Фантастика 1973-1974 - Сборник

Нет, видимо, надо ехать на эту проклятую станцию и попробовать разобраться на месте хотя бы вот в таких специфических деталях.

Зуммер отвлек его от размышлений. Сотрудница архива улыбалась с экрана.

– Готово?

– Да. Я думала, вы убрали звук. Говорю, а вы не слышите. Запишитe. Всего немцев работало 69 пятьдесят семь. Болело девятнадцать.

– Благодарю. Сделайте госчег для всех национальностей и пришлите мне.

Эрих переключился на канал руководителя отдела. Прошло не меньше минуты, прежде чем на экране появился Корренс.

– Шеф, я снова на мели. Ни одной плодотворной идеи. Я настаиваю на поездке.

– Не дурите, Тронхейм. Тридцать семь процентов вероятности, что вы вернетесь идиотом.

– Вы уверены, шеф?

– То есть?

– С учетом национальной дифференциации. Я по происхождению все-таки немец, а немцы, по любезному сообщению Фалька, не так подвержены этой болезни.

– А что архив?

– К сожалению, он не подтверждает версии Фалька… Тридцать три и три в периоде. Так как же, шеф?

– Ну и настырный ты! - Корренс впервые посмотрел на него с нескрываемым любопытством. - Ладно, поезжай. Сверни себе шею. Думаешь, до тебя не было таких умников?

– Я знаю о предшественниках, шеф. И все-таки мне хочется попытать счастья. Кстати, шеф, похлопочите у высшего начальства о разрешении на неограниченные полномочия.

– Это еше зачем?

– На всякий случай.

В конце туннеля забрезжил свет.

Рей О'Брайен опустил солнечную защиту. Планетоход выскочил из туннеля на обширную каменистую равнину. Эрих прикрыл глаза: солнечный свет был непривычно яркий, несмотря на специальные фильтры.

Машина постепенно набирала скорость. Бетонная дорога, изгибаясь плавной дугой, уходила за горизонт, туда, где поднималась острозубая гряда. С неба, не мигая, смотрели звезды, и казалось, дорога - лишь трамплин в бездну… Когда Рей, потянув на себя рычаг, выпустил из недр планетохода две пары огромных перепончйтых крыльев, ощущение полета усилилось. Тронхейму стало не по себе, хотя он догадался, что это всего лишь солнечные батареи.

– Питаетесь даровой энергией?

– Не слишком много от них толку, - пробурчал Рей. - Корпус дает больше. Он обшит термопарами, - пояснил О'Брайен, заметив недоумение Тронхейма. - Сверху жарко, снизу холодно. Разность температур больше ста градусов.

– И хватает?

– Еще остается. Идет на зарядку аккумуляторов. Тут ведь как? Разгонишь миль до пятидесяти - выключаешь. Катишься по инерции. На гусеницах подобраны материалы с низким коэффициентом диффузии, чтобы не сваривались при Трении. Сопротивления воздуха нет. Вoт сейчас выключу, и дотянем до кoсмопорта.

– Это сколько?

– Миль восемь. Вон, видите, шпиль появился на горизонте.

Эрих заметил небольшую серебристую пирамиду, которая медленно всплывала из-за горизонта, вспарывая фиолетовую тьму неба. Он опустил затемняющую шторку на боковом окне и замер от неожиданности: прямо на него, занимая полокна, глянул огромный голубой шар. Сквозь белесоватый облачный покров просматривались знакомые с детских лет очертания материков.

– Не тянет на Землю, когда она вот так, перед глазами? - налюбовавшись, спросил Тронхейм.

– Сперва очень, потом ничего, привык. Это еще что! Она сейчас сбоку, а повернем к Копернику, она будет по курсу, над головой. Так и маячит!

– А там что за зубцы?

– Гора Питон. Хороший ориентир. Мимо будем ехать. Дорога только до космопорта, а дальше как знаешь.

– Далеко яо нее?

– Около сорока миль.

– Сорок миль! А кажется, совсем рядом!

– Видимость такая на Луне, привыкнуть надо.

Когда показались строения космопорта, О'Брайен снова включил двигатель.

– Рейсовая, - кивнул он на ракету. - А это спасательные. Мы их этажерками зовем.

Эрих кивнул. Дорожное возбуждение начало спадать. Он уже с меньшим любопытством посматривал по сторонам. Наезженная, В красноватом грунте дорога петляла по испещренной мелкими и крупными оспинами кратеров равнине среди зеленоватых скал, иногда пересекала трещины. У поднoжия горы Питон встала стенa фиолетового мрака. Рей включил фары и въехал в тень. Розоватым светом струилась под фарами дорога, загадочно вспыхивали камни нa обочине. Не было привычного Земле светового коридора.

– Жутковато, да? - с усмешкой спросил О'Брайен.

– Черт знает что такое! - пробормотал Тронхейм. - Случись что, тут ни один спасатель не отышет.

– Сказать по правде, я сколько езжу, всегда стараюсь проскочить это место быстрее. А объезжать далеко: тень длинная. Солнце на этой неделе пошло на закат.

Из темноты выскочили так же неожиданно, как и въехали. Однообразная равнина кончилась. Местность стала холмистой, но планетоход, мягко покачиваясь, мчался, не сбавляя скорости. Чаще стали появляться крупные кратеры или живописные группы скал. Линовал уже четвертый час пути, когда по курсу на горизонте замаячили зубчатые гряды.

– Архимед. Тут русская станция. Надо передохнуть. Кстати, у них приличная кухня. Можно пообедать. Я всегда у них беру овощной суп. Как это называется… Ага! - О'Брайен прищелкнул языком и с усилием произнес: - Борч! Очень вкусная штука!

В просторном зале столовой Рея О'Брайена встретили как старого знакомого. Объяснение шло на смешанном русско-английском. К их столу подсел молодой русоволосый парень.

– Ну как, Рей, борч?

– Борч! - довольно улыбнулся водитель. - Садитесь, доктор. Покушай немножко!

– Спасибо. Уже. Все воюешь с Лумером?

– Зачем? У нас мирное сосуществоааие.

– Кто это? - спросил Эрих, когда русский отошел.

– Здешний биолог.

– Что он сказал?

– Говорит… как это перевести? Ну, вывести мистера Лумера в море и бросить в воду.

Тронхейм покрутил головой: то ли русский говорит загадками, то ли О'Брайен. намудрил с переводом. Ясно одно, что и этот парень, видимо, разделяет подозрения Рея.

Обед привел О'Брайена в доброе расположение духа, Его огромные руки легко справлялись с планетоходом. Планетоход лихо огибал очередную воронку или уклонялся от встречи со скалами, а Рей неторопливо рассказывал о своей невесте.

Монотонный голос О'Брайена действовал на Эриха усыпляюще.

Он извинился и перешел в соседний отсек подремать. Проснулся он от грохота: въезжали в какой-то туннель. Тронхейм вернулся в кабину.

– Что, уже приехали?

– Нет, это Эратосфен. Отсюда еще миль двести. Пятьсот миль отмахали. Пора и отдохнуть.

В номере О'Брайен сразу завалился спать, а Эрих, взбудораженный дорожными впечатлениями, долго ворочался и, чтобы отвлечься, решил обдумать план предстоящей работы. Прежде всего надо снять психограммы всех сотрудников.