Мужской взгляд - Эрин Маккарти

Ему хотелось опять раздвинуть ее ноги, ощутить вкус влажных завитков, открыть ее лоно и вновь испытать обжигающее наслаждение. Если бы она была доступна ему всю ночь напролет, каждую ночь, словно открытый круглые сутки молочный ларек! Дьявольщина! Руки сжались в кулаки, он потянул ее маечку, обнажив соски. Его член вновь затвердел, но он старался не обращать на это внимания.

Напоминая себе, что она еще и его коллега, доктор, и пришла в этот мир вовсе не для удовлетворения его плотских потребностей, он собрался с мыслями и заговорил выдержанным, насколько ему удавалось, тоном:

– Ладно. Сейчас не время для подобных дискуссий, но раз уж ты настаиваешь… Дело в том, что ты не уверена в себе. А я не буду потакать тебе и не разрешу проводить операции без меня, пока не увижу, что ты к этому готова.

Она недоверчиво прищурилась. Ему показалось, что его ответ не слишком пришелся ей по вкусу.

– А как я должна доказать, что готова?

Он прошелся перед ней взад и вперед. Готовность Джози на ощупь не проверишь, и он не был уверен, что сможет дать ей конкретный ответ. Когда она, не колеблясь, возьмется задело. Когда не будет дожидаться его позволения, а сама уверенно придет к больному.

– Я не знаю. Хватит сомневаться и порхать вокруг, словно пташка.

Вот и все, хотя, может, он подобрал не самые удачные выражения.

Брови у нее взлетели вверх.

– Я порхаю? Ты что, считаешь, что мне надо заняться чем-нибудь более завлекательным, чем быть доктором? – Она сердито выплевывала слова.

Гнев Джози испугал его. Он отпрянул от нее, не зная, что сказать, его мозг не работал на полную мощность Слишком большой приток крови за последний час потребовался на обслуживание его пениса.

Она погрозила ему пальчиком:

– Забудь об этом, приятель. Я не брошу это дело, не уйду и не стану нянькой, да и в цирк тоже не пойду.

Она пойдет в цирк? Кем? Дрессировщиком мартышек или забавным клоуном?

– Фу, я вовсе не хотел сказать, что ты смешная. – Джози раздраженно фыркнула и отвела глаза в сторону.

– Мне хочется стать высокой, тощей и без ямочек на щеках, чтобы люди воспринимали меня всерьез.

Хьюстон представил себе Джози такой и решил, что ни на секунду не заинтересовался бы ею, если бы она была холодной и выдержанной и не показывала свои зубки. Ему нравились искорка в ней, ее улыбка, ее энергичность и великодушие. А ее попка была просто произведением искусства. Господи!

Но он не знал, как ободрить ее, он не находил слов, от которых женщина млеет от счастья, и вообще он был трудоголиком. С сексом он справлялся. Секс – это хорошо. Но все остальное было выше его понимания, а сейчас он четко осознал, что, останься он сейчас с Джози, их связи не будет конца.

Единственное, что он мог сделать, – это сказать ей правду.

– Джози, ты невысока ростом, и у тебя прелестные ямочки на щеках, такая уж ты уродилась, чертовски аппетитная. И если ты хочешь, чтобы тебя принимали всерьез, для начала надо самой приложить к этому усилия.

– Что ты хочешь сказать? – спросила она, пнув ногой ковер.

– Надо вести себя как доктор. Входить в операционную, словно это место по праву принадлежит тебе. Твердой, уверенной в себе.

Она не произнесла ни слова, просто ногой собирала в серую кучку выпавшие волоски ковра.

– Когда ты сомневаешься в себе, остальные чувствуют себя так же.

Выражение ее лица просто убивало его – печальное и отрешенное, широко раскрытые и влажные зеленые глаза. Ему следовало бежать к черту отсюда, подальше от нее с ее проблемами, скорее обратно в больницу, где все так просто и правильно. И где он не должен ничего чувствовать, а лишь заниматься работой, хладнокровно, ни на что не отвлекаясь, благодаря чему он и стал отличным хирургом.

– Почему бы нам не обсудить это в понедельник? Мы условимся о встрече у меня в кабинете и спланируем оставшийся срок твоей ординатуры. Мы пригласим доктора Шейнберга на небольшое стратегическое совещание. – Тем самым он сможет увильнуть, ему не придется ничего решать здесь и сейчас, когда он чувствует себя таким уязвимым.

– Хорошо, – кивнула Джози.

Хьюстон разглядывал ее, все округлости ее соблазнительного тела, сознавая, что, возможно, это последний раз, когда он может смотреть на нее столь откровенно оценивающим взглядом.

– Это было прямо-таки невероятно, Джози. Мне очень жаль, что нас прервали.

Но Джози ждала продолжения, которое так и не последовало. Он ничего не сказал об их будущем.

Хьюстон потрепал ее по подбородку. Будто подростка, которому подписал автограф. Словно толстого, не дослужившегося до большего звания сержанта, которому объявил об увольнении со службы.

– Спасибо, – произнес он затем.

Если бы он сказал: «Спасибо, что ты наблевала у меня в гостиной», – вряд ли она могла бы чувствовать себя хуже. Судорожно подыскивая слова, чтобы ответить что-нибудь подобающее или остроумное, она смогла лишь равнодушно пожать плечами:

– Нет проблем. – Вопрос в том, что в ее грушевидном теле не нашлось ни хребта, ни единой твердой косточки. И пока он желал отстраниться от нее, ей вдруг отчаянно захотелось прилипнуть к нему всем своим существом, словно жаждущая крови пиявка. – Если что, звони в любое время, – добавила она. И тут же возненавидела себя за это.

Улыбку словно ветром сдуло с его лица. Губы плотно сжались. В его глазах застыла жалость.

– Мы не можем… – начал было он, но она оборвала его, рванувшись к двери.

Она же умная женщина, с медицинским дипломом, заводная и симпатичная, черт возьми. Ей не нужен его секс из жалости. Она уйдет с широко раскрытыми глазами, точно зная, чего он хотел, она покинет его с высоко поднятой головой, насколько это возможно с учетом ее малого роста.

Она сунула ноги в резиновые шлепки, ее руки почти не Дрожали.

– Не волнуйся, Хьюстон, сегодняшняя ночь больше не повторится, никогда.

Глава 7

Хьюстон лежал на полотенце на пляже и злился на самого себя. Он сделал именно то, чего вовсе не хотел. Он причинил боль Джози.

Она так смотрела на него в субботу! В зеленых глазах стояли слезы, когда она заявила, что забудет об их совместном вечере. Он почувствовал себя чем-то вроде той большущей мусорной свалки к северу от Майами. Чертовски вонючее, гнилое местечко.

Их отношения приняли иной оборот, стали развиваться совсем не так, как намечалось. Он не предполагал, что Джози так по-человечески понравится ему. Он собирался переспать с ней в соответствии со своей практикой случайного секса по взаимному согласию двух взрослых, эмоционально ничем не связанных людей, ни на секунду не ощущая чувства вины. И одиночества.

И вот сейчас ему недоставало Джози, ее улыбки, ее забавных, не всегда к месту сентенций. Решение принимал его член, и он же привел его к полному крушению.