Возвращение седьмого авианосца - Питер Альбано

Сойдя со сходен, группа как один остановилась, обернулась и молча посмотрела на выползшего из воды «бегемота». «Йонага» внушал благоговейный трепет. Восемьдесят четыре тысячи тонн стали были высоко подняты и просушены. Военное назначение корабля не вызывало никаких сомнений: борт, обшитый косым бронелистом над выпирающим блистером. Судно потрясало. Глядя на сотни футов вверх, на вершины мачт, где в неустанном движении вращались параболические антенны, Брент испытал то же самое чувство почтения, которое завладело им, когда он, будучи ребенком, впервые увидел Национальный парк Гранд-Тетон или стоял на Таймс-Сквер. Размеры. Ошеломляющие размеры. Дымовая труба «Йонаги» превышала величину многоэтажного дома, а полетная палуба, зонтом простиравшаяся над окружающим пространством, удерживалась лесом стрингеров, которые Брент никогда не видел с мостика; хорошо различались дула пушек, нацеленных в небо.

— Фудзита. Это Фудзита, — сказала Кэтрин. — Эта штука и есть Фудзита.

Группа, впереди и сзади которой по двое шли матросы, развернулась, направилась к корме и оказалась у торпедных пробоин. Прошло всего лишь два часа, как кишащая масса рабочих установила леса, а сейчас со всех сторон на Брента накатывались гулкие звуки ударов металла о металл, визг высокооборотных дрелей и автоматные очереди пневматического инструмента. Уже и кран подавал необъятной величины стальной лист к месту повреждения, где на настиле дюжина сварщиков разложила свои аппараты.

По внутреннему побуждению группа остановилась и замерла, с печалью разглядывая две огромные раны.

— Боже, — пробормотал сам себе Брент. — Каждая пробоина почти тридцать на двадцать.

Торпеды угодили точно ниже броневого пояса, вскрыв були, словно консервные банки, вмяв почерневшие с изогнутыми краями листы внутрь к обуглившейся «начинке» корабля. Черная отвратительная вода вперемешку с топливом вылилась наружу, как гной из вскрытой раны, залив покрытие дока и растекшись по дренажным каналам.

— Мощные! Очень мощные боеголовки! — проговорил Бернштейн.

— Кумулятивные… с кумулятивной боевой частью для лучшей пробивной способности, — добавил Аллен.

— Я лейтенант Кайзер, — раздался неожиданный голос позади группы.

Обернувшись, Брент увидел молодого, коренастого, крепко сложенного офицера с каштановыми волосами, выбивающимися из-под фуражки, широким плоским носом, вероятно, перенесшим множество ударов, квадратным подбородком, будто высеченным из камня, и глубоко посаженными карими глазами, мерцавшими скрытой враждебностью.

— Зачем вся эта артиллерия? Вас охраняют, — и лейтенант указал большим пальцем руки через плечо позади себя, где стояли два моряка Береговой охраны с винтовками М—16.

— Мы ожидали вас, а не вашего нахальства, — резко заметил Марк Аллен.

— Простите, адмирал, — поспешно и искренне извинился Кайзер. Он показал в конец дока. — Но мы в самом деле охраняем эту территорию. Там должен дежурить взвод морской пехоты.

И действительно, в доке находилось большое число морских пехотинцев в камуфляже, сменявшихся через определенные промежутки времени. Заступившие на пост сразу передергивали затворы винтовок. А у единственных ворот, укрывшись за барьером из мешков с песком, находился тяжелый пулемет.

— И ни один грузовик с водителем-самоубийцей не проскочит через эти заграждения, — похвалился Кайзер, показывая на ряды «ежей» перед воротами.

— Если вы последуете за мной, джентльмены и… — Его глаза переместились на Кэтрин и скользнули по ее стройному телу, которое подчеркивала провоцирующе обтягивающая зеленая форма. — И мадам, я проведу вас к двум джипам, которые приготовлены для вас как раз за воротами.

— Нам «потребуется три, — сообщил Марк Аллен. — Один — полковнику Бернштейну, один — мистеру Россу и мне и один — мисс Судзуки, чтобы добраться до…

— До моей тети, — закончила за адмирала девушка, — в Лайе.

— Извините, адмирал, — сказал Кайзер. — Извините за ошибку; Мы не знали, что с вами женщина. Нам никто не говорил.

— Ее подобрали в море после авиакатастрофы. Вам должны были сказать, лейтенант.

Кайзер торопливо осмотрелся вокруг и указал на машину, припаркованную возле склада-ангара из рифленого железа.

— Вы можете взять ее. Это разъездной джип, грязный, конечно, и вместо заднего сиденья там ящик с инструментами, но машина в рабочем состоянии.

