Журнал «Вокруг Света» №01 за 1988 год - Вокруг Света

Тропическая будлея или канадский мелколепестник (оба растения уже давно занесены в Европу и здесь прижились) неспешно, но верно взламывают бетон и асфальт, дробят камни.

Отравленные промышленностью почвы тоже заселяются, хоть и медленнее — природа не сразу подыскивает нужный неприхотливый вид.

За последние десятилетия по всей планете в серьезную угрозу для городских построек превратился айлант, китайский вяз. В ботанике он носит громкий эпитет — «высочайший». Это дерево с крупными красивыми листьями папоротникообразной формы было завезено в Европу из Азии в XVIII веке. Особенно усердно насаждало его в прошлом веке Общество садоводства и акклиматизации растений в Тулоне. Айлант весьма активно распространяли по Франции (вместе с бабочкой, которая его опыляет) — стремились вытеснить якобы некрасивые местные вязы. И только много позже хватились, что листья заморского гостя отравляют домашнюю птицу. Новичок оказался стойким — сколько его потом ни истребляли, он неизменно появлялся при первом же послаблении. Зарослями айланта покрывались развалины после бомбардировок второй мировой войны. В наше время ветви айланта зеленым упреком торчат из окон многоэтажных руин в пострадавших секторах Бейрута.

Как ни стараются растения отвоевать потерянные пространства, окончательную победу они празднуют только в одном случае: если человек добровольно отступается от города. Сколько некогда цветущих столиц и селений похоронено под зелеными зарослями! Археологи обнаружили «потерянные» города в Андах и Юго-Восточной Азии, в Тропической Африке и Центральной Америке. Например, гватемальский Тикаль — город индейцев-майя. По неведомой причине город был оставлен после шестнадцати столетий существования — в X веке нашей эры. И тут же его поглотил тропический лес. Нашли Тикаль еще в прошлом веке. А досконального плана руин так до сих пор не существует: мешают непроходимые джунгли, которые к приезду новой экспедиции успевают скрыть следы работы прежней.

В Амазонии леса преподнесли ученым еще более грандиозный сюрприз. Глубоко под корнями найден слой древесного угля и ремесленные изделия неизвестных племен. После каких-то неведомых колоссальных пожаров в незапамятные времена (никто прежде не верил, что дождевые тропические леса боятся огня!) джунгли восстановились в первозданной красе, сокрыв останки племен и селений, некогда существовавших в Амазонии.

Какая же силища, жизнестойкость и цепкость в природе, процветающей на развалинах могучих цивилизаций! Ей нипочем наши небоскребы, храмы и монументы, наши асфальты, бетоны, пластики, стекла, квадратные километры электрифицированного комфорта! Все это могут осилить сорняки и леса — дайте только срок. Современный человек может усмехнуться: зато у нас дисковые пилы, гербициды, промышленные стоки... Впервые в истории мы наконец-то можем окончательно и навеки оккупировать всю планету! Вопрос только: принесет ли радость такая окончательная победа над природой? Ведь старинная мудрость должна звучать сегодня иначе: «Если забудете оставить место на планете для растений, то потом вы их не найдете нигде».

По материалам зарубежной печати подготовил В. Гладунец

Совы летят к человеку

Недавно в электричке разговорился с пассажирами. Узнав, что я в прошлом лесник, они рассказали, что недалеко от города Люберцы вроде бы видели белую полярную сову — птицу, в наших краях очень редкую. Я решил это проверить.

Обследовать предстояло обширные пространства — от Люберец до деревень Кожухово, Руднево, Фенино. Весь день провел на лыжах, однако белой совы так и не встретил. Пришлось отправиться на поиски ночью.

Я уже достаточно долго проплутал в темноте, когда вдруг прямо на меня выскочил заяц-русак. Неосторожность косого стала понятна, когда я заметил в отдалении лису. Спасаясь от нее, заяц прыгнул на тонкий закраек льда еще не вставшего озера и... провалился в воду. Однако косой не растерялся: переплыл на другой берег, встряхнулся и, почувствовав себя в безопасности, принялся спокойно облизывать лапы. И вот тут-то появилась полярная сова, которую я так безуспешно разыскивал. По всему было видно, что она приняла зайца за больного или подранка — больно уж неказисто выглядел он после холодной ванны. Но охотница явно просчиталась. При первой же атаке заяц перевернулся на спину и пустил в ход свои когтистые лапы. В воздухе закружились белые перья. Набрав высоту, сова еще раз бросилась вниз, пытаясь ухватить намеченную жертву, но заяц оказался хитрее: в несколько прыжков он достиг бетонных труб и скрылся в одной из них.

