой сын, согревало и отвлекало от зависимости и грусти.

В середине января прошел второй тур собеседования, на котором со мной подписали контракт на работу на Всемирной выставке. Я была вне себя от счастья. Тем более, что попала в число лучших будущих руководителей, отобранных для работы с обслуживающим персоналом выставки!

Подъезжая на поезде к Падерборну, я подумала о том, что надо бы поговорить с Генрихом. Ходячий генератор идей мог всегда подсказать что-то толковое. Может быть, он поможет советом, как организовать лето для Саши?

Дома меня подстерегала неожиданность: я увидела приветливое лицо мужа, который как будто откровенно радовался моим успехам и даже поздравил с получением контракта на работу.

Все, казалось бы, сулило перемены к лучшему. Во всяком случае, я от всего сердца в это верила, не предвидя ничего дурного…

Глава 34

Всемирная выставка-2000

В воскресенье после совместного завтрака мы с сыном и Ханс, как правило, выбирались на природу. В холодную, дождливую погоду чаще всего ездили в загородный ресторан, который любили все, особенно Саша. Располагался он в сорока километрах от Бад-Липшпринге, на территории большого лесопарка с живописными полянами, беседками и ручьями, где можно было гулять часами. Прямо посредине леса, за высокой оградой, бегали по обширной зеленой лужайке зайцы и косули.

Летом и в хорошую погоду всей семьей устраивали многочасовой велосипедный тур. Ехали чаще в близлежащий курортный лес. Там было достаточно лавочек для отдыха и ухоженных дорожек. Этот лес, как и парк в Бад-Липшпринге, был богат озерами и маленькими речками, в которых плавали золотые рыбки. Я так радовалась, что Саша дышит чистым воздухом и заряжается массой приятных впечатлений и эмоций! Бад-Липшпринге, рассказывал нам Ханс, славится в Европе очень чистым и богатым озоном воздухом. Поэтому здесь были построены санатории и реабилитационные центры по лечению болезней верхних дыхательных путей и легких.

В мае у меня началась работа. Мне пришлось снять комнату в Ганновере, потому что только дорога до Падерборна занимала более двух часов, а потом еще надо было ехать пятнадцать километров до Бад-Липшпринге. Каждый день я звонила домой и общалась с Хансом и Сашей. А в пятницу, после работы, торопилась на поезде к ним. Они встречали меня в Падерборне, на вокзале.

Поначалу график работы был стандартный: с девяти утра до шести часов вечера. В течение этого времени руководителей групп знакомили с особенностями работы выставки. Для этого проводились различные тренинги, конференции, семинары со специалистами и организаторами «EXPO-2000».

На выставке ожидалось море работы, и каждый день надо было переваривать большой объем информации. Впервые за последние годы у меня появилось чувство удовлетворения и радости от работы. Я была просто счастлива, что участвует в уникальном проекте в истории Германии. Мне так повезло!

В високосном 2000 году стояло такое же душно-жаркое лето, как и в 1999-м. Семейные выезды на природу стали традицией, доставляя радость каждому и являясь необходимой связующей в отношениях этих троих людей: меня, Саши и Ханса. В один из теплых дней уходящего мая семейство решило выбраться на прогулку в лес. После завтрака все собирались. Саша оклеивал свой велосипед модными наклейками. Я мыла на кухне посуду и складывала в пакет питьевую воду и фрукты. Ханс готовил фотоаппарат. Еще со времен первых встреч он полюбил фотографировать. Наконец все было готово. Ханс с сумкой на плече вышел в прихожую.

– Ханс, что это на тебе? – поразилась я, а Саша, ничего не говоря, покатился со смеху.

Глава семейства решил выглядеть по-спортивному и нарядился в выцветшие шорты довоенной поры, грязно-серые с малиновыми лампасами – они были натянуты Хансом почти до груди.

– Ты что, собрался ехать в таком виде? – изумилась я.

– А что здесь такого? – возмутился мой супруг, поддернув шорты еще выше. – Чем тебе не нравится?

– Ты в них на серо-буро-малинового петуха похож! – продолжал смеяться Саша, но я посмотрела на него с укоризной.

Глядя на нас, молодых и веселых, Ханс тоже начал улыбаться, но все равно не понимал, что же здесь смешного – шорты хоть и старые, но крепкие. Да и на нем сидят неплохо.

В эти жаркие дни никому не хотелось ссориться. Лето и солнце сделали свое дело – наши отношения с Хансом стали теплее. Все вместе мы ездили в лес, на озера, а нагулявшись, шли в ресторан или прятались от жаркого утомляющего солнца в тени гостеприимного, великодушного леса.

Вскоре график работы у меня изменился, и я стала работать «блоками»: пять-шесть дней работа, потом три-четыре, реже пять, выходных дней. Это было очень удобно, потому что все свободные дни я могла проводить в Бад-Липшпринге.

На время моего контракта в Ганновере мудрый Генрих посоветовал мне организовать поездку Саши в лагерь. «Во-первых, – сказал он, – ты не будешь напрягать старика домашними хлопотами и заботой о Саше. А во-вторых, учитывая возможность контактов со сверстниками, лагерь пойдет ему только на пользу! Он еще лучше выучит язык, да и новыми друзьями сможет обзавестись».

Относясь с уважением к дельным советам Генриха, я нашла такой план оптимальным для всех членов семьи.

Глава 35

Горячее лето 2000 года. «Я долго ждал твоей любви!»

В середине июня Саша уехал в лагерь отдыха в Голландию. Я была рада освободить от забот своего пожилого супруга. Но старик, похоже, воспринял это совсем иначе.

Не успела я отправиться на работу в Ганновер, как старик расхныкался, совсем расклеился… Наши телефонные разговоры теперь были пропитаны недовольством Ханса, а в его фразах я чувствовала детскую растерянность. Я, как могла, подбадривала мужа, напоминала, что работа в Ганновере не на всю жизнь, а только на несколько месяцев. И это для моего жизненного, профессионального опыта очень важно!

Ощущая себя одиноким и боясь этого самого одиночества, как чумы, Ханс чувствовал себя брошенным, потерянным, никчемным. Но и этого мало. Старик позднее признался мне, что вот он дома сидит, сидит… а в голове у него крутятся и крутятся мысли, мол, там, в Ганновере, вокруг меня – молодые мужчины.

Хансу и в голову не приходило, что я находилась на работе, которая хоть и доставляла радость, но была при этом чистым сгустком стресса: ежедневно выставку посещали сотни тысяч гостей! К этому прибавлялась обязанность руководить своей командой, проводить ежедневные брифинги, быть в курсе всех новостей, разбирать жалобы гостей и организовывать встречи потерянных родственников. Работы была уйма, и я не понимала, как мне организовать свое свободное время после смены. С одной стороны, мне хотелось познакомиться с павильонами представленных стран и их культурной программой. С другой – из-за насыщенности рабочего дня я жаждала тишины и покоя.