— Отлично! Отлично! А водитель…

— Прошу вас, адмирал, разрешите энсину Россу отвезти меня, — попросила Кэтрин. — Я никогда вас больше не увижу и…

Брент почувствовал, как у него запершило в горле и участился пульс. Но даже самая буйная его фантазия не смогла бы предугадать ответ адмирала.

— Почему нет, — согласился Марк Аллен. — Я «сам могу сделать все дела в военно-морской разведке. — Он указал на склад. — Но я не могу вам дать охрану. В этом джипе нет заднего сиденья. И если встретятся саббаховцы…

— Уверена, что мы выкрутимся, — заверила адмирала Кэтрин. — Как вы думаете, мистер Росс?

— Разумеется, мисс Судзуки. Разумеется. — Брент удивился тому, как спокойно прозвучал его голос.

10

Покидая военно-морскую базу вместе с Брентом в небольшой, продуваемой ветром машине, Кэтрин выглядела потрясенной размерами территории, занятой военными.

— Моя семья жила тут, Брент, и у нас по-прежнему здесь дом. — Она махнула рукой на север. — Но я никогда не видела базу так близко.

— Понимаю, о чем ты, — ответил Брент, резко выворачивая руль, чтобы выехать на дорогу, обозначенную «Авеню Д». — Я мальчишкой часто приходил сюда с отцом и один раз был уже после окончания академии, я изучал обеспечение разведки. И то я видел лишь небольшую ее часть.

Мимо них проплывали ряды зданий, Кэтрин читала аккуратные вывески на них: «Почта», «Автопарк», «Часовня», «Офицерский клуб».

— Боже, это же целый город.

Остановившись у ворот Нимица и показав свое удостоверение, Брент рукой подозвал охранника. Тот сказал:

— Мы знаем о мисс Судзуки, сэр. Лейтенант Кайзер предупредил нас. — Последовал быстрый обмен приветствиями, и Брент направил машину на широкую дорогу, именовавшуюся шоссе Нимица.

— Брент, останови у той будки, мне надо позвонить.

— Почему ты не позвонила с базы? Твоя тетя, должно быть, думает, что ты погибла. Фудзита ведь приказал держать режим радиомолчания, и не было возможности…

— Ну-у, — запнувшись, протянула Кэтрин. — Это личный звонок, да и потом Фудзита разрешил мне покинуть каюту только час назад. Он Держал меня взаперти после того, как торпеды подбили «Йонагу». И ты прав, все наверняка думают, что я погибла. Мне следовало бы позвонить тетушке Итикио Кумэ.

— Я даже не знаю, куда мы направляемся.

— На северное побережье. Я говорила тебе.

— Но как? Я там ни разу не был? — Брент махнул рукой. — Я никогда не уезжал из южной части.

— Да, большинство людей так и живут, Брент. — Но не беспокойся, я покажу тебе.

— Иди, позвони, — сказал Брент, въезжая на территорию бензоколонки.

Позвонив пару раз, Кэтрин вернулась в машину.

— О'кей, — сказала она жестикулируя. — На восток по шоссе Нимица до трассы H-один, там налево.

— Север там?

— Да.

— Твоя тетя дома?

— Нет, она не ответила.

— Но я видел, как ты разговаривала, — с недоумением сказал Брент.

И опять девушка запнулась.

— Ах, да… Я звонила управляющему кондоминиума, в котором у нас квартира. В Тортл-Бей… поинтересовалась ею. Иногда ее сдают. И если я не найду тетю, она будет в моем распоряжении.

Брент почувствовал тревогу. В голосе девушки ощущались наигранность и напряжение. Она что-то недоговаривала.

— Стадион «Алоха», — сказала Кэтрин, показывая налево на огромную чащу.

— Алоха во всем, — хмыкнул Брент.

— Не понимаю.

— Одна из шуток адмирала Фудзиты.

— Ты хочешь сказать, что эта старая машина смерти обладает чувством юмора?

— Он не машина смерти, — горячо возразил Брент, — а великолепный стратег и самый лучший моряк на свете.

— Ага, только сей лучший моряк оставляет за собой в кильватере море трупов. И он спас огромное число еврейских задниц.

— Чем тебе не угодили евреи? Израильтяне спасли нас на Среднем Востоке. Не будь их, Каддафи весь бы его контролировал. — И резко добавил: — Иногда ты говоришь как араб! — Брент повернул влево, съехал с шоссе и оказался на H-один, шестиполосной трассе, запруженной машинами. Ругаясь и вертя головой, он переключил передачу и, визжа колесами, въехал на первую полосу. Двигавшийся по ней водитель «Шевроле» 1967 года выпуска испугался, резко затормозил и бешено засигналил, выражая неудовольствие.

— Поосторожней, Брент! Смотри, а то закончишь то, что начал Мацухара в Южной Атлантике.