Случается, что полярные совы наведываются и в Москву, где охотятся на еще не застроенных пустырях. Но это бывает редко, лишь в суровые зимы. А вот что касается наших обычных ушастых сов, то с ними мне приходилось встречаться довольно часто.

...Ночь. Тихо в Кузьминском лесопарке столицы. Только шорох моих шагов да отдаленный гул грузовиков, мчащихся по Волгоградскому проспекту, нарушают тишину. Но вот откуда-то сверху послышалось «гва-гва-гва». Поднимаю голову и с трудом различаю в темном небе силуэт парящей совы. Она, видимо, совершает облет своей гнездовой территории. Описав несколько кругов, птица садится на сук, но в тот же момент замечает меня. Недовольно щелкнув клювом, взмахивает крыльями и растворяется в ночи.

На вершине сосны чернеет гнездо. В прошлом году здесь жила ворона, а теперь ее дом заняла ушастая сова. Эти пернатые хищники не строят себе жилища, а занимают старые квартиры сорок, коршунов, ястребов или других крупных птиц. К своим гнездам ушастые совы возвращаются рано: в конце зимы — начале весны. В середине апреля я наблюдал у них уже полные кладки, а примерно через месяц в гнездах появлялись птенцы.

Кузьминский лесопарк вообще таит немало сюрпризов. Однажды жители окрестных домов пожаловались мне, что завелся у них в лесу какой-то «леший»: кричит по ночам так, что жуть берет. С наступлением темноты отправился я на поиски нарушителя спокойствия. Поначалу все было как обычно: гукали где-то в вышине ушастые совы, крякали в отдалении дикие утки... Привычные, знакомые звуки. И вдруг этот спокойный фон разорвало протяжное: «и-и-иааа», и сразу же округа огласилась раскатистым: «ха-ха-хуу-у-эй-гу-гу!.»

Я сразу понял, что это лесная сова неясыть. Еще не так давно их можно было встретить во многих лесопарках города. Теперь же они стали большой редкостью. Повинны в том мы сами: без разбора спиливаем дуплистые деревья, а ведь они служат убежищем не только для сов, но и для других птиц — клинтухов, вертишеек, поползней, мухоловок, синиц и прочих санитаров зеленых насаждений, без которых наши леса и парки болеют и гибнут от вредителей. Неясытям же особенно нужны естественные дупла: в искусственных гнездовьях они практически не селятся.

На люберецких и люблинских полях орошения еще встречаются болотные совы, устраивающие свои гнезда на земле, где-нибудь под кустом, у кочки, а то и прямо на открытом месте. А вот филина, эту самую крупную нашу сову, я видел в черте города в последний раз зимой 1968 года, когда на территории Кузьминского лесопарка расплодилось много грызунов. Тогда здесь всю зиму кормились стаи «пернатых кошек», и филин тоже прожил на сытых кормах несколько месяцев.

Совы — полезные ночные хищники. Мышам, полевкам, крысам нет от них спасения не только в лесах, садах, полях, но и в городе, где совы «охраняют» наши продуктовые склады и овощехранилища. А кроме того, их охотничьими трофеями становятся бездомные котята и щенки, которые нередко являются разносчиками инфекций. Иначе говоря, и в городе эти птицы выполняют роль санитаров.

Совы быстро привыкают к людям. В детстве, когда я жил в Калужской области, у меня была ручная сова-выкормыш. Не помню уже, к какому виду она относилась. Зато помню, что моя Совушка просто обожала свежую рыбу, и я, тогда еще первоклассник, каждое утро убегал на Протву, чтобы успеть до школы наловить пескарей. Сова бесстрашно брала их у меня прямо из рук.

И тем не менее как только на крыши домов опускались сумерки, Совушка поднималась на крыло и отправлялась на промысел. Через окна и приоткрытые двери она залетала в сараи, конюшни, свинарники и истребляла мышей и крыс. Со временем она стала все дальше улетать от дома, отвыкла от людей и зажила самостоятельной жизнью.

В Москве у меня тоже появились знакомые совы. Началось все с того, что мне подарили двух хомячков. Поскольку у меня не было специальной клетки, пришлось временно поселить их на балконе в деревянном ящике. Но в первую же ночь зверьки куда-то исчезли. Потом из этого же ящика так же таинственно пропали белые мыши.

Здесь же, на балконе, стояла у меня клетка с птицами. И вот однажды утром я не услышал привычного пения славки. Выйдя на балкон, обнаружил, что птица мертва, а тельце застряло между прутьями клетки, словно кто-то пытался вытащить ее наружу.